Гражданская казнь в Российской империи и других странах — один из видов позорящего наказания, применяемого в XVIII—XIX вв. еков. Осужденного привязывали к позорному столбу и публично ломали шпагу над головой в знак лишения всех прав состояния (чинов, сословных привилегий, прав собственности, родительских и т. д. ). Например, 31 мая 1864 года в Петербурге на Конной площади состоялась «гражданская казнь» революционера Николая Чернышевского, после которой он был отправлен в Нерчинскую каторгу в Кадаинскую тюрьму.
Сегодня наш материал о том, кто еще из известных личностей в истории нашей страны был подвергнут такому позорящему виду наказания.
Николай Чернышевский
Раз начали с Николая Гавриловича, давайте с ним до конца и разберемся. Как мы уже отметили, гражданская казнь русского философа-материалиста и революционера-демократа прошла 31 мая 1864 года в Петербурге на Конной площади, затем он был отправлен в Нерчинскую каторгу в Кадаинскую тюрьму, потом переведён в Александровский Завод Нерчинского округа, а в 1867 году в Акатуйскую тюрьму. По окончании семилетней каторги его переводят в 1871 году в Вилюйск. Спустя три года в 1874 году ему официально предложено освобождение, но он отказывается подать прошение о помиловании. В 1875 году освободить его попытался Ипполит Никитич, но безуспешно. Лишь в 1883 году Чернышевскому дозволено вернутся в европейскую часть России, в Астрахань.
Мазепа
12 ноября 1708 года в Глухове была совершена символическая казнь бывшего гетмана, которая описывается следующим образом: «вынесли на площадь набитую чучелу Мазепы. Прочитан приговор о преступлении и казни его; разорваны князем Меншиковым и графом Головкиным жалованные ему грамоты на гетманский уряд, чин действительного тайного советника и орден святого апостола Андрея Первозванного и снята с чучелы лента. Потом бросили палачу сие изображение изменника; все попирали оное ногами, и палач тащил чучелу на веревке по улицам и площадям городским до места казни, где и повесил
».
Декабристы
Согласно приговору Верховного уголовного суда, подсудимые были разделены на 11 разрядов согласно степени их вины и приговорены к смертной казни «отсеченем головы» (1-й разряд), различным срокам каторжных работ (2−7 разряды), ссылке в Сибирь (8-й и 9-й разряды), разжалованию в солдаты (10-й и 11-й разряды). Осужденные с 1−10 разряды приговаривались также гражданской казни, которая произошла в ночь с 12 на 13 июля 1826 года: 97 человек были казнены в Санкт-Петербурге и 15 морских офицеров в Кронштадте. Кроме того, среди подсудимых была выделена особая группа «вне разрядов», в которую вошли П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин и П. Г. Каховский, приговоренные к смертной казни четвертованием.
Михаил Илларионович Михайлов
Гражданская казнь писателя Михаила Ларионовича Михайлова прошла 12 декабря 1861 года. Он был уличен в «злоумышленном распространении сочинения, в составлении коего он принимал участие и которое имело целью возбудить бунт против Верховной власти для потрясения основных учреждений Государства, но осталось без вредных последствий по причинам, от Михайлова не зависящим». Михайлова приговорили тогда к лишению всех прав состояния и шести годам каторги.
В тот день все было так, как обычно и случалось при таких казнях: Михайлова, облаченного в серую арестантскую одежду, на позорной колеснице доставили из Петропавловской крепости на Сытный рынок, возвели на эшафот, поставили на колени, прочли приговор, под барабанный бой переломили над головой шпагу. Поскольку власть, опасаясь демонстраций, сделала все, чтобы число зрителей было по возможности скромным, — даже объявление о предстоящей экзекуции появилось в «Ведомостях С. — Петербургской городской полиции» в тот же день, а саму экзекуцию назначили на 8 часов утра — публичной в полном смысле слова эта казнь не была.
Григорий Потанин
Летом 1865 года русский географ Потанин был арестован по делу «Общества независимости Сибири» и привлечён к суду по обвинению в стремлении отделить Сибирь от России. 15 мая 1868 года после трёхлетнего пребывания в Омском остроге Потанин был подвергнут гражданской казни, а затем отправлен на каторгу в Свеаборг, где находился до ноября 1871 года, после чего был отправлен в Тотьму.
Иван Прыжов
1 ноября 1869 года Прижов принимает участие в убийстве студента Иванова, после чего был арестован 3 декабря 1869 года. На суде 1—5 июля 1871 года приговорён к лишению всех прав состояний, двенадцати годам каторжных работ и вечному поселению в Сибири. 15 сентября 1871 года переводится в петербургский тюремный замок.
Гражданская казнь над ним состоялась 21 декабря 1871 года на Конной площади. 14 января 1872 года Прыжов отправлен в виленскую каторжную тюрьму, затем в острог в Иркутске, и по этапу на Петровский железоделательный завод в Забайкальской области. С 1881 года на поселении в Сибири. По словам русской писательницы Рашель Хин, «Пока была жива его жена, одна из тех неведомых русских героинь, жизнь которых представляет сплошное самоотвержение, Прыжов, несмотря на крайнюю нужду, ещё кое-как держался. После её смерти он окончательно пал духом, запил и умер на Петровском заводе в Забайкальской области 27 июля 1885 года, одинокий, больной, озлобленный не только против врагов, но и против друзей. О его кончине Н. И. Стороженко известил управляющий Петровского завода горный инженер Аникин ».
июля 10 2012
1 1864 года на Мытнинской площади в Петербурге состоялось событие, которое навсегда вошло в русского освободительного движения. Было туманное, мглистое петербургское утро. Моросил холодный, пронизывающий дождь. Струйки воды скользили по высокому черному столбу с цепями, длинные капли падали на землю с намокшего дощатого помоста эшафота. К восьми часам утра здесь собралось более двух тысяч . Литераторы, сотрудники журналов, студенты медико-хирургической академии, офицеры армейских стрелковых батальонов пришли проститься с человеком, который около семи лет был властителем дум революционно настроенной части русского общества. После долгого ожидания показалась карета, окруженная конными жандармами, и на эшафот поднялся Николай Гаврилович Чернышевский. Палач снял с него шапку, и началось чтение приговора. Не очень грамотный чиновник делал это громко, но плохо, с заиканиями, с передышками. В одном месте он поперхнулся и едва выговорил “сацали-(*133)ческих идей”. По бледному лицу Чернышевского скользнула усмешка. В приговоре объявлялось, что Чернышевский “своею литературной деятельностью имел большое влияние на молодых людей” и что “за злоумышление к ниспровержению существующего порядка” он лишается “всех прав состояния” и ссылается “в каторжную работу на 14 лет”, а затем “поселяется в Сибири навсегда”.
Дождь усиливался. Чернышевский часто поднимал руку, обтирая холодную воду, струившуюся по лицу, сбегавшую за воротник пальто. Наконец чтение прекратилось. “Палачи опустили его на колени. Сломали над головой саблю и затем, поднявши его еще выше на несколько ступеней, взяли его руки в цепи, прикрепленные к столбу. В это время пошел очень сильный дождь, палач надел на него шапку. Чернышевский поблагодарил его, поправил фуражку, насколько позволяли ему его руки, и затем, заложивши руку в руку, спокойно ожидал конца этой процедуры. В толпе было мертвое молчание,- вспоминает очевидец “гражданской казни”.- По окончании церемонии все ринулись к карете, прорвали линию городовых… и только усилиями конных жандармов толпа была отделена от кареты. Тогда… были брошены ему букеты цветов. Одну женщину, кинувшую цветы, арестовали. Кто-то крикнул: “Прощай, Чернышевский!” Этот крик был немедленно поддержан другими и потом сменился еще более колким словом “до свидания”. На другой день, 20 мая 1864 года, Чернышевский в кандалах, под охраной жандармов был отправлен в Сибирь, где ему суждено было прожить без малого 20 лет в отрыве от общества, от родных, от любимого дела. Хуже всякой каторги оказалось это изнуряющее бездействие, эта обреченность на обдумывание ярко прожитых и внезапно оборванных лет…
19 мая 1864 года на Мытнинской площади в Петербурге состоялось событие, которое навсегда вошло в летопись русского освободительного движения. Было туманное, мглистое петербургское утро. Моросил холодный, пронизывающий дождь. Струйки воды скользили по высокому черному столбу с цепями, длинные капли падали на землю с намокшего дощатого помоста эшафота. К восьми часам утра здесь собралось более двух тысяч человек. Литераторы, сотрудники журналов, студенты медико-хирургической академии, офицеры армейских стрелковых батальонов пришли проститься с человеком, который около семи лет был властителем дум революционно настроенной части русского общества. После долгого ожидания показалась карета, окруженная конными жандармами, и на эшафот поднялся Николай Гаврилович Чернышевский. Палач снял с него шапку, и началось чтение приговора.
Не очень грамотный чиновник делал это громко, но плохо, с заиканиями, с передышками. В одном месте он поперхнулся и едва выговорил "сацали-(133)ческих идей". По бледному лицу Чернышевского скользнула усмешка. В приговоре объявлялось, что Чернышевский "своею литературной деятельностью имел большое влияние на молодых людей" и что "за злоумышление к ниспровержению существующего порядка" он лишается "всех прав состояния" и ссылается "в каторжную работу на 14 лет", а затем "поселяется в Сибири навсегда".
Дождь усиливался. Чернышевский часто поднимал руку, обтирая холодную воду, струившуюся по лицу, сбегавшую за воротник пальто. Наконец чтение прекратилось. "Палачи опустили его на колени. Сломали над головой саблю и затем, поднявши его еще выше на несколько ступеней, взяли его руки в цепи, прикрепленные к столбу. В это время пошел очень сильный дождь, палач надел на него шапку. Чернышевский поблагодарил его, поправил фуражку, насколько позволяли ему его руки, и затем, заложивши руку в руку, спокойно ожидал конца этой процедуры.
В толпе было мертвое молчание,- вспоминает очевидец "гражданской казни".- По окончании церемонии все ринулись к карете, прорвали линию городовых... и только усилиями конных жандармов толпа была отделена от кареты. Тогда... были брошены ему букеты цветов.
Одну женщину, кинувшую цветы, арестовали. Кто-то крикнул: "Прощай, Чернышевский!" Этот крик был немедленно поддержан другими и потом сменился еще более колким словом "до свидания". На другой день, 20 мая 1864 года, Чернышевский в кандалах, под охраной жандармов был отправлен в Сибирь, где ему суждено было прожить без малого 20 лет в отрыве от общества, от родных, от любимого дела. Хуже всякой каторги оказалось это изнуряющее бездействие, эта обреченность на обдумывание ярко прожитых и внезапно оборванных лет... Детские годы Николай Гаврилович Чернышевский родился 12 (24) я 1828 года в Саратове в семье протоиерея Гавриила Ивановича Чернышевского и его жены Евгении Егоровны (урожденной Голубевой). Оба деда его и прадед по материнской линии были священниками.
Дед, Егор Иванович Голубев, протоиерей Сергиевской церкви в Саратове, скончался в 1818 году, и саратовский губернатор обратился к пензенскому архиерею с просьбой прислать на освободившееся место "лучшего студента" с условием, как было принято в духовном сословии, женитьбы на дочери умершего протоиерея. Достойным человеком оказался библиотекарь Пензенской семинарии Гавриил Иванович Чернышевский, человек высокой учености и безукоризненного поведения. В 1816 году он был замечен известным государственным деятелем М. М. Сперанским, попавшим в опалу и занимавшим должность пензенского губернатора. Сперанский предложил Гавриилу Ивановичу поехать в Петербург, но по настоянию матери он отказался от лестного предложения, сулившего ему блестящую карьеру государственного деятеля. Об этом эпизоде в своей жизни Гавриил Иванович вспоминал не без сожаления и перенес несбывшиеся мечты молодости на своего единственного сына, талантом и способностями ни в чем не уступавшего отцу.
В доме Чернышевских царили достаток и теплая семейная атмосфера, одухотворенная глубокими религиозными чувствами. "...Все грубые удовольствия,- вспоминал Чернышевский,- казались мне гадки, скучны, нестерпимы; это отвращение от них было во мне с детства, благодаря, конечно, скромному и строго нравственному образу жизни всех моих близких старших родных". К родителям своим Чернышевский всегда относился с сыновним почтением и благоговением, делился с ними заботами и планами, радостями и огорчениями. В свою очередь, мать любила своего сына беззаветно, а для отца он был еще и предметом нескрываемой гордости.
С ранних лет мальчик обнаружил исключительную природную одаренность. Отец уберег его от духовного училища, предпочитая углубленное домашнее образование. Он сам преподавал сыну латинский и греческий языки, французским мальчик успешно занимался самостоятельно, а немецкому его учил немец-колонист Греф. В доме отца была хорошая библиотека, в которой, наряду с духовной литературой, находились сочинения русских писателей - Пушкина, Жуковского, Гоголя, а также современные журналы.
В "Отечественных записках" мальчик читал переводные романы Диккенса, Жорж Санд, увлекался статьями В. Г. Белинского. Так что с детских лет Чернышевский превратился, по его собственным словам, в настоящего "пожирателя книг". Казалось бы, семейное благополучие, религиозное благочестие, любовь, которой с детства был окружен мальчик,- ничто не предвещало в нем будущего отрицателя, революционного ниспровергателя основ существовавшего в России общественного строя. Однако еще И. С. Тургенев обратил внимание на одну особенность русских революционных борцов: "Все истинные отрицатели, которых я знал - без исключения (Белинский, Бакунин, Герцен, Добролюбов, Спешнее и т. д.), происходили от сравнительно добрых и честных родителей. И в этом заключается великий смысл: (135) это отнимает у деятелей, у отрицателей всякую тень личного негодования, личной раздражительности. Они идут по своей дороге потому только, что более чутки к требованиям народной жизни". Сама же эта чуткость к чужому горю и страданиям ближнего предполагала высокое развитие христианских нравственных чувств, совершавшееся в семейной колыбели. Сила отрицания питалась и поддерживалась равновеликой силой веры, надежды и любви.
По контрасту с миром и гармонией, царившими в семье, резала глаза общественная неправда, так что с детских лет Чернышевский стал задумываться, почему "происходят беды и страдания людей", пытался "разобрать, что правда и что ложь, что добро и что зло".
Гражданская казнь в Российской империи и других странах — один из видов позорящего наказания в XVIII—XIX веков. Её обряд состоял в публичном унижении наказуемого с преломлением шпаги над головой в знак лишения всех прав состояния (чинов, сословных привилегий, прав собственности, родительских и пр.).Известные личности, подвергнутые гражданской казни:
12 ноября 1708 года — в Глухове прошла гражданская казнь гетмана Мазепы. В 1708 году Мазепа перешёл на сторону противника Российского государства в Северной войне — шведского короля Карла XII, почти за год до его разгрома русской армией. За измену присяге предан гражданской казни с лишением титулов и наград, которые он получил от царя. Русская православная церковь предала Ивана Мазепу анафеме. После поражения Карла XII под Полтавой (1709) бежал в Османскую империю и умер в городе Бендеры.
В ночь с 12 на 13 июля 1826 года — декабристы: 97 человек в Санкт-Петербурге и 15 морских офицеров в Кронштадте
12 декабря 1861 года — Михаил Михайлов. В конце 1850-х, начале 1860-х годов Михайлов был одним из видных деятелей революционного подполья России. Весной 1861 года выезжал в Лондон для печати прокламации «К молодому поколению». В 1861 году по возвращении из-за границы Михайлов был арестован по делу о распространении революционных прокламаций в Петербурге. Осуждён и приговорен к каторжным работам на 12,5 лет. В 1862 году сослан на каторгу в Сибирь.
19 мая 1864 года — Николай Чернышевский. 12 июня 1862 Чернышевский арестован и размещён в одиночную камеру под стражей в Алексеевском равелине Петропавловской крепости по обвинению в составлении прокламаций «Барским крестьянам от доброжелателей поклон». Поводом для ареста послужило перехваченное полицией письмо Герцена к Н. А. Серно-Соловьевичу, в котором упоминалось имя Чернышевского в связи с предложением издавать запрещенный «Современник» в Лондоне. Следствие продолжалось около полутора лет. Чернышевский вел упорную борьбу со следственной комиссией, опровергая фальшивые документы и ложные свидетельские показания, которые фабриковались по заданию комиссии (источник?) и приобщались к делу. В виде протеста против незаконных действий следственной комиссии Чернышевский объявил голодовку, которая продолжалась девять дней. 7 февраля 1864 года сенатом был объявлен приговор по делу Чернышевского: ссылка на каторжные работы сроком на четырнадцать лет, а затем поселение в Сибири пожизненно. Александр II уменьшил срок каторжных работ до семи лет, в целом Чернышевский пробыл в тюрьме и на каторге свыше двадцати лет. 19 мая 1864 в Петербурге на Конной площади состоялась гражданская казнь революционера. Был отправлен в Нерчинскую каторгу; в 1866 переведен в Александровский завод Нерчинского округа, в 1871 в Вилюйск.
15 мая 1868 года — Григорий Потанин. Летом 1865 года Потанин был арестован по делу «Общества независимости Сибири» и привлечён к суду по обвинению в стремлении отделить Сибирь от России. 15 мая 1868 года после трёхлетнего пребывания в Омском остроге Потанин был подвергнут гражданской казни, затем он был отправлен на каторгу в Свеаборг, где он находился до ноября 1871 года. После отбытия наказания был выслан в город Никольск Вологодской губернии.
21 декабря 1871 года - Иван Прыжов. 1 ноября 1869 года Прыжов принимает участие в убийстве студента Иванова. Арестован 3 декабря 1869 года; 5 марта 1870 года переводится в Петропавловскую крепость. На суде 1—5 июля 1871 года приговорён к лишению всех прав состояний, двенадцати годам каторжных работ и вечному поселению в Сибири. 15 сентября 1871 года переводится в петербургский тюремный замок. Гражданская казнь состоялась 21 декабря 1871 года на Конной площади. 14 января 1872 года Прыжов отправлен в виленскую каторжную тюрьму, затем в острог в Иркутске, и по этапу на Петровский железоделательный завод в Забайкальской области.
Инсценировка казни — вид пытки или психологического давления, заключающийся в имитации приготовлений к смертной казни человека, который подвергается давлению. В ряде случаев инсценировка устраивается с целью добиться каких-либо признаний: человеку завязывают глаза, заставляют рыть собственную могилу, приставляют ствол оружия к голове, ожидая, что страх смерти заставит его согласиться на те или иные требования пытающих. Иногда инсценировка казни производится над уже помилованным осуждённым, который этого не знает и готовится к смерти; такая психологическая травма выступает как бы дополнительной карой.
Один из самых известных случаев инсценировки казни (второго типа) был устроен над петрашевцами в 1849 году; к этой сцене в своих произведениях неоднократно возвращался самый известный из них — Ф. М. Достоевский.
Инсценировки с целью устрашения применялись и при советской власти. Когда арестованный в 1937 году по ложному обвинению К. К. Рокоссовский отказался признаваться даже под пытками, его дважды выводили на расстрел, но стреляли не в него, а в других приговорённых, находящихся рядом с ним.
В США инсценировка казни через утопление — пытка водой — до января 2009 г., когда администрация Барака Обамы отменила проведение допросов в ЦРУ, легально применялась сотрудниками ЦРУ в отношении подозреваемых в терроризме, что вызывало многочисленные протесты общественности и Конгресса, не поддерживавшиеся, однако, администрацией Дж. Буша. Случаи инсценировок казни отмечались среди пыток, предпринятых американскими военнослужащими над пленными иракцами в тюрьме Абу-Грейб в 2003—2004 годах.
Отлучение (от церкви) — практикуемая в некоторых религиях мера наказания за действия, несовместимые с одобряемым церковью образом жизни, за нарушение церковных правил, за отступничество (апостасию) или за ересь. Состоит в прерывании всяких отношений между церковью и отлучаемым. Религиозный смысл отлучения состоит в отказе церкви как бы то ни было отвечать за мысли, слова и действия отлучённого.
Отлучение практикуется во многих религиях, в частности, в христианстве и иудаизме. Практически, отлучение обычно состоит в том, что отлучённому запрещено участвовать в совершении общественных религиозных действий. Одним из первых известных примеров такой практики является описанное Юлием Цезарем в "Записках о Галльской войне" отлучение от жертвоприношений, принятое кельтскими друидами.
Христианская церковь практикует следующие виды отлучения:
Анафема (или великое отлучение, греч. ἀνάθεμα) — налагается высшей церковной инстанцией, применяется к отступникам и еретикам. Анафема имеет неопределённый срок действия и предусматривает запрет на любые связи церкви с отлучённым.
Запрещение (или малое отлучение, греч. ἀφορισμός) — налагается церковной властью регионального или местного уровня (в православии — епископом), главным образом, за нарушение церковных правил и за отступление от заповедей, состоит во временном запрете на участие в религиозных церемониях, на причащение и благословение.
Интердикт — применялся, главным образом, в западных христианских церквах. Представляет собой отлучение от церкви не отдельного прихожанина, а сразу большой группы: деревни, города, области, или даже государства. На территории, находящейся под интердиктом, не работали храмы, не проводились религиозные праздники, не отправлялись обряды (крещение, венчание, отпевание и прочее).
Позорящие наказания
Криминалист Д. М. Кахан в своих ранних работах утверждал, что «общество укрепляет свои фундаментальные ценности, наказывая преступников, оно делает это публично, когда использует позорящие наказания: тот, кто унижен публично, „не может скрыться, и его проступок выносится на суд других“. Более того, позорящие наказания имеют сильный устрашающий эффект и лучше соответствуют преступлению.». В своих поздних работах Д. М. Кахан «пересматривает свою позицию в отношении позорящих наказаний как замены тюремного заключения, утверждая, „что действительно не так с позорящими наказаниями, я считаю, так это то, что они глубоко пристрастны: когда общество избирает их, оно выбирает сторону тех, кто подчиняется нормам, скорее обеспечивающей стабильность общины и социальной дифференциации, нежели индивидуальность и равенство“».
Либералы, согласно Марте Нуссбаум, «утверждают, что западные правовые системы не могут поддерживать идею применения позорящих наказаний, поскольку они уже „артикулировали разницу между позором и виной. Позор <…> относится к чертам человеческого характера, в то время как вина характеризует действие“.» Соответственно, они выдвигают пять возражений против позорящих наказаний как санкции:
Цель позорящих наказаний — задеть человеческое достоинство: "они не наказывают за преступное деяние как таковое, скорее, они «обозначают девиантную идентичность для других, они унижают человека, характеризуя его как плохого и создавая „испорченную идентичность“». Позорящие наказания лишают индивида основной добродетели, превращая его в своеобразного под-индивида и лишая его возможности искупления вины и возвращения в общество."
Позорящие наказания являются видом «правосудия толпы, поскольку они подталкивают публику к наказанию преступника, и таким образом не могут считаться наказанием, заслуживающим доверия» (Джейсм Уитман).
В истории, согласно юристу и философу права Эрику Поснеру, позорящие наказания не оправдали целей, которые на них были возложены: «вместо наказания за совершённое преступление происходило наказание индивидов, бывших нонконформистами или маргиналами, от которых общество пыталось отгородиться и защититься.»
Согласно психологу Джеймсу Гиллигану (а также Дж. Брейтуэт, утверждающему, что именно стигматизация способствует рецидивному поведению), нельзя сказать, что «позорящие наказания имеют серьёзную устрашающую силу; люди, подвергшиеся публичному унижению, сталкиваются с большими трудностями при попытках вновь интегрироваться в общество, становятся отстранёнными от него и, вероятнее всего, снова совершат преступление. Они также солидаризируются внутри своей среды. Таким образом, использование позорящих наказаний скорее увеличивает количество преступлений, нежели сокращает их.»
Согласно криминалисту Стивену Шульхоферу, можно усомниться в том, «что позорящие наказания могли бы быть использованы вместо тюремного заключения за мелкие преступления, для малолетних преступников или в первый раз совершивших преступления. В действительности», «позорящие наказания будут использоваться против людей, которые освобождены от наказания вовсе или приговорены к штрафу либо условному сроку. Таким образом, позорящие наказания скорее будут способствовать ужесточению социального контроля.»[
Самыми популярными видами казни в Средневековье были обезглавливание и повешение. Причем применялись они к людям разных сословий. Обезглавливание применялось в качестве наказания знатных людей, а виселица была уделом безродных бедняков. Так почему же аристократии рубили голову, а простонародье вешали?
Обезглавливание - удел королей и дворян
Этот вид смертной казни применялся повсеместно на протяжении многих тысячелетий. В средневековой Европе такое наказание считалось «благородным» или «почетным». Отрубали голову в основном аристократам. Когда представитель знатно рода клал голову на плаху, он проявлял смирение.
Обезглавливание мечом, топором или секирой считалось наименее мучительной смертью. Быстрая кончина позволяла избежать прилюдной агонии, что было важно представителям благородных семейств. Толпа, жаждущая зрелищ, не должна была видеть низкие предсмертные проявления.
Также считалось, что аристократы, будучи смелыми и самоотверженными воинами, подготовлены именно к смерти от холодного оружия.
Многое в этом деле зависело от умений палача. Поэтому часто сам осужденный или его родственники платили большие деньги, чтобы он сделал свое дело с одного удара.
Обезглавливание приводит к моментальной смерти, а значит, избавляет от неистовых мучений. Приговор в исполнение приводился быстро. Осужденный клал голову на бревно, которое должно было быть не более шести дюймов толщиной. Это значительно упрощало казнь.
Аристократический оттенок этого вида наказания нашел свое отражение и в книгах, посвященных эпохе Средневековья, увековечив тем самым его избирательность. В книге «История мастера» (автор Кирилл Синельников) есть цитата: «…казнь благородная - отсечение головы. Это тебе не повешение, казнь черни. Обезглавливание - это удел королей и дворян».
Повешение
Если к лишению головы приговаривали дворян, то на виселицу попадали преступники-простолюдины.
Повешение - самая распространенная в мире казнь. Этот вид наказания с древних времен считается позорным. И объяснений тому несколько. Во-первых, считалось, что при повешении душа не может выйти из тела, как бы оставаясь у него в заложниках. Таких покойников называли «заложными».
Во-вторых, умирать на виселице было мучительно и больно. Смерть не наступает моментально, человек испытывает физические страдания и несколько секунд остается в сознании, прекрасно осознавая приближение конца. Все его мучения и проявления агонии при этом наблюдают сотни зевак. В 90% случаев в момент удушения расслабляются все мышцы тела, что приводит к полному опорожнению кишечника и мочевого пузыря.
У многих народов повешение считалось нечистой смертью. Никому не хотелось, чтобы после казни его тело болталось на виду у всех. Поругание выставлением напоказ - обязательная часть этого вида наказаний. Многие считали, что такая смерть - самое худшее, что может случиться, и уготована она только предателям. Люди вспоминали Иуду, который повесился на осине.
Приговоренный к виселице должен был иметь три веревки: первые две толщиной в мизинец (тортузы) были снабжены петлей и предназначались для непосредственного удушения. Третья называлась «жетоном» или «броском» - она служила для сбрасывания приговоренного к виселице. Казнь завершал палач, держась за перекладины виселицы, он коленом бил в живот приговоренного.
Исключения из правил
Несмотря на четкое разграничение по принадлежности к тому или иному сословию, бывали исключения из устоявшихся правил. Например, если знатный дворянин насиловал девушку, которую ему поручили на попечительство, то он лишался своего дворянства и всех привилегий, связанных с титулом. Если во время задержания он оказывал сопротивление, то его ждала виселица.
Среди военных к повешению приговаривались дезертиры и предатели. Для офицеров такая смерть была настолько унизительной, что часто они совершали самоубийство, не дожидаясь исполнения назначенного судом наказания.
Исключение составляли случаи государственной измены, при которых дворянин лишался всех привилегий и мог быть казнен как простолюдин.
Гражда́нская казнь в Российской империи и других странах - один из видов позорящего наказания в XVIII-XIX веках. Её обряд состоял в публичном унижении наказуемого с преломлением шпаги над головой в знак лишения всех прав состояния (чинов, сословных привилегий, прав собственности, родительских и пр.).
В средние века, вместо преломления шпаги, под заупокойные псалмы со стоящего на эшафоте рыцаря снимали по частям рыцарское облачение (доспехи, рыцарский пояс, шпоры и прочее), а в кульминации разбивали щит с дворянским гербом. После чего пели 109-й псалом царя Давида, состоящий из набора проклятий, под последние слова которого герольд (а иногда лично сам король) выливал на бывшего рыцаря холодную воду, символизируя очищение. Затем бывшего рыцаря спускали с эшафота при помощи виселицы, петля которой была пропущена под подмышками. Бывшего рыцаря под улюлюканье толпы вели в церковь, где по нему проводили настоящую заупокойную службу, по окончании которой его передавали в руки палача, если ему не было уготовано по приговору иное наказание, не требующее услуг палача (если же рыцарю относительно «повезло», то всё могло ограничиться лишением рыцарского достоинства). После исполнения приговора (например, казни), герольды во всеуслышанье объявляли детей (или иных наследников) «подлыми (дословно вилланами, фр. vilain/англ. villain), лишёнными чинов, не имеющими права носить оружие и появляться и участвовать в играх и турнирах, при дворе и на королевских собраниях, под страхом быть раздетыми донага и высеченными розгами, подобно вилланам и рождённым от неблагородного отца».
Известные личности, подвергнутые гражданской казни
12 ноября 1708 года - в Глухове прошла символическая гражданская казнь гетмана Мазепы (в отсутствие самого Мазепы, который скрылся в Турции)
1768 год - поражена во всех сословных и имущественных правах и лишена фамилии Салтычиха (Да́рья Никола́евна Салтыко́ва)
10 (21) января 1775 года на Болотной площади в Москве палачи провели ритуал гражданской казни Михаила Шванвича
в ночь с 12 на 13 июля 1826 года - декабристы: 97 человек в Санкт-Петербурге и 15 морских офицеров в Кронштадте
Прилюдное попрание чести порой считалось даже более суровым наказанием, нежели смертная казнь, поскольку поруганному гражданину потом приходилось мириться с бесславием, сопровождавшим его на протяжении всего земного пути. Во все времена подвергнуться унижению могли как мужчины, так и женщины, только в зависимости от пола разнились как методы бесчестья, так и причины позора.
Торговая казнь
Обрекая человека на телесные наказания, судьи в лице царей могли преследовать три цели: убить преступника, превратить его в калеку или публично унизить, чтобы поставить провинившегося на место. Утративших доверие правителя представителей высших сословий подвергали самой легкой в физическом отношении порке, которая наносила непоправимый урон их личному достоинству. Обычно публичное наказание, регламентированное Судебником 1497 года, проводилось на торговых площадях прямо на глазах у простолюдинов и поэтому именовалось «торговой казнью».
Если для смертной казни палач пользовался кнутом, то для унижения человека было достаточно применение розга или плети. При этом наказуемый обязательно должен был быть обнажен, иначе эти удары не наносили вреда его чести. В последний раз «торговая казнь» применялась в Российской империи в 1845 году, однако Екатерина II еще раньше запретила.
Позорный столб
С XVIII века представители привилегированных сословий вместо болезненных телесных наказаний стали подвергаться более гуманному, но не менее унизительному стоянию у позорного столба. Устанавливаемый в людном месте на специальном помосте позорный столб иногда был снабжен колодками, в которых зажимались руки и голова «преступника», а порой был оборудован только кандалами и висящим на цепи ошейником. Приговоренного к публичному оскорблению дворянина доставляли к месту всеобщего осмеяния на «позорных» дрогах черного цвета, ставили на колени и приковывали к позорному столбу. Каждому осужденному предстояло простоять оговоренный в приговоре срок, который отсчитывался с того момента, когда палач ломал над головой наказуемого шпагу, символизировавшую дворянскую честь.
Шельмование
Ритуал преломления шпаги, иными словами шельмование, впервые был введен Петром I, причем изначально он применялся только в армии, а затем перешел в общегражданскую практику. Это унизительное действо было прелюдией к лишению их сословных прав, воинских званий, титула, состояния и отправки в пожизненную ссылку. Шельмование как способ оскорбления человеческого достоинства обязательно сопровождалось прибиванием к виселице таблички с именем осужденного. Этот обряд «гражданской казни» применялся в период с 1716-1766 годы.
Бородовая пошлина
Перу Петра I принадлежит еще один резонансный закон, изменивший не только внешний вид, но и сознание русского человека, для которого окладистая борода испокон веков являлась признаком чести и знатности. Длина бороды была мерилом уважения и аристократичности, поэтому ее старательно отращивали и берегли как зеницу ока. Иногда она передавалась как наследство из одного поколения в другое, а о величавости рода судили по сложению длин всех бород в родословной.
Плевок в бороду расценивался как личное оскорбление, а потому за ним тут же следовал увесистый удар, восстанавливавший попранную честь бородача. Не ввязавшийся в драку боярин считался стерпевшим обиду и тут же лишался уважения сограждан. Каждый правивший на Руси князь в своем судебном кодексе, который именовался «Правдой», отдельной строкой отмечал наказание, предусмотренное за покушение на бороду.
Ярослав Мудрый за нанесение урона чести путем порчи бороды ввел штраф в размере 12 гривен, а в «Псковском судебнике» XIV столетия за подобное правонарушение взималась вира в 2 рубля, хотя за убийство человека нужно было уплатить всего 1 рубль. Царь Иван Грозный унижал неугодных бояр тасканием за бороду, а также ее стрижкой. Повелев боярам устранить на лице растительность, император Петр I посягнул на нечто священное, на значение которого указывает поговорка: «Режь наши головы, не тронь наши бороды». Именно поэтому на начальном этапе «реформы» многие бояре согласились платить в казну увесистую «бородовую пошлину», только бы не потерять этот символ достоинства и почета рода.
Уродующие казни
Не принадлежащие к элите граждане подвергались куда более тягостным процедурам унижения, которые никак нельзя было скрыть, поскольку к ним применялись такие жестокие меры, как вырывание ноздрей и клеймение.
Изначально выступавшее в роли наказания за курение вырывание ноздрей впоследствии превратилось в популярную процедуру для метки каторжников-рецидивистов, о биографии которых красноречиво повествовала их внешность.
Уличенного в воровстве простолюдина немедленно осуждали на каторгу, предварительно выжигая на его лбу и щеках буквы «В», «О» и «Р», чтобы каждый умеющий читать знал, что перед ним стоит мошенник. Избежать этой участи могли только женщины, которых по закону клеймить было не положено.
Сугубо женские унижения
Унизить русскую женщину можно было, отрезав волосы, что делали муж или родственники дамы в случае уличения ее в измене или блуде. Однако своевольные помещики часто без всякой причины практиковали этот вид оскорбления достоинства, поскольку видели в крепостных крестьянках не людей, а объект для развлечения.
Чтобы опозорить замужнюю женщину, нужно было просто сорвать с нее головной убор, который после свадьбы становился обязательным атрибутом ее одежды. Именно отсюда берет начало слово «опростоволоситься» в значении опозориться.
Самый большой срам могла навлечь на себя девушка, утратившая целомудрие до брака. В этом случае ворота ее дома мазали дегтем, родные имели право избить ее, а шансы выйти замуж резко снижались.
