США реорганизуют надводный флот в связи с повышенными возможностями вооруженных сил РФ, КНР и Ирана по ограничению и воспрещению доступа и маневра (A2/AD). Об этом 19 января сообщило американское издание The Diplomat.
Новый формат надводного флота подразумевает разделение судов на маленькие боевые группы, а также повышение количества противокорабельных вооружений в оснащении кораблей. В ВМС США такие тактические изменения называют системой «коллективного летального удара».
— Мы собираемся максимально вооружить имеющиеся у нас платформы, для того чтобы достичь более существенных показателей летальности, — заявил руководитель центра надводных боевых действий флота, вице-адмирала ВМС США Томас Роуден.
— Новая тактическая конфигурация — подтверждение того, что подходят к концу те времена, когда надводный флот США служил лишь в качестве плавучего бастиона ПВО для авианосной ударной группы и платформы для наземных атак, - отмечается в статье.
Тут стоит сказать о том, что представляет собой стратегия A2/AD, в ответ на которую США и хотят произвести реорганизацию своего надводного флота. Дело в том, что потенциальные противники Штатов, не имея возможности соперничать с ними на просторах Мирового океана и отдельных его районов, обеспечивают господство в собственных прибрежных зонах с помощью подводных лодок, крылатых и баллистических ракет, противокорабельной авиации и систем ПВО. Такими зонами и называют пространства с ограничением и воспрещением доступа и маневра. Понятно, что там эффективность применения авианосцев резко снижается, в том числе из-за того, что они вынуждены находиться далеко от берега противника, что, естественно, сказывается на применении авианосной авиации.
Так о какой реорганизации надводного флота идет речь? Отметим, что крейсера и эсминцы, на которых стоит многофункциональная боевая информационно-управляющая система (МБИУС) Aegis, способны нести большое количество крылатых ракет. Скажем, эсминцы типа Arleigh Burke могут нести до 90 крылатых ракет, крейсера типа Ticonderoga — до 122 КРМБ, планируется, что новые эсминцы типа Zumwalt – до 80 КРМБ. Обладая таким количеством ракет эсминец или крейсер может нанести удар, сопоставимый с ударом авианосной авиации. Может быть США хотят в каких-то случаях отказаться от дорогостоящих авианосных ударных групп и заменить соединениями из относительно мелких боевых кораблей с большим количеством крылатых ракет?
Бывший начальник Главного штаба ВМФ России адмирал Виктор Кравченко считает информацию американских СМИ о новой тактической конфигурации флота надводных кораблей США «словесной шелухой».
— У Штатов что ни год, так какая-нибудь новая идея или концепция. Хотя то, что написано в статье – не новость, просто это подается как новость. Для чего? Ну американцам надо как-то обосновать перед Конгрессом, что понадобились деньги… Как были у них те же самые соединения, объединения и флоты, так они и останутся. Ну будут у них оперативные соединения в составе 6-го флота США называться малыми группами, ну и что?
Хорошо бы дождаться хоть какого-то осуществления озвученного, какой-то конкретики. Возможно, речь идет об изменении всего направления американской военно-морской мысли, которая после окончания Холодной войны полностью перешла от стратегии «флот против флота» к стратегии «флот против берега», говорит заместитель директора института политического и военного анализа Александр Храмчихин.
— Когда появились крылатые ракеты Tomahawk, то крейсера и эсминцы перестали быть охранниками авианосцев, а стали самостоятельной ударной силой и в первую очередь против берега. Собственно, авианосцы сами собой переориентировались на наземные цели, а противокорабельные Harpoon стали почти «вымирающим видом». Скажем, на новых эсминцах DDG-1000 Zumwalt, которых будет совсем мало, этих ракет почти нет, как и на «литоральных боевых кораблях» (боевых кораблях прибрежной зоны – «СП»), которые, надо сказать, — редкостное барахло. Поэтому, возможно, классические противокорабельные ракеты, которые стали постепенно вымирать, начнут возрождать.
Тема борьбы со стратегией ограничения доступа и маневра в воздухе, на земле и по морю американцами муссируется чуть ли не со времен окончания Холодной войны. Тогда вместо одной большой цели появился целый набор целей, каждая из которых претендовала на роль регионального лидера, и которая занималась тем, что перекрывала акватории, размещала и модернизировала системы ПВО, что, естественно, понижало эффективность авианосной авиации и т.д., говорит военный эксперт Владимир Щербаков.
— Так что эта тактика американцами давно разрабатывается, и в какой-то мере что-то внедряется. Как пример: их переход к «литоральным боевым кораблям» для боевых действий у побережья противника, вместо того, чтобы гонять огромные авианосцы, что довольно дорого.
Разделение на более мелкие боевые группы Штатами практиковалось всегда, и даже в годы Холодной войны: корабельные боевые группы были разной численности, конфигурации и разного назначения – в зависимости от решаемых задач, впрочем, как и в советском флоте. Сейчас просто у нас стало меньше кораблей, поэтому и группы маленькие, а в советскую бытность в походы ходили и большими корабельными соединениями, скажем, когда средиземноморская эскадра полным составом выходила на учения, и в одиночку, и небольшими корабельными группами. Кстати, когда после терактов в США, когда была объявлена война с глобальным террором, американцы в море выгоняли почти все авианосцы, которые были у них на тот момент в боевой готовности, демонстрируя силу. Так что, на мой взгляд, то, о чем говорится в статье американского издания – не новость, просто, наверное, появился какой-то повод об этом поговорить, может быть, закончились какие-то работы.
Что касается дополнительного оснащения кораблей ударными средствами, то не совсем понятно, что имеет в виду американский вице-адмирал. На мой взгляд, конфигурация их кораблей надводного флота и так позволяет по мере необходимости наращивать боевые средства того или иного типа. Скажем, американцы изначально говорили, что «литоральные боевые корабли» должны быть с модульным принципом вооружения. Как показал опыт, не все у них с ними получилось, но в целом, если нужно обеспечить участие этих кораблей по борьбе с берегом, то модуль с противолодочным вооружением снимается и ставится модуль, заточенный на береговые цели.
То же касается эсминцев и крейсеров – на них стоят универсальные установки вертикального пуска (УВП), которые позволяют применять из одной ячейки как противолодочную ракету, так зенитную или крылатую. Причем крылатые ракеты Tomahawk могут работать и по кораблям. Отмечу, что такие установки – лишь часть МБИУС Aegis, которая есть на всех крупных кораблях США. Что-то подобное создано и у нас, я имею в виду УКСК — универсальные корабельные стрельбовые комплексы, которые позволяют применять противокорабельные, противолодочные или крылатые ракеты, за исключением зенитных.
Наверное, Штаты на свои корабли могут дополнительно «запихнуть» противокорабельные ракеты (ПКР) Harpoon, что довольно просто: ставятся рамы, на них кладутся трубы с ракетами и подводятся системы управления (у нас так же размещают малогабаритные РК «Уран»). Наверное, от этого будет польза, хотя, повторю, боевой потенциал крейсеров УРО и эсминцев типа Arleigh Burk и так достаточен. Может быть, имеется в виду, что американцы будут ставить больший процент крылатых ракет в УВП, сократив зенитные, но это тоже не совсем оправдано, поскольку зенитные ракеты нужны в любом случае.
Кстати, речь может идти и о большом проценте постановки на корабли малогабаритных ракет Harpoon, с увеличенным после модернизации радиусом действия. Реальную дальность полета их американцы не открывают, но, судя по рекламно-маркетинговым материалам, можно предположить, что речь идет о 300 километрах. Плюс Harpoon стала универсальной ракетой, скажем, SLAM-ER — дальнейшее развитие этой противокорабельной ракеты — имеет возможность поражать не только морские, но и наземные цели.
Но, подчеркну, что для нас такие изменения несущественны по той простой причине, что американский флот огромен. И если нам и придется воевать, то только ядерными ударами, по-другому – не реально.
— В США периодически поднимается истерика о том, что Китай оснастил свои подлодки ядерными боеголовками, которые могут достичь их берегов. А 18 января стало известно, что Китай в настоящее время располагает по меньшей мере четырьмя атомными подводными лодками класса «Цзинь», способными нести ПЛАРБ. Как сообщают СМИ, из-за высокой секретности проекта ранее было известно лишь о трех таких субмаринах.
— Эти подлодки не делают никакой погоды, потому что вряд ли все будут задействованы сразу, тем более, если за ними американцы будут как следует следить – а эти приемы прекрасно отработаны за годы Холодной войны. Тут вопрос в другом: никто не знает, сколько реально баллистических ракет у Китая и какова их дальность – долетят ли они до США либо только до Японии? А главное – какие у них головные части?
Дело в том, что у нас с американцами в процессе договоров об ограничении все как-то более-менее известно, а вот что у Китая – загадка. Естественно, с Поднебесной никто не будет воевать, пока точно не будет известно – что у китайцев на вооружении. Потому что для США достаточно двух-трех МБР с четырьмя блоками на каждой, чтобы они перестали существовать.
— Тем более что их хваленая система ПРО не такая уж и совершенная …
— Вот именно. Американская система ПРО не такая уж и грозная сила, как об этом иногда любят говорить.
Для недопущения американских и коалиционных сил и срыва их операций на территории в радиусе 600 км вокруг авиабазы Хмеймим в сирийской Латакии, российскими военными была развернута система ПВО. Такой комплекс натовцы называют А2AD (система, которая ограничивает или блокирует любой доступ).
Узнав тогда такую новость, американские газеты наперебой стали сообщать об этом. The Washington Post рассказала о комплексе, как о комбинации систем ракетных батарей «земля-воздух» и ракет противокорабельного назначения. В задачу данного оружия входит ограждение определенной территории от входа любых войск и пресечения таких попыток на земле, в воздухе или на море.
Верховный главнокомандующий НАТО генерал Филипп Бридлав сообщил, что данная зона A2/AD является третьей по счету у России. Первая и самая старая, по словам высокопоставленного военного чиновника, расположена на военно-морской базе в районе Калининграда. Вторая такая система развернута на территории Крыма, она способна «покрыть» большую часть Черного моря.
Бридлав сказал: «Российские крылатые ракеты противокорабельного назначения, способны поразить любую цель в Черном море, а ракеты противовоздушной обороны - на 50% его акватории».
Натовские командиры могут предполагать все, что угодно, но развернутые Россией системы ПВО, комплекса специального оборудования, а также самолетов, явно дали понять так называемой коалиции для чего это сделано.
Всё та же газета Washington Post сообщила, что вокруг базы Хмеймим дислоцировано более 20 самолетов, включая штурмовики и вертолеты, 500 российских военнослужащих и несколько единиц танковой и бронированной военной техники.
К такому арсеналу Россия добавила новейшую систему глушения электроники, которая позволила ослепить радары натовцев, нарушила работу электронных систем наведения и создала помехи для сьемки территории из космоса. По сути, произошло блокирование всей электроники коалиции, находящейся под «пузырем» образованным системой A2/AD.
Более того, натовцы с нескрываемым беспокойством доложили о присутствии у берегов Сирии российского крейсера с установленными комплексами S-300.
Информагентства Дамаска сообщали, что американцы были эффективно «ослеплены» внутри пузыря, центр которого находится в Латакии.
Зона ограниченного допуска A2/AD в районе авиабазы Хмеймим стала невидимой стеной и непреодолимой преградой для коалиционных сил НАТО. Российская система просто «вынесла мозг» самому «продвинутому» оружию американских военных, что и доказала проведенная в Сирии операция.
В последнее время ведущие западные издания радуют российских читателей громкими заголовками с не менее скандальным содержанием. То: «Российские военные силы в их нынешнем состоянии способны захватить Таллинн и Ригу менее чем за 60 часов», то: «силы Североатлантического альянса не в состоянии защитить восточные границы ЕС перед лицом России», а недавно Bild решило пойти еще дальше и , что России понадобилась бы всего одна ночь, чтоб захватить Польшу в случае нападения.
Несмотря на казалось бы, голословный характер таких материалов, за ними стоят серьезные исследования, достаточно авторитетных «кантор» вроде Atlantic Council или RAND Corporation. Как правило в моделируемых сценариях гипотетических военных действий, очень часто фигурирует набор символов «A2/AD», который по мнению западных аналитиков оказывает решающие воздействие на баланс сил в регионе.
Но с чем связано его появление и постоянное употребление в контексте России? Постараемся разобраться что он значит, и какой смысл в него вкладывают создатели.
Под аббревиатурой A2/AD подразумеваться термин anti-access/area-denial (буквально: воспрещения доступа/блокирования зоны). Под ним обычно понимают определенные территории где сегодняшняя стратегия вооруженных сил США не сможет действовать в полной мере, а сами войска окажутся в уязвимом положении.
Изначально он придуман Пентагоном с целью описать совокупность вооружений Китайского Народной Республики, которые способны заблокировать доступ в западную часть Тихого океана или нивелировать возможность осуществлять операции в этом, жизненно важном для интересов США, регионе.
Для того что бы лучше понять природу опасений США по поводу таких зон, следует немного окунуться в историю.
С самого начала Холодной войны, позиции Европы и США на Европейском ТВД были крайне уязвимыми. Огромный бронетанковый советский кулак грозил размазать силы НАТО по всей протяженности границы со странами Варшавского договора.
Дать симметричный ответ США было не в состоянии, хотя бы исходя из невозможности логистического обеспечения переброски и функционирования подобного количества войск и техники. Поэтому основная доктрина США по противостоянию громадной мощи СССР базировалась на ассиметричном ответе и воплотилась в так называемой первой «компенсационной стратегии».
Она предполагала сделать ставку на ядерное оружие и постоянное убеждение, всего мира, что действующий президент США не совсем в ладах с головой и готов нажать на «красную» кнопку в любой момент.
Впоследствии ее сменила «Вторая компенсационная стратегия» существовавшая в 1970-1980-е годы. Она опиралась на доктрину «AirLand Battle» которая предусматривала установления господства в воздухе и использование высокоточных вооружений для возможности контр-блицкрига в отношении Советского Союза. В том числе и с помощью малых групп специальных операций, использующих жалящую тактику «пчелиного роя» (swarming).
Советский союз тоже не сидел без дела. Главным ответом стало развитие мобильных систем ПВО, истребительной авиации, средств поражения кораблей — с целью свести на нет попытки противодействия в отношении маневренных частей сухопутных войск.
В результате, сформировалось два совершенно разных типа армий. Огромный железный «каток», поддерживаемый реактивной артиллерией и штурмовой авиацией, готовый в любую минуту проложить себе дорогу к Ла-Маншу и экспедиционный силы, способные к переброске морем, но крайне уязвимые без опоры на авиацию в флот.
Свою жизнеспособность доктрина AirLand Battle доказала во время операции «Буря в пустыне» когда значительный потенциал бронетанковых соединении Саддама был нейтрализован благодаря воздушным силам, использующим высокоточное оружие.
F/A-18F Super Hornet aircraft refuelling from a RAAF KC-30A Multi Role Tanker Transport aircraft above a city in Iraq. HOTO / AUSTRALIAN DEFENCE/SERGEANT HAMISH PATERSON»
После распада союза и перехода мира к однополярной модели, эта парадигма стала базовой для реализации силовых сценариев по перекройки мировой геополитической карты.
В дальнейшем возможности США в доминировании на поле боя расширялась за счет развитой сети спутников, многократному увеличению возможностей сбора и передачи информации, развитой системе коммуникаций и беспрепятственном господстве в киберпространстве.
В условиях, когда всю «черную работу» на себя брала авиация при поддержке флота, сухопутные силы все больше сосредоточивались на мобильности, гибкости и быстрой переброски войск в рамках реагирования на геополитические угрозы. В свете “Global war on terror” структура большинства подразделений трансформировалась в усиленные стрелковые формирования, адаптированные к контр-инсургентским компаниям и стала больше напоминать «продвинутые» полицейские силы чем армию, в классическом понимании.
Судите сами: в 2009 году был принят план создания армии модульного типа. Высшим тактическим соединением оставалась бригада. Все боевые бригады делились на тяжелые, «страйкер» и легкие пехотные (сюда включены и десантные)
Из 31 армейской бригады (к 2017 годы их планируется еще больше сократить до 30) только 9 остались тяжелыми (имеют в составе 90 танков M1 Abrams и где-то 130 БМП M2 Bradley) остальные — это 14 легкопехотных бригад (на Hummvee и с буксируемыми легкими гаубицами, где бронетехника отсутствует в принципе) и еще 7 «страйкер» бригад (на вооружение тоже самое + около 300 БТР Stryker, основная масса которых вооружены 12.7 мм. пулеметом M2 Браунинг и 40 мм. автоматическим гранатомётом Mk 19).
Бригадная артиллерия представлена 3 батареями по 8 орудий (155 мм САУ M109 для «тяжелых» бригад, 120 мм гаубицей M777 для «страйкер» бригад, 1 батарея 120 мм гаубиц M777 и 2 батареями 105 мм гаубиц M119 для легких пехотных бригад). РСЗО (M142 HIMMARS и M270 MLRS) находятся на вооружении еще 4 отдельных артиллерийских бригад.
В Корпусе морской пехоты дела обстоят еще более «плачевно». В силу того Корпус задуман именно как экспедиционные силы способные к оперативной переброске на различные ТВД, он «облегчен» до максимума. На 3 дивизий (одна усеченного состава) приходиться только 2 танковых батальона (M1A1 Abrams) и 6 механизированных (по 3 на колесных LAV-25 и гусеничных AAV-P7), а РСЗО стоит на вооружении только двух артиллерийских батальонов.
Тем не менее, при классическом сценарии завоевания господства в воздухе и подавления ПВО, шквал авиаударов должен разрушить командные центры и системы коммуникации парализовав управление войсками, следующей жертвой должны стать артиллерийские и тактические ракетные части, а эскадронам A-10 и AH-64 остается завершить дело, перемолов на «съедобный фарш» бронетанковый кулак потенциального противника.
Оставшиеся разобщенные и дезинтегрированные силы станут уже легкой добычей для наземной составляющей вооруженных сил США, комфортно маневрирующих в условиях господства в информационном и разведывательном пространстве.
Смысл и основная опасность зон A2/AD как раз в том, что развитые, эшелонированные системы ПВО всех уровней (дальнего, среднего и ближнего действия), продвинутые системы РЭБ и кибератаки создают своеобразный «пузырь», который гарантирует прикрытие этой области от «господства» ВВС США (а также, возможно, спутниковой группировки) на определенной время.
В свою очередь, под прикрытием этого «пузыря» системы противокорабельной защиты, тактические ракетные системы и РСЗО «сковывают» наземный и морской компонент противостоящих вооруженных сил, не давая им развить инициативу.
В сумме, эти факторы создают практически идеальные условия для применения тактических соединений, где ставка делается на кинжальные удары танковых и механизированных частей в условиях масштабной поддержки артиллерии и РСЗО, чем так славиться Российская армия.
Подобная ситуация создает настолько серьезные риски для действия ВС США, что Пентагон уже сейчас запускает целый ряд дорогостоящих программ, способных «компенсировать» эти критические уязвимости в военной доктрине Соединённых Штатов.
Фундаментальную роль в этих планах играет стратегия « » (третья компенсационная) разработанная CSBA (Центром стратегических и бюджетных оценок).
Она предлагает в первую очередь сосредоточится на беспилотных операциях, которые включают разработку малозаметного перспективного БЛА большой дальности, в том числе с возможностью морского базирования и семейства боевых беспилотных авиационных систем.
Последняя предполагает создания « » дронов, интегрированных в единую сеть (в рамках системы систем (System of Systems (SoS) Integration Technology and Experimentation), построенной по принципу «открытых архитектур способных помочь американской авиации преодолевать ПВО противника.
Второй компонент – это массовый переход на «стелс» авиацию, которая не так «чувствительна» к зонам A2/AD как самолеты предыдущих поколений.
Самолеты F-35 и F-22 превосходят самолеты четвертого поколения с точки зрения малозаметности, однако они обладают небольшим радиусом действия. Многие эксперты считают, что F-35 несовершенен даже с точки зрения стелс-технологий, поэтому США сосредоточились на создании класса малозаметных бомбардировщиков увеличенной дальности, которые позволят быстро и глобально реагировать на действия противника на значительных расстояниях ).
Несмотря на то, что стратегия A2/AD учитывает атомные ударные подводные лодки, им сложно противостоять. Поэтому Пентагон придает особое значение беспилотным подводным системам.
Кроме того, столкнувшись с возможностью начала , руководство Министерства обороны начало разрабатывать технику и технологии защиты орбитальных спутников, а недавно был открыт Объединенный центр проведения комплексных космических операций.
Пентагон в текущем году потратит на космические программы 22 миллиарда долларов, плюс дополнительно пять миллиардов долларов. Два миллиарда из этой суммы пойдет на « », который включает совершенно секретные .
Главной целью реализации стратегии Third Offset является формирование системы глобального наблюдения и удара. Которая, в свою очередь, позволит не зависеть от баз, расположенных недалеко от противника и действовать без постоянной поддержки из космоса; с высокой оперативностью наносить удары в течение нескольких часов; эластично влиять на различные ситуации по всему миру.
В таком случае появляется возможность дать ассиметричный ответ стратегии A2/AD без существенных потерь, со своей стороны.
Ну а пока это только планы, оборонному ведомству остается надеяться, что выборы выиграет Трамп и наблюдать за ночным захватом Польши можно будет не из-за окопов где-нибудь под Краковом, а комфортно поедая попкорн на авиабазе Ramstein)
В одном из выступлений, посвященных формированию стратегической доктрины США в январе 2012 года, президент Обама заявил, что американские интересы в сфере экономики и национальной безопасности тесно связаны с процессами различного характера, которые происходят в пространстве между западной частью Тихого океана, Южной Азией и Индийским океаном. Он отметил, что Соединенные Штаты будут уделять этой части планеты пристальное внимание и как следствие изменят предполагаемую тактику использования американских войск и их союзников в случае начала вооруженного конфликта в регионе.
Необходимость таких изменений в Восточной Азии была описана в научной литературе, в которой возможность США защищать и отстаивать свои интересы в этой части мира ставилась под сомнение. На протяжении нескольких лет некоторые специалисты доказывали, что Китай путем размещения вооружений, преграждающих доступ к отдельным районам (anti-access/area-denial, A2/AD), представляющим жизненно важный интерес для американцев и их союзников, изменил стратегический баланс в регионе западной части Тихого океана в свою пользу. По мнению других аналитиков, за счет прогресса в области вооружений региональные державы могут существенно угрожать доминированию американцев (в том числе и на глобальном уровне).
Коллаж Андрея Седых
В результате американская армия в настоящее время внедряет различные новые концепции, которые позволят гарантировать стабильный военно-стратегический баланс в сфере обычных вооруженных сил. Одной из них является «Эйр Си Бэтл» (Air Sea Battle), объединяющая усилия ВМС и ВВС США по защите американских баз в регионе от угрозы ракетных атак, изменению баланса в сфере наступательных вооружений, улучшению стабильности подводных операций, устранению уязвимостей различного рода спутниковых систем управления, контроля, разведки и наблюдения, улучшению взаимодействия различных родов и видов войск, усовершенствованию возможностей ведения электронной разведки и кибернетических операций. Основным методом ее осуществления будет интеграция сухопутных войск, ВМС, ВВС, космической техники, подразделений по ведению кибернетической войны для сдерживания и в случае необходимости уничтожения войск предполагаемого противника, использующего усовершенствованные вооружения для преграждения доступа и блокирования определенной зоны (A2/AD).
Несмотря на то, что подобные вооружения наземного базирования играют значительную роль в стратегии A2/AD, их роль в проведении концепции «Эйр Си Бэтл» в настоящее время полностью не исследована. Вместе с тем они могли бы существенно и с относительно небольшими затратами увеличить возможности американских вооруженных сил в этом регионе. Один из подходов состоит в развитии аналогичных недорогих вооружений для значительного увеличения военных затрат Китая и в том случае, если система сдерживания провалится и конфликт перейдет в открытую стадию, для уменьшения того ущерба, который КНР может нанести азиатским государствам.
Эффективность применения ПКР в АТР
В связи с упомянутыми выше изменениями в стратегиях США и Китая является актуальным вопрос об использовании противокорабельных ракет (ПКР) наземного базирования. Если американские войска, расположенные в регионе, получат возможность их потенциального использования, они могут быть применены при выполнении широкого спектра боевых задач: от защиты интересов государств – союзников и партнеров США в регионе до создания морской блокады потенциального агрессора в случае начала ведения боевых действий.
В настоящее время в регионе расположено около 45 типов ракет, стоящих на вооружении армий КНР, Индонезии, Малайзии, Вьетнама, Брунея. Тактико-технические характеристики наиболее распространенных из них и планирующихся к принятию на вооружение указаны в таблице.
Аналитики компании «РЭНД» (RAND) оценили эффективность применения ПКР, опираясь на их технические возможности и воздействие американской стратегии блокирования доступа ВМС НОАК в том случае, если они предпочтут ведение активных боевых действий против союзников и партнеров США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Основным подходом аналитиков стало положение, согласно которому максимальное сдерживание ВМС НОАК в территориальных водах КНР (то есть ПКР наземного базирования должны размещаться на первой гряде островов, блокирующих дальнейший доступ Китая в Тихий океан) окажет решающее влияние на ведение ими боевых действий в регионе. Они признали, что подход к сдерживанию ВМС НОАК с использованием только ПКР наземного базирования является неэффективным, и вследствие этого проанализировали роль, которую этот тип вооружений сможет играть в комплексной стратегии сдерживания.
По мнению корпорации «РЭНД», использование ПКР наземного базирования существенно осложнит действия армии и ВМС НОАК при начавшемся открытом конфликте с государствами – союзниками и партнерами США. Это вооружение является высокомобильным (за исключением тех случаев, когда оно применяется стационарно) и его относительно просто использовать. Как следствие ВМС НОАК придется использовать гораздо большее количество военных ресурсов для обнаружения и перехвата ПКР наземного базирования. Помимо этого, противокорабельные ракеты окажут существенную помощь, если США и их союзники решат установить дальнюю морскую блокаду КНР.
Специалистами «РЭНД» был проведен комплексный анализ роли упомянутого выше типа вооружения в стратегии военного сдерживания Китая. Считается, что в ходе оснащения контингента США, который может быть размещен в странах – союзниках и партнерах в Восточной Азии, ПКР наземного базирования будут затрачены относительно небольшие материальные средства. Для их нормального функционирования помимо американских военнослужащих потребуется участие армий тех стран, на территории которых эти ПКР разместятся. Также станет необходимым доступ к тем системам этих государств, которые станут обеспечивать идентификацию целей, управление ракетами на основе полученной информации, функционирование батарей ПКР.
Предполагается, что упомянутые выше комплексы на основе американских и локальных элементов будут защищать все проливы, к которым может иметь доступ Китай. Помимо ПКР наземного базирования в случае установления морской блокады КНР придется использовать средства перехвата и досмотра торговых судов, такие как вертолетная авиация или суда прибрежной охраны региональных государств. В том случае, если в ходе обсуждения стратегии выбор падет на использование местных, а не американских ПРК наземного базирования, их придется интегрировать в рамках единой системы управления.
В ходе анализа вероятности введения режима блокады КНР специалистами была тщательно изучена возможность прикрытия ПКР наземного базирования каждого из проливов, через которые ВМС НОАК в случае начала боевых действий могут прорваться в Тихий океан.
Малаккский, Зондский и Ломбокский проливы
Относительно узкий Малаккский пролив имеет стратегическое значение. У расположенных рядом Индонезии и Малайзии есть значительные арсеналы ПКР наземного базирования, которые могут эффективно перехватывать цели на протяжении всей длины пролива в 730 километров. Хотя батареи ПКР могут быть уничтожены, но гарантированное уничтожение этих вооружений без участия сухопутных войск НОАК будет очень затруднительным ввиду малого размера пусковых установок (ПУ) ПКР. Противокорабельные ракеты наземного базирования, которые обладают большей дальностью стрельбы, такие как C-802 ASM Индонезии (адаптированная версия китайской ПКР YF-2), способны оказывать более эффективное сопротивление. C-802 ASM может поразить цель на дистанции 120 километров, что делает ее самой дальнобойной ПКР наземного базирования, развернутой в регионе. ПКР PJ-10 «БраМос», являющаяся совместной российско-индийской разработкой, может увеличить дистанцию поражения кораблей потенциального противника до 1500 километров.
Вместе с тем закрытие Малаккского пролива не гарантирует поддержания стабильной морской блокады КНР в этом регионе. Для ее обеспечения необходимо предпринять аналогичные меры в Зондском и Ломбокском проливах. Так как их ширина является относительно небольшой, специалисты не видят никаких проблем в их защите ПКР наземного базирования.
Япония, Тайвань и Филиппины
Если Тайвань и Филиппины окажутся вовлеченными в предполагаемый конфликт, ПКР наземного базирования, размещенные на их территории, также будут служить средством ограничения свободы действия ВМС НОАК. Например, ракета, находящаяся на острове Тайвань и обладающая радиусом действия 100 километров, вместе с ракетами, которые могут поразить цели на дистанции 200 километров, обеспечит контроль за движением судов к югу от острова Окинава. Другим вариантом защиты этого района является базирование ПКР с 200-километровым радиусом действия на острове Рюйкю. Пространство между Окинавой и Японией может быть перекрыто ПКР со 100-километровой дальностью, расположенными на японской территории. Лузонский пролив, район острова Борнео и Филиппин возможно защитить ПКР, установленными на острове Тайвань и территории Малайзии и/или Филиппин.
Однако, по мнению специалистов, неприкрытым в данном случае остается водное пространство, расположенное между Австралией и Индонезией. Данная проблема может быть решена при помощи использования ПКР PJ-10 «БраМос» в наземной версии, размещенной на территории Индонезии и/или Австралии.
Корея и Япония
ВМС НОАК также могут использовать для транзита судов между Южной Кореей и Японией Корейский пролив. Его легко перекрыть при помощи ПКР наземного базирования с радиусом действия 100–200 километров, расположенных на территории этих двух государств. По мнению специалистов, для достижения оптимального уровня безопасности этого пролива необходимо одновременное использование ПКР наземного базирования, находящихся на вооружении этих двух государств.
Оптимальный вариант размещения ПКР
Специалисты считают, что расположить ПКР наземного базирования на всех вышеуказанных территориях на временной основе будет сравнительно нетрудно. Напротив, размещение этого вида вооружений на постоянной основе вызовет отрицательную реакцию со стороны Китая и предположительно окажет негативное воздействие на американо-китайские переговоры различного рода. Для нормального функционирования ПКР наземного базирования в качестве средств сдерживания необходимо тесное сотрудничество с теми государствами, на чьей территории они располагаются, что также является фактором, ради которого США, по мнению экспертов, не стоит обострять отношения с КНР. Таким образом, наиболее оптимальным вариантом для использования ПКР является подготовка мест, из которых планируется их запуск, и размещение складов этого вида вооружения на территории азиатских государств или же подготовка к экстренной переброске ПКР наземного базирования из США.
Ряд ПКР может быть установлен не только в наземной, но и в ряде других версий, что позволит увеличить степени гибкости их применения. Вместе с тем встает вопрос о мобилизации и создании эффективной структуры управления батареями ПКР, расположенными в разных условиях. По мнению специалистов, оптимальной является схема мобилизации и переброски подразделений ЗРК «Пэтриот», разработанная армией США. Минимальный состав одного подразделения этого комплекса насчитывает две пусковые установки с четырьмя пусковыми контейнерами на каждой, восемь машин снабжения, РЛС, пункт управления, дополнительное оборудование, необходимое для нормального функционирования комплекса, соответствующий расчет. Все эти компоненты могут быть переброшены на пяти самолетах C-5 или же на семи C-17. При перемещении комплекса также реально задействовать быстроходные суда.
Учитывая высокий уровень развития рынка ПКР различного базирования (в том числе и наземного), специалисты полагают, что подобная вышеописанной структура подразделения ПКР может быть создана для любого типа этих ракет без особых усилий.
Оценивая влияние международной обстановки на стратегию использования ПКР наземного базирования в сдерживании ВМС НОАК, аналитики отмечают, что не все государства АТР являются в полной мере государствами – союзниками и/или партнерами США. Наиболее яркий пример – Индонезия, которая, несмотря на предоставление американской военной помощи, укрепляет отношения с КНР. Возможно, необходимость убедить подобные страны размещать на своей территории ПКР наземного базирования станет крупной проблемой американской внешней политики в регионе.
Сотрудничество в рамках создания общей оборонительной системы ПКР наземного базирования может существенно улучшить взаимодействие США и государств АТР в области обеспечения национальной безопасности. Вместе с тем актуален вопрос, смогут ли эти страны эффективно использовать ПКР наземного базирования для обеспечения блокады ВМС НОАК. Специалисты считают, что так как у американской армии нет достаточного опыта и материально-технической базы для их максимально эффективного использования, сотрудничество со странами Азии в этом направлении может быть существенно затруднено.
Сегодня ВВС и ВМС США обладают средствами, которые могут осуществлять сдерживание устремлений ВМС НОАК без использования сухопутных войск. Однако они большей частью являются дорогостоящими и их размещение может быть затруднено усилиями Китая. ПКР наземного базирования, которая запускается из относительно небольших по габаритам установок, расположенных в труднодоступной местности, способна существенно улучшить систему американского сдерживания без применения дорогостоящей техники. Использование этих ракет может облегчить задачи патрулирования силами американских ВВС и ВМС. Массовое размещение пусковых установок на территории государств – союзников и/или партнеров США осложнит работу китайских систем управления и контроля и разведывательных органов. Применение ПКР наземного базирования в рамках стратегии «Эйр Си Бэтл» позволило бы значительно увеличить американские возможности по противостоянию китайской стратегии преграждения доступа к отдельным районам (A2/AD). Также это облегчит сотрудничество со странами АТР в рамках размещения и потенциального применения этого вооружения, считают в корпорации «РЭНД».
Устрашающий отчет
Идея потенциального применения ПКР наземного базирования США и их союзниками и партнерами в АТР как существенного фактора сдерживания особенно актуальна в свете увеличения потенциальных возможностей ВМС НОАК.
Военно-морские средства ядерного сдерживания КНР впервые за всю историю страны достигают уровня начальной боеготовности. Отчет с этой информацией был опубликован в конгрессе США подкомиссией, занимающейся Китаем.
Согласно черновику отчета, подготовленному американо-китайской комиссией по экономике и безопасности (US-China Economic and Security Review Commission), китайская твердотопливная баллистическая ракета для запуска с подводных лодок (БРПЛ) JL-2 может достигнуть уровня начальной боевой готовности в конце 2013 года. Дальность полета этой БРПЛ составит предположительно 4000 морских миль (7408 километров). В комплексе с атомной подводной лодкой с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) проекта 094 (шифр «Цзинь» – Jin) ракета JL-2 будет представлять угрозу непосредственно для территории США. В настоящее время ВМС НОАК обладают тремя ПЛАРБ данного типа, планируется размещение еще двух лодок к 2020 году.
В отчете содержатся сведения, согласно которым Китай разрабатывает два новых проекта атомных подводных лодок (АПЛ) – атомную подводную лодку с ракетно-торпедным вооружением (ПЛАТ) проекта 095 и ПЛАРБ проекта 096. Ожидается, что ПЛАРБ проекта 096 существенно увеличат дальность применения, мобильность, скрытность и эффективность китайских средств ядерного сдерживания.
Сооружения, принадлежащие американским вооруженным силам на острове Гуам, в ближайшее время будут находиться под угрозой со стороны китайских ракет наземного базирования, подчеркивают эксперты.
Несмотря на то, что в настоящее время Китай не может использовать крылатые ракеты наземного базирования, ВМС НОАК, считают специалисты, разрабатывают возможность нанесения ударов по наземным целям при помощи морских крылатых ракет. Особую роль в данном контексте будут играть ПЛАТ проекта 095 и эсминец с управляемым ракетным оружием (УРО) проекта 052D (шифр «Луян-3» – Luyang III). Это облегчит китайской стороне атаку целей, расположенных в западной части Тихого океана, в том числе и на острове Гуам.
Как указано в упомянутом выше отчете, ВВС НОАК приобрели 15 новых бомбардировщиков H-6K (усовершенствованный вариант машины H-6). Самолеты H-6K могут нести на борту крылатые ракеты для поражения наземных целей и имеют увеличенную дальность по сравнению с предыдущим вариантом. Крылатые ракеты воздушного базирования позволят ВВС НОАК наносить удары практически по всем объектам в западной части Тихого океана.
Отчет содержит информацию, согласно которой КНР в настоящее время разрабатывает улучшенную версию баллистической ПКР DF-21 – DF-21D. Ее предполагаемая дальность полета составит 810 морских миль (1500 километров). Как следствие она не сможет поражать цели на острове Гуам, удаленного от территории Китая на 1600 морских миль (3000 километров).
Среди других нововведений ВМС НОАК аналитики обращают особое внимание на сооружение первого китайского авианосца «Ляонин», с палубы которого совершил взлет и посадку истребитель J-15 «Флаинг Шарк» (Flying Shark). В июне 2013 года в ходе учений была аттестована первая группа летчиков палубной авиации и офицеров управления взлетом и посадкой для авианосцев, а в сентябре 2013-го осуществлены проверки взлета-посадки палубных самолетов на корабль. Предполагается, что обучение экипажа продолжится до того момента, как на вооружение ВМС НОАК в 2015–2016 годах поступит первый авиаполк, оснащенный истребителями J-15.
В отчете также содержится информация по другим новым кораблям ВМС НОАК. В 2012 году Китай ввел два новых класса надводных кораблей: эсминец УРО «Луян-3» и фрегат «Цзяндао» (проект 056). Возобновлено строительство эсминцев УРО «Луян-2». Продолжается серийное производство фрегатов УРО «Цзянкай-2» (проект 054А). Аналитики считают, что большая часть этих кораблей войдет в строй к 2015 году. По их мнению, к этому времени Китай станет второй в мире державой по числу спущенных на воду крупных кораблей, а к 2020-му, несмотря на увеличение производства американского флота, – самым крупным строителем военных судов в мире и будет ежегодно производить наибольшее число подводных лодок и надводных кораблей.
Позиция специалистов, выраженная в рассматриваемом отчете, следующая: в течение ближайших 5–10 лет военные приготовления Китая существенно изменят стратегический баланс в Азии. Наряду с укреплением американо-китайских отношений КНР наращивает свои возможности для удара по базам и кораблям США и их союзников в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
У Соединенных Штатов есть необходимые инструменты для нейтрализации российских зон системы ограничения и воспрещения доступа и маневра (A2/AD) на европейском театре, но у них недостаточно сил и средств для уничтожения новых российских бастионов. Более того, вооруженные силы США чрезмерно полагаются на свою авиацию, считая, что она справится с этими новыми угрозами.
«У нас есть инструменты, но их явно недостаточно. А те темпы, которыми нам придется уничтожать эти очаги системы ограничения и воспрещения доступа и маневра, чтобы развернуть свои войска, будут зависеть от глубины, на которой мы сможем атаковать силы и средства данной системы, — заявил бывший командующий силами США в Европе генерал ВВС в отставке Филип Бридлав (Philip Breedlove), выступая 29 июня в Центре стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies). — Сейчас мы почти полностью зависим от ВВС и авиационных средств, при помощи которых намереваемся решать проблему A2/AD».
Но авиации может оказаться недостаточно. Бридлав полагает, что сухопутные войска США тоже должны сыграть свою роль в борьбе с российской угрозой ограничения и воспрещения доступа и маневра. «Нам нужно больше высокоточных наземных средств большой дальности и высокой живучести, — заявил генерал. — Нам нужна высокая плотность таких средств, соответствующая плотности системы ограничения и воспрещения доступа и маневра, с которой мы столкнемся».
Однако Бридлав ничего не сказал о том, соответствуют ли силы и средства наземного базирования, о которых он вел речь, положениям Договора РСМД, который запрещает использование баллистических и крылатых ракет наземного базирования с дальностью от 500 до 5 500 километров. Возможно, Бридлав имел в виду оружие, которое соответствует требованиям договора — нечто похожее на российские комплексы «Искандер-М» .
Генерал также призвал НАТО изучить возможность создания собственных наступательных сил и средств A2/AD. По его словам, российские зоны ограничения и воспрещения доступа и маневра по своему характеру изначально являются наступательными, а поэтому Соединенные Штаты должны отвечать соответствующим образом. «Создаем ли мы свою собственную систему ограничения и воспрещения доступа и маневра?— спросил Бридлав. — Это большой вопрос».
Эвелин Фаркаш (Evelyn Farkas), до недавнего времени занимавшая должность заместителя помощника министра обороны США по делам России, Украины и Евразии, сказала, что хотя Москва модернизирует свои силы (по сравнению с США), запланированные Кремлем военные инвестиции в размере 700 миллиардов долларов на 10 лет это довольно незначительная сумма. Но выделяя средства, Россия думает стратегически. «Они не занимаются сплошной модернизацией по всем направлениям, — отметила Фаркаш. — Но они действуют очень умно, наращивая потенциал в некоторых ключевых неядерных областях — крылатые ракеты, комплексы ПВО и так далее. А это создает для нас довольно серьезные проблемы».
Контекст
Ирак уничтожает колонны ИГ
Министерство обороны Ирака 30.06.2016Военный инцидент в Средиземном море
The Wall Street Journal 30.06.2016Два года президентства Порошенко
New Eastern Europe 28.06.2016Старший научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований по Программе международной безопасности Лиза Сойер Сэмп (Lisa Sawyer Samp) сказала, что разрыв в силах и средствах между США и Россией вполне реален, однако он существует на региональном уровне в Центральной и Восточной Европе. Москва просто не в состоянии поспеть за Вашингтоном повсюду, как это раньше делал Советский Союз. «Хочу предельно четко сказать, что российские вооруженные силы это не Голиаф, — заявила Сэмп. — Они не могут превзойти Соединенные Штаты в глобальном масштабе. Однако Россия обладает современными силами и средствами, которые в их нынешней конфигурации способны бросить серьезный вызов США и их союзникам на региональном уровне».
Сэмп отметила, что есть три ключевых области, в которых у России уже появились или начинают появляться преимущества. Одна из них это система ограничения и воспрещения доступа и маневра, вторая — совместные действия различных видов вооруженных сил и родов войск, а третья — силы и средства кибернетической и электронной войны. «Этот потенциал придется учитывать при планировании действий сухопутных войск и определении приоритетов в закупках», — сказала она.
Хотя американские и европейские руководители выражают обеспокоенность по поводу раздуваемой Россией военной истерии, Фаркаш подчеркнула, что в российской доктрине «эскалации / деэскалации» не делается упор на применение оперативно-тактического ядерного оружия. «На самом деле, все не так; речь идет о лишении противника возможности вмешиваться в ходе начавшихся или приближающихся военных действий, которые предпринимает Россия, — сказала Фаркаш. — Поэтому они могут применять кибернетические средства, могут использовать космическое пространство, могут сделать что угодно в рамках обострения ситуации до такой степени, когда Соединенные Штаты или кто-то из европейских союзников скажет: «Ладно, мы в это лезть не будем».
Тем не менее, Фаркаш признала, что «деэскалация» может включать демонстрацию или даже применение ядерного оружия. «Но я вовсе не считаю, что это обязательно будет ядерный конфликт», — сказала она.
Дейв Маджумдар — редактор National Interest, освещающий военные вопросы.
