Был теплый ясный день. К полудню солнце стало припекать, а в Лапландии даже летом это бывает нечасто.
В тот день Мартин и Марта решили дать своим гусятам первый урок плавания.
На озере они боялись учить их - как бы не случилось какой беды! Да и сами гусята, даже храбрый Юкси, ни за что не хотели лезть в холодную озерную воду.
К счастью, накануне прошел сильный дождь, и лужи еще не высохли. А в лужах вода и теплая и неглубокая. И вот на семейном совете было решено поучить гусят плавать сначала в луже. Их выстроили парами, а Юкси, как самый старший, шел впереди.
Около большой лужи все остановились. Марта вошла в воду, а Мартин с берега подталкивал к ней гусят.
Смелей! Смелей! - покрикивал он на птенцов.- Смотрите на свою мать и подражайте ей во всем.
Но гусята топтались у самого края лужи, а дальше не шли.
Вы опозорите всю нашу семью! - кричала на них Марта.- Сейчас же идите в воду!
И она в сердцах ударила крыльями по луже.
Гусята по-прежнему топтались на месте.
Тогда Мартин подхватил Юкси клювом и поставил его прямо посреди лужи. Юкси сразу по самую макушку ушел в воду. Он запищал, забарахтался, отчаянно забил крылышками, заработал лапками и… поплыл.
Через минуту он уже отлично держался на воде и с гордым видом посматривал на своих нерешительных братьев и сестер.
Это было так обидно, что братья и сестры сразу же полезли в воду и заработали лапками ничуть не хуже Юкси. Сначала они старались держаться поближе к берегу, а потом осмелели и тоже поплыли на самую середину лужи.
Вслед за гусями и Нильс решил было выкупаться.
Но в это время какая-то широкая тень накрыла лужу.
Нильс поднял голову. Прямо над ними, распластав огромные крылья, парил орел.
Скорей на берег! Спасайте птенцов! - закричал Нильс Мартину и Марте, а сам помчался искать Акку.
Прячьтесь! - кричал он по дороге.- Спасайтесь! Берегитесь!
Встревоженные гуси выглядывали из гнезд, но, увидев в небе орла, только отмахивались от Нильса.
Да что вы, ослепли все, что ли? - надрывался Нильс.- Где Акка Кебнекайсе?
Я тут. Что ты кричишь, Нильс? - услышал он спокойный голос Акки, и голова ее высунулась из камыша.- Чего ты пугаешь гусей?
Да разве вы не видите? Орел!
Ну, конечно, вижу. Вот он уже спускается.
Нильс, вытаращив глаза, смотрел на Акку. Он ничего не понимал.
Орел приближается к стае, и все преспокойно сидят, будто это не орел, а ласточка какая-нибудь!
Чуть не сбив Нильса с ног широкими сильными крыльями, орел сел у самого гнезда Акки Кебнекайсе.
Привет друзьям! - весело сказал он и щелкнул своим страшным клювом.
Гуси высыпали из гнезд и приветливо закивали орлу.
А старая Акка Кебнекайсе вышла ему навстречу и сказала:
Здравствуй, здравствуй, Горгб. Ну, как живешь? Рассказывай про свои подвиги!
Да уж лучше мне о своих подвигах не рассказывать,- ответил Горго.- Ты меня не очень-то за них похвалишь!
Нильс стоял в стороне, смотрел, слушал и не верил ни своим глазам, ни своим ушам.
«Что за чудеса!-думал он.- Кажется, этот Горго даже побаивается Акки. Будто Акка - орел, а он - обыкновенный гусь».
И Нильс подошел поближе, чтобы получше разглядеть этого удивительного орла..
Горго тоже уставился на Нильса.
А это что за зверь? - спросил он Акку.- Не человечьей ли он породы?
Это Нильс,- сказала Акка.- Он действительно человечьей породы, но все-таки наш лучший друг.
Друзья Акки - мои друзья,- торжественно сказал орел Горго и слегка наклонил голову.
Потом он снова повернулся к старой гусыне.
Надеюсь, вас тут без меня никто не обижает? - спросил Горго.- Вы только дайте знак, и я со всяким расправлюсь!
Ну, ну, не зазнавайся,- сказала Акка и легонько стукнула орла клювом но голове.
А что, разве не так? Разве смеет кто-нибудь из птичьего народа перечить мне? Что то я таких не знаю. Пожалуй, только ты! - И орел ласково похлопал своим огромным крылом по крылу гусыни.- А теперь мне пора,- сказал он, бросив орлиный взгляд на солнце.- Мои птенцы до хрипоты накричатся, если я запоздаю с обедом. Они ведь все в меня!
Ну, спасибо, что навестил,- сказала Акка.- Я тебе
всегда рада.
До скорого свидания! - крикнул орел.
Он взмахнул крыльями, и ветер зашумел над гусиной толпой.
Нильс долго стоял, задрав голову, и глядел на исчезавшего в небе орла.
Что, улетел? - шепотом спросил он, вылезая на берег.
Улетел, улетел, не бойся, его и не видно уже! - сказал Нильс.
Мартин повернулся назад и закричал:
Марта, дети, вылезайте! Он улетел!
Из густых зарослей выглянула встревоженная Марта.
Марта осмотрелась кругом, потом поглядела на небо и только тогда вышла из камышей. Крылья ее были широко растопырены, и под ними жались перепуганные гусята.
Неужели это был настоящий орел? - спросила Марта.
Самый настоящий,- сказал Нильс.- И страшный какой. Кончиком клюва заденет - так насмерть зашибет. А поговоришь с ним немножко - даже и не скажешь, что это орел. С нашей Аккой, как с родной матерью, разговаривает.
А как же ему иначе со мной разговаривать? - сказала Акка.- Я ему вроде матери и прихожусь.
Тут уж Нильс совсем разинул рот от удивления.
Ну да, Горго - мой приемный сын,- сказала Акка.- Идите-ка поближе, я вам сейчас все расскажу.
И Акка рассказала им удивительную историю.
Предисловие
Сказочная география, или Географическая сказка
Однажды осенью, в самом начале XX века, по проселочным дорогам Вермланда, одной из самых живописных областей Швеции, катился экипаж. В старинную родовую усадьбу Морбакка, уже давно проданную за долги, ехала дочь прежних хозяев. Это была Сельма Лагерлёф. Здесь, в Морбакке, принадлежавшей ее семье с XVI века, она родилась. Здесь прошли ее детство и ранняя юность. Но никогда ей не думалось, что таким удивительным будет возвращение в старую усадьбу. Казалось, с каждой минутой она становится все моложе и моложе. Вскоре ей почудилось, будто в экипаже сидит уже не она – женщина с седеющими волосами, а совсем маленькая девочка с длинной русой косой. Путешественница узнавала каждую усадьбу, встречавшуюся по пути, и чем ближе подъезжала она к Морбакке, тем больше крепла уверенность: в родном доме все осталось по-прежнему. На крыльце уже поджидают ее отец – отставной лейтенант, мать – бывшая учительница, братья, сестры. А собаки Неро и Фрейя вот-вот выбегут навстречу… Нахлынули воспоминания, вся жизнь, с самых первых памятных дней далекого детства, прошла перед глазами… Бабушка и тетушка Нана! Сельма услыхала звонкие голоса этих замечательных сказочниц, вновь прочувствовала волшебные истории про домовых, эльфов и великанов. Они знали множество местных преданий, родовых хроник и рассказывали их маленькой Сельме, ее братьям и сестрам. «Не могу вспомнить ничего другого, кроме того, что бабушка сидела и с утра до вечера без конца рассказывала, а мы, дети, тихонько прижимались к ней и слушали. Вот была чудесная жизнь! Не знаю, кому еще на свете жилось так, как нам», – скажет впоследствии писательница.
Так же восторженно напишет она уже в старости и о тетушке Нане: «В моих ушах до сих пор звучит уверенный голос рассказчицы. Я чувствую, как мороз пробегает у меня по коже; это трепет ужаса, который бывает не только от боязни привидений, но и от предвкушения того, что произойдет».
В этих рассказах для Сельмы заключался весь мир. Ведь однажды утром, когда ей было всего три года, она почувствовала, что не может шевельнуть ногами. Случилось несчастье: девочка была парализована. Она не могла бегать и играть, ее единственным развлечением стали рассказы домашних и чтение книг. Потому-то смерть любимой бабушки оказалась для Сельмы, которой к тому времени исполнилось пять лет, величайшим горем. «Знаю, – вспоминала она, – что-то ушло из жизни. Казалось, будто захлопнулась дверь в целый мир, прекрасный заколдованный мир… И теперь не было больше никого, кто бы мог отворить эту дверь…» И потому счастьем стало для нее знакомство с любимыми в будущем писателями и поэтами – Хансом Кристианом Андерсеном, Томасом Майн Ридом, Вальтером Скоттом, Эсайасом Тегнером, Карлом Микаэлем Бельманом и другими. «Предо мной снова удивительный, многокрасочный мир…» – в восторге писала она тогда о чтении романов Вальтера Скотта и посещении театра в Стокгольме. В 1867 г. она приехала туда лечиться, и ей вернули способность двигаться.
«Уже с семи лет думала я о том, чтобы стать писательницей», – признается она позднее.
Начала девочка с поэтических опытов, со стихотворений «на случай», со сказочных пьес, баллад, произведений на древнескандинавские мотивы и сонетов.
«Представь себе, что ты был слеп и нежданно прозрел, был нищ и быстро разбогател, был отвержен и лишен друзей и нечаянно встретил большую горячую любовь! Представь себе сколь угодно большое счастье, и все равно большего, чем я испытала в тот миг, пережить невозможно…» – восторженно рассказывала одному из почитателей писательница о той минуте, когда открыла в себе способность писать стихи.
Величайшей радостью для нее было тогда узнавать обо всем самом примечательном в окружавшем ее мире, а потом записывать все услышанное. Девочка исписывала кипы бумаги стихами, прозой, пьесами и романами. И все время ждала: вот-вот кто-то чужой, очень образованный и могущественный, узнает, что она написала, и решит: да, это можно печатать. Интересно, что во времена детства, даже когда она сочиняла стихи и романы, в душе ее жила сказка. Сказкой напоены были воздух Вермланда и усадьбы Морбакка.
Но заниматься только творчеством не было возможности. Надо учиться, ведь она получила только домашнее образование, надо ехать в большой город и зарабатывать на хлеб. Небогатая ее семья к тому времени окончательно разорилась.
Будущая писательница поступила в лицей в Стокгольме, где подготовилась к поступлению в высшую учительскую семинарию. Закончив ее, она стала учительницей в школе для девочек в маленьком провинциальном городке на юге Швеции – Ландскруне. Там в 1881–1891 гг., живя в невысоком сером доме, написала она и свою первую знаменитую книгу «Сага о Йесте Берлинге», в которой обработала известные с детства предания о веселых приключениях кавалеров Вермланда. (Мемориальная доска на сером доме в Ландскруне до сих пор напоминает об этом.) Поначалу, правда, писала Сельма Лагерлёф медленно. Не хватало времени, его поглощало преподавание в школе. А главное – не приходило вдохновение…
В 1885 г. умер отец, три года спустя была продана Морбакка! И тогда молодая учительница с новой энергией взялась за перо. Ей во что бы то ни стало хотелось написать книгу, спасти то, что еще осталось от любимого дома: «драгоценные старые истории, веселый покой беззаботных дней и прекрасный ландшафт».
Весной 1890 г. газета «Идун» объявила конкурс на произведение, которому предстояло вызвать интерес читателей к газете и придать ей большую солидность. В августе 1890 г. Сельма Лагерлёф отослала пять глав книги «Сага о Йесте Берлинге» в газету «Идун» и получила первую премию. Жюри сообщило о «признании необычайных литературных заслуг этого произведения. Оно оставило далеко позади не только всех прочих участников конкурса, но и большинство из тех книг, что давным-давно могла предложить наша отечественная литература». Получив премию, писательница смогла спокойно заняться творчеством.
Прожив пять месяцев у друзей в провинции Сёдерманланд, она закончила свою «Сагу о Йесте Берлинге», одну из знаменитейших книг XIX века. Затем – годы колебаний, поисков, стилистических экспериментов. Сельма Лагерлёф переживает сомнения, сможет ли она создать что-нибудь еще. «Я слишком быстро двинулась вперед. Не знаю, сумею ли сохранить свое место в литературе, не говоря уж о том, чтобы пойти дальше», – снова и снова говорила она самой себе.
Однако уже следующая книга молодой писательницы – сборник новелл «Невидимые узы» (1894) – получила одобрение. И как ни трудно было Сельме, она решилась в 1895 г. оставить службу и всецело посвятить себя литературе. В 1895–1896 гг. ей удалось посетить Италию, после чего в 1897 г. появился новый роман «Чудеса антихриста», посвященный социальным идеям того времени. Он был тепло принят критикой, но не завоевал широкого круга читателей. Наверное, потому, что это единственный ее роман, действие которого происходит не в шведской среде, а в Италии. Не случайно ведь историк литературы Адольф Верни писал о Сельме Лагерлёф: «В душе своей она никогда не оставляла Морбакку». Вот и другой ее сборник новелл 1899 г. – «Королевы в Кунгахэлле» – написан по мотивам древнескандинавских саг, а повесть «Сказание об одной дворянской усадьбе» основана на предании, известном с детства. Повесть «Деньги господина Арне» также построена на преданиях провинции Бохуслен. До сих пор все написанные ею книги удавались, критики благоволили к ним (если не считать самого первого романа «Сага о Йесте Берлинге», который вначале не встретил признания). Критик Гуннар Кастрен верно сказал о ней: «Задача, которую ставит перед собой Лагерлёф, – дарить людям утешение, мир и веру в добро».
Но вот с последней книгой что-то не ладится. Собрана и изучена уйма материалов, составлен план. Только никак не найти художественную форму! Ведь новому произведению так необходимо единство действия, некое цементирующее начало. Да никак не найти! Хотя думает она об этом непрестанно. И тогда она сказала самой себе: «Садись, сочиняй привычные тебе сказки и рассказы, и пусть другой напишет эту книгу, которая должна быть поучительна, серьезна и в которой не должно слышаться ни единой фальшивой ноты».
Но отказаться от нового произведения Сельма Лагерлёф не смогла. И решила: вдохновение не приходит, потому что она сидит в городе с его узкими улицами, среди серых, скучных стен. Надо поехать в Вермланд, вновь увидеть его леса и поля, родную Морбакку…
Лошади стали. Вздрогнув, писательница очнулась от задумчивости. Экипаж остановился у ворот Морбакки, расположенной на самом краю песчаной дороги. Сельма Лагерлёф узнавала окрестности: щедрую долину среди лесистых холмов, луга, которые летом зарастали волшебной изумрудной травой. Неподалеку – прекрасное озеро Фрюкен. Дно озера устлано мягким белым песком, а гладь отражает живописные берега и острова. Только в усадьбе все переменилось, и никто не встречает ее на крыльце родного дома. Дом все тот же – старый, невзрачный, окаймленный удивительно высокими рябинами с яркими оранжевыми кистями. Без конца бродила писательница по запущенному саду, где когда-то клумбы пестрели желтыми, фиолетовыми, красными и темно-синими цветами, где и сейчас еще росли посаженные ее отцом дуб, пирамидальный тополь и каштан… Здесь, в саду, однажды весной увидала она стаю гусей, залетевшую по дороге на юг в Морбакку. Когда гуси тронулись в путь, с ними вместе отправился домашний гусак из усадьбы. Ко всеобщему удивлению, осенью он вернулся назад, но вернулся не один, а с гусыней и девятью гусятами. Но потом злая женщина заколола все это семейство.
И вдруг, неожиданно для самой себя, гуляя по старому запущенному саду, Сельма услыхала крики. Кто-то жалобно звал на помощь. Она поспешила на зов и увидела крошечного человечка, который отбивался от огромной совы. Сельма прогнала сову, а человечек вежливо поблагодарил ее за помощь. И она ничуть не удивилась, словно бы все время ждала, что ей доведется пережить нечто удивительное у дверей старого дома. Спасенный человечек назвался Нильсом Хольгерссоном и рассказал свою историю: как его заколдовал домовой, как он вместе с гусиной стаей путешествовал по всей Швеции. Слушая этот рассказ, она все больше и больше радовалась. «Нет, ну и счастье же встретиться с тем, кто на гусиной спине верхом пропутешествовал по всей Швеции! – думала она. – Все, что он рассказал, я опишу в моей книге».
Ожидания не обманули Сельму Лагерлёф. Воображаемая «поездка» в Морбакку, воспоминания детства и юности помогли отыскать волшебный ключ к книге, которую она обдумывала в то время. В стране ее детства после «встречи» с Нильсом Хольгерссоном и созрел окончательный замысел книги «Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями по Швеции».
Сельма Лагерлёф задумала книгу «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона по Швеции» как учебник по географии для девятилетних детей, учеников первого класса, как своего рода книгу для чтения. Такая «Государственная книга для чтения» уже существовала в Швеции с 1868 г. Для своего времени она была даже новаторской, но к началу XX века безнадежно устарела. И тогда у одного из руководителей Всеобщего союза учителей народных школ Швеции и старшего преподавателя Альфреда Далина зародилась мысль: пусть педагоги и писатели, сотрудничая друг с другом, создадут новую школьную книгу для чтения. Кто мог бы взять на себя подобную задачу в Швеции? Прежде всего – педагог. С другой стороны – человек, обладающий несомненным литературным талантом. Тут как нельзя более подходящим человеком оказалась бывшая учительница и талантливый автор замечательного романа «Сага о Йесте Берлинге» – Сельма Лагерлёф.
Естественно, что писательница, любившая Швецию, символом которой был для нее Вермланд с его чудесной природой, охотно согласилась принять предложение Далина, однако Лагерлёф резко возражала против отдельных его частностей. Прежде всего писательница решительно отказалась от соавторства. Либо она будет писать книгу одна, либо не будет вовсе. «Уж если я берусь за какую-то работу, – писала она, – то должна ощущать и всю меру ответственности за нее. Чтобы книга получилась такой, какой мне хочется, мне кажется, я должна пустить в ход всю свою изобретательность и все свое искусство…» Не понравился ей и план Далина, хотя план этот, как Лагерлёф не раз подчеркивала, пробудил ее фантазию и заставил без конца думать о будущей книге. Педагоги согласились: пусть Сельма Лагерлёф работает над книгой без соавторов. Но заняться ею вплотную она смогла лишь летом 1904 г.
Размышляя над предложениями Далина, писательница задумала несколько учебников, рассчитанных на школьников различных классов. Книге для школьников первого класса предстояло оживить географию родной страны и вызвать в ребенке любовь к Швеции. Школьникам второго класса – дать книгу по истории Швеции. В третьем и четвертом классах – предложить детям описание чужих стран, изобретений и открытий, а также некоторые сведения об обществе, в котором они живут. Самое же любопытное – то, что, казалось бы, несбыточный проект Сельмы Лагерлёф был мало-помалу осуществлен литераторами. «Удивительное путешествие Нильса…» было первым в задуманной серии. Об истории Швеции написал для школьников «Шведы и их вожди» Вернер фон Хейденстам, а о путешествиях и чужих странах – Свен Хедин в книге «От полюса до полюса». Для себя Сельма Лагерлёф оставила географию Швеции, решив дать маленькому читателю ясное представление о родной стране и ее народе. «Мысленно, – писала она, – я задавала самой себе вопрос: что должен в первую очередь знать ребенок, о чем должен иметь свежее, живое представление? И ответ, само собою разумеется, напрашивался: первое, что должны узнать малыши, – это их собственная страна».
Предполагаемый объем учебника был 200 страниц. Альфред Далин, руководствуясь пожеланиями Сельмы Лагерлёф, составил для учителей народных школ опросные листы. Ему хотелось получить описания земледелия, рыболовства, охоты и лесных работ; описания образа жизни в хижинах новопоселенцев, в церковных подворьях и рудниках; сказки и предания, рассказы о примечательных жизненных судьбах и т. д. Летом 1902 г. опросный лист разослали учителям народных школ. Далин установил контакты, можно сказать, со всей Швецией, с самыми отдаленными ее уголками. Он писал сотни писем, вел обширнейшую переписку со множеством корреспондентов, среди которых были не только учителя. Постепенно ему удалось собрать значительный запас этнографических и фольклорных материалов со всех концов Швеции.
Лагерлёф заканчивала в это время большой роман «Иерусалим». В конце ноября 1902 г. она поинтересовалась, как идет сбор материала. «Любопытнее всего увидеть то, что Вам удалось получить от школьных учителей, – писала она Далину. – Я жду, что эти материалы окажутся самыми лучшими». Из письма явствует: писательница по-прежнему мечтала о цельном художественном произведении, а не о собрании отдельных хрестоматийных рассказов и отрывков. Мысли ее обращались к отечественному фольклору: «Во время путешествия в Италию я буду думать о форме книги, которая действенней всего помогла бы вложить премудрость о нашей стране в эти маленькие головки. Возможно, старые предания помогут нам… И потому-то мне хотелось бы начать с просмотра тех материалов, которые Вам удалось получить». Но заняться норландскими, и особенно заинтересовавшими ее вермландскими, записями Лагерлёф удалось лишь во второй половине 1903 г. В конце июля она сообщила Далину, что каждую свободную минуту просматривает учебники и народные предания. Но все это были лишь предварительные занятия. Даже в июне 1904 г. Лагерлёф жалуется Далину: «До сих пор работа над учебником убедила меня, пожалуй, лишь в том, как мало мы знаем о нашей стране; правда, быть может, мне следовало бы сказать: как мало знаю о ней я. Читаю что придется по геологии, зоологии, ботанике, истории! Все науки так немыслимо шагнули вперед с тех пор, как я окончила школу!»
Однако только чтения книг, старинных преданий и прочих фольклорных и этнографических материалов показалось писательнице недостаточно. Уже давно собиралась она совершить путешествие по Швеции. Ей хотелось самой взглянуть на те места, где будет разыгрываться действие ее книги, пополнить свои знания географии, карты Швеции, которую она с самого начала предполагала «оживить». Летом 1904 г. она посетила некоторые области – Блекинге, Смоланд, Норланд, а на Фалунском руднике спустилась даже в шахту. Она заново открывала для себя родную страну, изучала связанные с каждой областью предания.
Вернувшись домой, Лагерлёф снова села за работу, но не могла найти главное – то, что сцементировало бы отдельные описания и рассказы. Идея использовать местные предания как основу книги вызывала сомнение у нее самой. Слишком мало нашла она неизвестных преданий, да и сказок тоже, а вставлять в учебник знакомые не хотела. Писательница вспоминала прекрасные предания и сказки детства, придирчиво отбирала лучшие из них. Сказка о доврской ведьме! Но она уже вошла в роман «Сага о Йесте Берлинге». Сказки о троллях и великанах! Но их хорошо знают шведские дети по школьным хрестоматиям. Сказка о дочерях великана из сборника Хофберга может подойти для рассказа о месторождении шведской руды. Назвать такую главу можно будет «Сказка о Фалунском руднике». Но сказка сказкой, а забывать об основной цели книги нельзя. Лагерлёф снова и снова принималась изучать географию, ботанику, геологию и историю Швеции. Так прошли осень 1904-го и зима 1905 г.
Смелое решение подсказала ей весной 1905 г. книга Киплинга. «Среди всех моих исканий и попыток сделать описания холмов и болот, берегов и гор привлекательными для девятилетних детей мне пришли в голову анималистские книги английского писателя Киплинга, – сообщила Лагерлёф Далину. – Не знаю, читали ли Вы их. Я почти желала бы, чтобы Вы их не читали, дабы у Вас не было предмета для сравнений. Между тем именно его пример соблазнил меня попытаться, поместив животных в какой-то ландшафт, оживить его». Отложив в сторону истории о великанах и троллях, писательница начала населять ландшафт говорящими и действующими животными. Другие литературные источники подсказали ей мотив путешествия с гусиной стаей. Она вспомнила не только Маугли, но и мальчика Пера, героя повести знаменитого шведского писатели Августа Стриндберга «Путешествие Счастливчика Пера». В своих странствиях он встречался с говорящими птицами и животными. А в сказке «Неизвестный рай» шведского же писателя Рихарда Густафсона, ученика датского сказочника Ханса Кристиана Андерсена… Да, да, там мальчик из Сконе даже летал с птицами по всей Швеции! И у самого Андерсена в его путевом очерке «По Швеции» есть мотив путешествия с птичьей стаей. Правда, Лагерлёф, хорошо знавшая первые сборники сказок Андерсена, говорила: «Все остальные его произведения мне незнакомы».
Решив заселить шведский ландшафт птицами и животными, писательница с облегчением вздохнула. «Книга обрела для меня совсем другой смысл теперь, когда мне кажется, что она получается, поэтому я не собираюсь бросать ее, пока не выйдет что-нибудь стоящее», – писала она. Творческие поиски завершились осенью 1905 г. воображаемой «поездкой» в Морбакку, где после «встречи» с Нильсом Хольгерссоном, встречи, рожденной творческой фантазией писательницы, сложился окончательный замысел будущего произведения.
Вернувшись в Стокгольм, Лагерлёф снова принялась за книгу. Но теперь работа спорилась, «красная нить» повествования была найдена. Да, решено! Она покажет Швецию глазами мальчика, маленького Нильса Хольгерссона, путешествующего вместе с гусиной стаей. И эта мысль оказалась просто гениальной.
24 ноября 1906 г. первый том книги, которую решено было назвать «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона по Швеции», начал путь к читателю. Второй том лег на прилавки книжных магазинов в декабре 1907 г.
Начиная работать над новым своим произведением, Сельма Лагерлёф надеялась, что оно станет одним из лучших в ее творчестве. Но результат превзошел самые смелые надежды писательницы. Дело, конечно, совсем не в том, что вместо предполагаемых двухсот страниц она написала почти шестьсот. Книга эта – единственная в своем роде. Сельма Лагерлёф показала Швецию, ее области и города, ее архитектурные и природные достопримечательности. Но все это читатель увидел глазами ребенка, облетевшего родную страну верхом на гусаке. А чтобы мальчик смог усесться на спине гусака Мортена, была придумана сказка о домовом, который заколдовал Нильса и превратил его в крошечного человечка.
Что же представляет собой книга Сельмы Лагерлёф? Учебник географии или сказку? И то, и другое в органическом, оригинальном сочетании. Учебник, которому предстояло пробудить патриотические чувства шведских школьников, был облечен в форму сказки.
«Удивительное путешествие Нильса…» – двухтомная эпопея, географический и сказочный путеводитель по Швеции начала XX века. С одной стороны, это книга для чтения, популярная география страны, написанная на уровне науки того времени (и не только географии, но и геологии, ботаники, зоологии и т. д.). Это – карта Швеции, которую оживила для детей Сельма Лагерлёф. С другой – это увлекательнейшая сказка. Потому что писательнице, по словам шведского поэта Карла Снойльского, удалось вселить «жизнь и краски в сухой пустынный песок школьного урока», придать «душу и язык лесам, скалам и рекам родины и даже мертвой массе руды».
Двуплановость, сочетание географии и сказки, прозы и поэзии – основная черта книги. Она ощущается в названиях глав с их чередованием будничного и волшебного, в попытке двоякого определения времени действия. События в книге начинаются в воскресенье 20 марта, а кончаются в среду 9 ноября. Год, по сказочным законам, не указан. Однако даты посещения Нильсом и гусиной стаей областей Швеции совпадают с датами посещения тех же мест самой Сельмой Лагерлёф, как если бы она вела дневник путешествия. Одновременно писательница дает и другое, неопределенно-сказочное обозначение времени действия, постоянно повторяя его, как в народной сказке: «…в тот самый год, когда Нильс Хольгерссон летал с дикими гусями…»
Встречаются эти таинственно-увлекательные слова и в главе, где поэтично рисуется рождение окончательного замысла книги и «встреча» сказочницы с заколдованным человечком Нильсом Хольгерссоном. «Встреча», которая, разумеется, произошла в ее воображении. Тем самым как бы еще раз говорится о том, что действительность и сказка здесь идут рука об руку. От самых прозаических страниц, сообщающих сугубо географические сведения, веет ароматом сказочности.
В прежних произведениях Сельмы Лагерлёф, например в «Саге о Йесте Берлинге», в центре повествования находились в основном люди и события. После книги «Удивительное путешествие Нильса…» природа значительно меньше занимала писательницу, если не считать ее предсмертной трилогии о Лёвеншёльдах. Здесь же, в книге о Нильсе, «главный предмет изображения, – признает шведский литературовед Эрланд Лагеррот, – ландшафт, в то время как лица и происшествия имеют второстепенное значение».
Словно и впрямь учебник, лучшие издания «Удивительного путешествия Нильса…» сопровождаются картой Швеции с указанием маршрута, по которому вместе с гусиной стаей летал мальчик.
Верная замыслу изобразить всю Швецию, одну провинцию за другой, писательница, отправив Нильса в путешествие по стране, показала детям все то, что увидел он. Показала в живом и непосредственном восприятии мальчика. Она ведет ребенка по карте Швеции из южной провинции Сконе, через Смоланд, Даларну, Упланд в далекую северную Лапландию. Она ведет его на остров Готланд с древним городом Висбю, на озера Сильян и Меларен. Вместе с ребенком осматривает она столицу Швеции Стокгольм. 18 провинций Южной, Средней и Северной Швеции нарисовала сказочница! Пожалуй, шведская провинция, ее ландшафт – главный герой произведения. И это, несомненно, обеспечило книге уникальное место в мировой литературе.
Писательница рисует геологическое строение, воды, климат, сельское и лесное хозяйство, промышленность каждой отдельной области или острова, а отчасти и города. Каждая из провинций, каждый из городов оригинальны, резко отличаются от других.
Немало страниц уделяет Лагерлёф и животному миру родной страны. В Лапландии живут только олени, белые совы, песцы да снежные куропатки. В Даларне, в Бергслагене, где открыта руда и выстроены шахты, шум изгоняет животных, особенно медведей, которые там издавна водились. Теперь они почти перевелись. Зато в лесах Сёрмланда и Эстергётланда, в которых немудрено заблудиться даже охотнику, обитает немало лосей, лисиц и змей.
Писательница стремилась воспроизвести голоса и крики птиц, а также слышанные ею рассказы из жизни птиц и животных. Так, в основу истории гусака Мортена положено событие, известное ей со времен детства в Морбакке. Историю дружбы лося Серошкурого и собаки Карра писательница узнала от своего родственника егеря Альгрена.
Интересно, что и в городах сказочницу занимает в основном природа. Главной достопримечательностью Стокгольма она считает Скансен, где представлена вся флора и фауна Швеции. Славу Упсалы, по ее мнению, составляет Ботанический сад, связанный с деятельностью великого ученого Карла Линнея. Однако наряду с этим в Упсале ее внимание привлекает старинный университет с его великолепной библиотекой. Писательница рассказывает историю возникновения Стокгольма, гордости Швеции. Она дает понятие и о государственном строе родной страны.
Лагерлёф стремилась описать климат Швеции, времена года, водяные потоки, ветры и т. д. Сказочница часто сообщает о том, какая стоит погода на дворе и что может принести она людям и животным.
Любопытная особенность «Удивительного путешествия Нильса…» заключалась в том, что хотя сказочница и написала учебник географии, но он вовсе не должен был заменить специальный учебник. И значение этой книги оказалось вовсе не в том, что это был просто учебник географии. «Вместо того чтобы написать справочник для студентов университета, она подарила детям стимул к познанию», – заявил шведский исследователь Нильс Афцелиус.
Более того, «Удивительное путешествие Нильса…» – это и своего рода учебник психологии. «Нильса Хольгерссона можно рассматривать со многих точек зрения и читать по-разному, – говорил Нильс Афцелиус. – В первую очередь – это путешествие с увлекательными приключениями, цель которого – сообщить сведения о Швеции, ее животных и растениях, ее истории и культуре детям девяти лет. Одновременно это – история воспитания и развития».
Почему учебник географии, написанный Сельмой Лагерлёф более ста лет тому назад, дети всего мира да и взрослые тоже считают чудеснейшей из сказок?
«Сказки правят жизнью», – заявила она в 1895 г. Сельма Лагерлёф любила народные сказки своей родины, прекрасно знала сборники шведских народных сказок Гуннара Улофа Хюльтен-Кавалиуса и Георга Стефенса, а также Евы Вигстрём. Шарль Перро, Эдуард Лабуле и норвежские собиратели народных сказок Пер Кристен Асбьёрнсен и Йорген Ингебретсен My давно значились среди любимых ею писателей, так же как авторы литературных сказок Ханс Кристиан Андерсен и Сакариас Топелиус, которому она посвятила целую книгу (1920). Сборник «Шведские народные предания» Хермана Хофберга (1884) был ее настольной книгой, и можно даже предположить, что он-то и подсказал ей принцип деления учебника по областям. Хофберг систематизировал собранные им предания, соединяя в отдельные разделы предания из Сконе, Смоланда, Сёрмланда и т. д. Кстати, он, если можно так выразиться, «движется» с юга на север, как и Сельма Лагерлёф.
«Удивительное путешествие Нильса…» – произведение в значительной степени неоромантическое, написанное в духе шведской литературы того времени. Сельма Лагерлёф, тесно связанная с реалистическим искусством Ханса Кристиана Андерсена, Сакариаса Топелиуса, Бьёрнстьерне Бьёрнсона и Чарлза Диккенса, любила старую патриархальную деревню, ей близки были некоторые идеалы неоромантиков. В романе «Сага о Йесте Берлинге» она мечтала воссоздать дух старины, счастливый покой беззаботных дней и прекрасный ландшафт родной провинции Вермланд.
В книге «Удивительное путешествие Нильса…» отдельные познавательные – географические, природоведческие и исторические – сведения прочно объединены, как того и добивалась писательница, сказочной фабулой. «Удивительное путешествие Нильса…» – несомненно литературная, авторская сказка, подчиняющаяся всем канонам этого жанра. В центре такой сказки, по словам австрийского литературоведа Кристы Федершпиль, находятся «человек и его проблемы. Действие вырастает из окружающего его в родном доме мирка. Герой – ребенок или молодая девушка, отношение которых к своей семье имеет большое значение». Авторская сказка Сельмы Лагерлёф объединяет жанры, главным образом волшебной и анималистской сказки.
Волшебны история превращения самого Нильса и его полета по стране, история города Винеты, дудочки, выманивающей крыс из замка Глиммингехюс. Истоки этих вымыслов, как и многих других, – произведения международного фольклора, а также национальные шведские и немецкие сказки и предания. Так, в основе истории прекрасной подруги Мортена, дикой гусыни Дунфин-Пушинки, лежит сказка о заколдованной принцессе, принимающей облик лебедя (в данном случае – гусыни).
Чаще всего писательница переосмысляет сказки и предания, рассказывает их по-своему. Знаменитый международный сказочный мотив о ненависти злых сестер к доброй и красивой писательница переносит в мир птиц. Сестры прекрасной гусыни Пушинки ненавидят ее. Однако среди птиц действуют те же сказочные законы борьбы добра, благородства, духовной красоты со злом, ненавистью, завистью, ревностью, коварством и внутренним уродством. Как и в народной сказке, сестры трижды чуть не сгубили Пушинку, но всякий раз ей помогают Нильс и Мортен.
Чудесно предание об Исэттерс-Кайсе, троллихе, посылающей страшные ветры. Это предание, возникшее в провинции Нёрке, где ветры свободно разгуливают по обширнейшей равнине, и взятое из сборника Хофберга, Лагерлёф также переосмысливает по-своему. Ее Исэттерс-Кайса своего рода Робин Гуд. Она расправляется с жадными и богатыми, берет под защиту бедняков, особенно детей. Правда, одновременно писательница создает и довольно сентиментальный рассказ о раскаянии жадного и жестокого богача.
Был теплый ясный день. К полудню солнце стало припекать, а в Лапландии даже летом это бывает нечасто.
В тот день Мартин и Марта решили дать своим гусятам первый урок плавания.
На озере они боялись учить их - как бы не случилось какой беды! Да и сами гусята, даже храбрый Юкси, ни за что не хотели лезть в холодную озерную воду.
К счастью, накануне прошел сильный дождь, и лужи еще не высохли. А в лужах вода и теплая и неглубокая. И вот на семейном совете было решено поучить гусят плавать сначала в луже. Их выстроили парами, а Юкси, как самый старший, шел впереди.
Около большой лужи все остановились. Марта вошла в воду, а Мартин с берега подталкивал к ней гусят.
Смелей! Смелей! - покрикивал он на птенцов. - Смотрите на свою мать и подражайте ей во всем.
Но гусята топтались у самого края лужи, а дальше не шли.
Вы опозорите всю нашу семью! - кричала па них Марта. - Сейчас же идите в воду!
И она в сердцах ударила крыльями по луже.
Гусята по-прежнему топтались на месте.
Тогда Мартин подхватил Юкси клювом и поставил его прямо посреди лужи. Юкси сразу по самую макушку ушел в воду. Он запищал, забарахтался, отчаянно забил крылышками, заработал лапками и.., поплыл.
Через минуту он уже отлично держался на воде и с гордым видом посматривал на своих нерешительных братьев и сестер.
Это было так обидно, что братья и сестры сразу же полезли в воду и заработали лапками ничуть не хуже Юкси. Сначала они старались держаться поближе к берегу, а потом осмелели и тоже поплыли на самую середину лужи.
Вслед за гусями и Нильс решил было выкупаться. Но в это время какая-то широкая тень накрыла лужу. Нильс поднял голову. Прямо над ними, распластав огромные крылья, парил орел.
Скорей на берег! Спасайте птенцов! - закричал Нильс Мартину и Марте, а сам помчался искать Акку.
Прячьтесь! - кричал он по дороге. - Спасайтесь! Берегитесь!
Встревоженные гуси выглядывали из гнезд, но, увидев в небе орла, только отмахивались от Нильса.
Да что вы, ослепли все, что ли? - надрывался Нильс. - Где Акка Кебнекайсе?
Я тут. Что ты кричишь, Нильс? - услышал он спокойный голос Акки, и голова ее высунулась из камыша. - Чего ты пугаешь гусей?
Да разве вы не видите? Орел!
Ну, конечно, вижу. Вот он уже спускается.
Нильс, вытаращив глаза, смотрел на Акку. Он ничего не понимал.
Орел приближается к стае, и все преспокойно сидят, будто это не орел, а ласточка какая-нибудь!
Чуть не сбив Нильса с ног широкими сильными крыльями, орел сел у самого гнезда Акки Кебнекайсе.
Привет друзьям! - весело сказал он и щелкнул своим страшным клювом.
Гуси высыпали из гнезд и приветливо закивали орлу. А старая Акка Кебнекайсе вышла ему навстречу и сказала:
Здравствуй, здравствуй, Горго. Ну, как живешь? Рассказывай про свои подвиги!
Да уж лучше мне о своих подвигах не рассказывать, - ответил Горго. - Ты меня не очень-то за них похвалишь!
Нильс стоял в стороне, смотрел, слушал и не верил ни своим глазам, ни своим ушам.
«Что за чудеса! - думал он. - Кажется, этот Горго даже побаивается Акки. Будто Акка - орел, а он - обыкновенный гусь».
И Нильс подошел поближе, чтобы получше разглядеть этого удивительного орла.
Горго тоже уставился на Нильса.
А это что за зверь? - спросил он Акку. - Не человечьей ли он породы?
Это Нильс, - сказала Акка. - Он действительно человечьей породы, но все-таки наш лучший друг.
Друзья Акки - мои друзья, - торжественно сказал орел Горго и слегка наклонил голову.
Потом он снова повернулся к старой гусыне.
Надеюсь, вас тут без меня никто не обижает? - спросил Горго. - Вы только дайте знак, и я со всяким расправлюсь!
Ну, ну, не зазнавайся, - сказала Акка и легонько стукнула орла клювом по голове.
А что, разве не так? Разве смеет кто-нибудь из птичьего народа перечить мне? Что-то я таких не знаю. Пожалуй, только ты! - И орел ласково похлопал своим огромным крылом по крылу гусыни. - А теперь мне пора, - сказал он, бросив орлиный взгляд на солнце. - Мои птенцы до хрипоты накричатся, если я запоздаю с обедом. Они ведь все в меня!
Ну, спасибо, что навестил, - сказала Акка. - Я тебе всегда рада.
До скорого свидания! - крикнул орел.
Он взмахнул крыльями, и ветер зашумел над гусиной толпой.
Нильс долго стоял, задрав голову, и глядел на исчезавшего в небе орла.
Что, улетел? - шепотом спросил он, вылезая на берег.
Улетел, улетел, не бойся, его и не видно уже! - сказал Нильс.
Мартин повернулся назад и закричал:
Марта, дети, вылезайте! Он улетел! Из густых зарослей выглянула встревоженная Марта. Марта осмотрелась кругом, потом поглядела на небо и только тогда вышла из камышей. Крылья ее были широко растопырены, и под ними жались перепуганные гусята.
Неужели это был настоящий орел? - спросила Марта.
Самый настоящий, - сказал Нильс. - И страшный какой. Кончиком клюва заденет - так насмерть зашибет. А поговоришь с ним немножко - даже и не скажешь, что это орел. С нашей Аккой, как с родной матерью, разговаривает.
А как же ему иначе со мной разговаривать? - сказала Акка. - Я ему вроде матери и прихожусь.
Тут уж Нильс совсем разинул рот от удивления.
Ну да, Горго - мой приемный сын, - сказала Акка. - Идите-ка поближе, я вам сейчас все расскажу. И Акка рассказала им удивительную историю.
Несколько лет тому назад старое пустое гнездо на Серой скале не было пустым. В нем жили орел с орлицей.
Все гуси и утки, прилетавшие на лето в Лапландию, устраивались подальше от этой страшной скалы. Только Акка Кебнекайсе каждый год приводила сюда свою стаю.
Акка не зря выбрала это место. Орлы были опасные соседи, но и надежные сторожа. Ни один хищник не смел приблизиться к Серым скалам с тех пор, как там поселились орлы. Стая Акки Кебнекайсе могла не бояться ни ястребов, ни коршунов, ни кречетов, зато ей приходилось остерегаться самих сторожей.
Как только орлы просыпались, они вылетали на охоту. Но еще раньше, чем просыпались орлы, просыпалась Акка. Спрятавшись в камышах, она смотрела, куда направят орлы свой полет.
Если орлы скрывались за вершинами скал, стая могла спокойно плескаться в озере и ловить водяных пауков. Если же орлы кружились над долиной, все отсиживались в своих гнездах.
В полдень Акка снова выходила на разведку - в этот час орлы возвращались с охоты. Даже издали по их полету Акка угадывала, удачный или неудачный был у них день.
Берегитесь! - кричала она своей стае, когда орлы возвращались с пустыми когтями.
Опасность миновала! - кричала она, видя, что орлы тащат в когтях крупную добычу.
Но вот однажды орлы, вылетев рано поутру, в свой обычный час не вернулись в гнездо.
Акка долго сидела в своем убежище, высматривая в небе орлов, но так и не дождалась их возвращения.
На следующее утро Акка вышла на разведку еще раньше, чем всегда. Уже солнце поднялось высоко в небе, но орлы не показывались.
«Верно, они вчера так и не вернулись в гнездо», - подумала Акка.
Она не видела их и в полдень на скалистой площадке, где орлы всегда делили принесенную добычу.
На третий день все было по-прежнему. Орлы не вылетали из гнезда и не возвращались в него.
Тогда Акка поняла, что какая-то беда стряслась с орлами, и сама полетела к скале.
Еще издали она услышала злой и жалобный крик, доносившийся из орлиного гнезда.
В гнезде, посреди обглоданных костей, старая Акка увидела неуклюжего, безобразного птенца. Он был покрыт редким пухом, на маленьких беспомощных крыльях торчком стояли прямые жесткие перышки, а острый, загнутый книзу клюв, был совсем уже как у взрослого орла.
Я есть хочу, есть хочу! - кричал он и широко разевал клюв.
Оглядевшись кругом, не подстерегают ли ее где-нибудь за уступом орлы, Акка села на край гнезда.
Наконец-то! Хоть кто-то явился! - закричал птенец, увидев Акку. - Что ты принесла? Давай скорей, я есть хочу! Акка очень рассердилась.
Я еще к тебе в няньки не нанималась! - прикрикнула она на птенца. - Где твои отец с матерью?
Откуда я знаю! - запищал птенец. - Они уже два дня не возвращаются. Ну, чего ты сидишь тут? Ты что, не слышишь? Я есть хочу! Есть! Есть! Дай мне скорее есть!
Акке стало жалко птенца. Все-таки сирота - ни отца, ни матери. И она отправилась искать ему корм.
Она выловила в озере большую форель и принесла ее птенцу. Увидев, что гусыня что-то тащит, орленок вытянул шею, и Акка бросила ему свою добычу прямо в раскрытый клюв.
Но орленок сразу выплюнул рыбу.
Уж не думаешь ли ты, что я буду есть такую гадость? Сейчас же принеси мне куропатку или зайца, слышишь? - зашипел он и защелкал клювом, точно хотел растерзать Акку на части.
Акка строго посмотрела на него, клюнула его раз, другой и, когда орленок притих, сказала:
Запомни хорошенько: возиться с тобой никто не будет. Твои отец и мать, наверное, погибли, и, если ты не хочешь умереть с голоду, ты должен есть то, что тебе дают.
Потом она разыскала на дне гнезда форель, которую выплюнул орленок, и опять положила ее перед ним.
Ешь! - приказала она.
Орленок злобно посмотрел на Акку, но рыбу съел. С этого дня поутру, в полдень и вечером Акка летала к орлиному гнезду и кормила своего питомца. Она носила ему рыбу, лягушек, червяков, и орленок покорно все ел. Так дело и шло до тех пор, пока Акка не начала линять. Последний раз она с трудом добралась до орлиного гнезда, теряя по дороге перья.
Слушай, - сказала она орленку, - больше я к тебе прилетать не могу. Перенести тебя вниз на своей спине я тоже не могу. Ты должен сам спуститься в долину, иначе ты умрешь с голоду. Не скрою - этот первый полет может стоить тебе жизни. До земли далеко, а ты еще не умеешь летать.
Но орленок был не робкого десятка. Он вскарабкался на край гнезда, посмотрел вниз - так ли далеко до этой самой земли - и смело прыгнул.
Акка с тревогой следила за ним. Своих детей у нее давно уже не было, и этот чужой птенец стал ей дорог, словно родной сын.
К счастью, все обошлось благополучно. Сначала орленок несколько раз перевернулся в воздухе, но ветер помог ему - раскрыл его крылья, и орленок, целый и невредимый, сел на землю.
Все лето орленок прожил в долине вместе с гусятами и очень с ними подружился. Он думал, что он тоже гусенок, и ни в чем не хотел отставать от своих товарищей. Гусята шли на озеро - и он с ними. Гусята в воду - и он в воду. Но гусята, бойко работая лапами, легко и быстро доплывали до середины озера. А орленок, как ни старался, как ни бил когтями по воде, сразу захлебывался и тут же, у самого берега, шел ко дну.
Не раз Акка вытаскивала своего питомца из озера полузадохшегося и долго трясла его, пока он снова не начинал дышать.
Почему я не могу плавать, как другие? - спрашивал орленок.
Пока ты лежал в своем гнезде, у тебя выросли слитком длинные когти, - отвечала ему Акка. - Но не горюй, из тебя все-таки выйдет хорошая птица.
Зато, когда для гусят пришло время учиться летать, никто из них не мог угнаться за Горго. Горго летал выше всех, быстрее всех, дальше всех.
Скоро даже просторная долина стала для него слишком тесной, и он пропадал целыми днями где-то за озером и за горами. Каждый раз он возвращался злой и озабоченный.
Почему куропатки и козлята убегают и прячутся, когда моя тень падает на землю? - спрашивал он Акку.
Пока ты лежал в своем гнезде, у тебя выросли слишком большие крылья,
Отвечала Акка. - Но не горюй, из тебя все-таки выйдет хорошая птица.
А почему я ем рыбу и лягушек, а другие гусята щиплют траву и клюют жуков? - спрашивал он Акку.
Потому что я не могла приносить тебе другого корма, пока ты жил на своей скале, - отвечала ему Акка. - Но не горюй, из тебя все-таки выйдет хорошая птица.
Осенью, когда гуси двинулись в далекий путь на юг, Горго полетел с ними. Но он никак не мог научиться держать строй во время полета. То и дело он улетал далеко вперед, потом снова возвращался и кружился над стаей.
Другие птицы, увидев орла среди диких гусей, поднимали тревожный крик и круто сворачивали в сторону.
Почему они боятся меня? - спрашивал Горго. - Разве я не такой же гусь, как вы?
Однажды они пролетали над крестьянским двором, на котором куры и петухи мирно рылись в мусорной куче.
Орел! Орел! - закукарекал петух. И тотчас же все куры бросились врассыпную. На этот раз Горго не стерпел.
«Дурачье! - подумал он. - Они не умеют даже отличить дикого гуся от орла. Ну ладно же, я проучу их!» И, сложив крылья, он камнем упал на землю.
Я покажу тебе, какой я орел! - кричал он, разбрасывая сено, под которым спрятался петух. - Ты запомнишь, какой я орел! - кричал он и бил петуха клювом.
Вечером на привале, когда все гуси уже заснули, Акка долго сидела в раздумье.
Она понимала, что пришло время расстаться с орлом. Она сама вскормила его, воспитала, и ей было жалко отпускать его. Но ничего не поделаешь, он должен знать, что он орел, и должен жить, как подобает орлам.
Акка встала и пошла разыскивать своего питомца, мирно спавшего среди гусей.
В ту же ночь перед рассветом Горго покинул стаю.
Но каждый год, когда гуси возвращались в Лапландию, Горго прилетал в долину у Серых скал.
Это был могучий и смелый орел. Даже родичи побаивались его и никогда не вступали с ним в спор. Лесные птицы пугали его именем непослушных птенцов. Горные козлы трепетали, как трусливые зайчата, завидев его тень. Он никого не щадил, он бил свою добычу без промаха. Но за всю свою жизнь он ни разу не охотился у Серых скал и не тронул даже кончиком когтей ни одного дикого гуся.
Главный герой сказки «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» — мальчик по имени Нильс. Он любил пошалить и не любил учиться. Однажды он поймал гнома. Гном рассердился и сделал его таким же маленьким, каким был сам, после чего исчез. Нильс испугался, что навсегда останется маленьким, и стал везде искать гнома, чтобы попросить расколдовать его. Поиски привели его на двор. С удивлением мальчик понял, что понимает язык птиц и зверей. В это время мимо пролетала стая диких гусей. Они стали дразнить домашних гусей и звать их с собой в Лапландию.
Один из домашних гусей по кличке Мартин решил лететь с диким гусями. Нильс пытался его удержать, но забыл, что он гораздо меньше гуся и вскоре оказался в воздухе. Весь день они летели, пока Мартин совсем не выбился из сил. Один раз они даже отстали от стаи, но сумели ее нагнать. Дикие гуси, поначалу узнав, что Нильс – человек, хотели прогнать его, но так случилось, что мальчик во время ночевки спас одного из них от лиса и его не стали прогонять.
Много дней гуси летели к своей цели, временами делая остановки. Во время одной из остановок Нильс спас бельчонка Тирли, который выпал из гнезда. Мальчик вернул его матери. Наконец стая добралась до заброшенного замка, где давно жили только разные звери и птицы. От обитателей замка путешественники узнали, что замок осаждают крысы. Но положение спас Нильс. Предводительница гусиной стаи дала ему волшебную дудочку, и мальчик, играя на ней, заманил всех крыс в воду, где они и утонули. Позже Нильс узнал, что дудочку принес филин от того самого лесного гнома, которого он обидел. Гном все еще очень сердился на мальчика.
Полет гусей продолжался. Множество приключений выпало на долю Нильса. Он убегал от бронзовой статуи короля в одном портовом городе, побывал под водой и спас семью медведей от охотников. Уже все звери и птицы знали о мальчике, который путешествует вместе с гусями. А гусь Мартин в дороге обзавелся подружкой по имени Марта.
Наконец стая прилетела в Лапландию. Птицы стали строить себе гнезда и выводить птенцов, и Нильс тоже решил построить себе настоящий дом. Ему помогала вся гусиная стая, а прилетевшие ласточки покрыли дом глиной. Все лето прожила стая в Лапландии, а осенью собралась лететь обратно, на юг. Нильс очень скучал по дому и родителям, но он не хотел возвращаться к родным, будучи крошечным человечком. Предводительнице стаи удалось узнать, что Нильс может вернуть себе прежний облик, только если кто-то добровольно согласится стать таким же крохотным, как он.
И вот стая отправилась на юг. Вместе со взрослыми гусями летели и молодые гусята. На привалах все звери, которые уже знали о Нильсе-путешественнике, подкармливали его, кто чем мог.
Когда стая пролетала мимо дома родителей Нильса, мальчик решил узнать, как они живут. Но он все еще не хотел возвращаться к ним маленьким. Мальчик узнал, что родители помнят о нем и горюют, что его нет рядом. И тут неожиданно один из гусят заявил Нильсу, что хочет быть маленьким. Нильс обрадовался и произнес заклинание, после чего снова стал прежним мальчиком. Обрадованные родители узнали своего сына, который каким-то чудом вдруг очутился на пороге родного дома. Вскоре Нильс снова пошел в школу. Теперь он учился только на одни пятерки.
Таково краткое содержание сказки.
Главная мысль сказки «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» состоит в том, что шалости и проказы не проходят даром, и за них можно получить наказание, порой очень суровое. Нильс был наказан гномом очень строго и перенес много лишений, прежде чем смог исправить ситуацию.
Сказка «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» учит быть находчивым и смелым, уметь защищать своих друзей и товарищей в опасные минуты. Нильс за время своего путешествия сумел сделать много добрых дел для птиц и зверей, и они за это отплатили ему добром.
В сказке мне понравился лесной гном. Он строгий, но справедливый. Гном очень строго наказал Нильса, но мальчик, в результате, многое осознал, его характер изменился в лучшую сторону после пережитых испытаний и стал хорошо учиться в школе. Наказание пошло Нильсу на пользу, он стал хорошим человеком.
Какие пословицы подходят к сказке «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями»?
Глядя на людей, хоть и не растешь, а тянешься.
Больше узнаешь — сильнее станешь.
Человек без друга, что земля без воды.
1
В маленькой шведской деревушке Вестменхег жил когда-то мальчик по имени Нильс. С виду - мальчик как мальчик.
А сладу с ним не было никакого.
На уроках он считал ворон и ловил двойки, в лесу разорял птичьи гнезда, гусей во дворе дразнил, кур гонял, в коров бросал камни, а кота дергал за хвост, будто хвост - это веревка от дверного колокольчика.
Так прожил он до двенадцати лет. И тут случилось с ним необыкновенное происшествие.
Вот как было дело.
Однажды в воскресенье отец с матерью собрались на ярмарку в соседнее село. Нильс не мог дождаться, когда они уйдут.
«Шли бы скорее! - думал Нильс, поглядывая на отцовское ружье, которое висело на стене. - Мальчишки от зависти лопнут, когда увидят меня с ружьем».
Но отец будто отгадал его мысли.
Смотри, из дому ни на шаг! - сказал он. - Открывай учебник и берись за ум. Слышишь?
Слышу, - ответил Нильс, а про себя подумал: «Так я и стану тратить воскресный день на уроки!»
Учись, сынок, учись, - сказала мать.
Она даже сама достала с полки учебник, положила на стол и придвинула кресло.
А отец отсчитал десять страниц и строго-настрого приказал:
Чтобы к нашему возвращению все назубок знал. Сам проверю.
Наконец отец с матерью ушли.
«Им-то хорошо, вон как весело шагают! - тяжело вздохнул Нильс. - А я точно в мышеловку попался с этими уроками!»
Ну что поделаешь! Нильс знал, что с отцом шутки плохи. Он опять вздохнул и уселся за стол. Правда, смотрел он не столько в книгу, сколько в окно. Ведь это было куда интереснее!
По календарю был еще март, но здесь, на юге Швеции, весна уже успела переспорить зиму. В канавах весело бежала вода. На деревьях набухли почки. Буковый лес расправил спои ветви, окоченевшие в зимние холода, и теперь тянулся кверху, как будто хотел достать до голубого весеннего неба.
А под самым окном с важным видом разгуливали куры, прыгали и дрались воробьи, в мутных лужах плескались гуси. Даже коровы, запертые в хлеву, почуяли весну и мычали на все голоса, словно просили: «Вы-ыпусти нас, вы-ыпусти нас!»
Нильсу тоже хотелось и петь, и кричать, и шлепать по лужам, и драться с соседскими мальчишками. Он с досадой отвернулся от окна и уставился в книгу. Но прочел он не много. Буквы стали почему-то прыгать перед глазами, строчки то сливались, то разбегались… Нильс и сам не заметил, как заснул.
Кто знает, может быть, Нильс так и проспал бы весь день, если б его не разбудил какой-то шорох.
Нильс поднял голову и насторожился.
В зеркале, которое висело над столом, отражалась вся комната. Никого, кроме Нильса, в комнате нет… Все как будто на своем месте, все в порядке…
И вдруг Нильс чуть не вскрикнул. Кто-то открыл крышку сундука!
В сундуке мать хранила все свои драгоценности. Там лежали наряды, которые она носила еще в молодости, - широченные юбки из домотканого крестьянского сукна, расшитые цветным бисером лифы; белые как снег накрахмаленные чепцы, серебряные пряжки и цепочки.
Мать никому не позволяла открывать без нее сундук, а Нильса и близко к нему не подпускала. И уж о том, что она могла уйти из дому, не заперев сундука, даже говорить нечего! Не бывало такого случая. Да и сегодня - Нильс отлично это помнил - мать два раза возвращалась с порога, чтобы подергать замок, - хорошо ли защелкнулся?
Кто же открыл сундук?
Может быть, пока Нильс спал, в дом забрался вор и теперь прячется где-нибудь здесь, за дверью или за шкафом?
Нильс затаил дыхание и, не мигая, всматривался в зеркало.
Что это за тень там, в углу сундука? Вот она шевельнулась… Вот поползла по краю… Мышь? Нет, на мышь не похоже…
Нильс прямо глазам не верил. На краю сундука сидел маленький человечек. Он словно сошел с воскресной картинки в календаре. На голове - широкополая шляпа, черный кафтанчик украшен кружевным воротником и манжетами, чулки у колен завязаны пышными бантами, а на красных сафьяновых башмачках поблескивают серебряные пряжки.
«Да ведь это гном! - догадался Нильс. - Самый настоящий гном!»
Мать часто рассказывала Нильсу о гномах. Они живут в лесу. Они умеют говорить и по-человечьи, и по-птичьи, и по-звериному. Они знают о всех кладах, которые хоть сто, хоть тысячу лет назад были зарыты в землю. Захотят гномы - зимой на снегу цветы зацветут, захотят - летом замерзнут реки.
Ну, а бояться гнома нечего. Что плохого может сделать такое крошечное существо!
К тому же гном не обращал на Нильса никакого внимания. Он, кажется, ничего не видел, кроме бархатной безрукавки, расшитой мелким речным жемчугом, что лежала в сундуке на самом верху.
Пока гном любовался затейливым старинным узором, Нильс уже прикидывал, какую бы штуку сыграть с удивительным гостем.
Хорошо бы столкнуть его в сундук и потом захлопнуть крышку. А можно еще вот что…
Не поворачивая головы, Нильс оглядел комнату. В зеркале она вся была перед ним как на ладони. На полках в строгом порядке выстроились кофейник, чайник, миски, кастрюли… У окна - комод, заставленный всякой всячиной… А вот на стене - рядом с отцовским ружьем - сачок для ловли мух. Как раз то, что нужно!
Нильс осторожно соскользнул на пол и сдернул сачок с гвоздя.
Один взмах - и гном забился в сетке, как пойманная стрекоза.
Его широкополая шляпа сбилась на сторону, ноги запутались в полах кафтанчика. Он барахтался на дне сетки и беспомощно размахивал руками. Но чуть только ему удавалось немного приподняться, Нильс встряхивая сачок, и гном опять срывался вниз.
Послушай, Нильс, - взмолился наконец гном, - отпусти меня па волю! Я дам тебе за это золотую монету, большую, как пуговица на твоей рубашке.
