Военные части вдв в афганистане. Советские вдв в афганской войне историография. Уже не парашютный

ВОЗДУШНО-ДЕСАНТНЫЕ ВОЙСКА В АФГАНИСТАНЕ - в соответствии с директивой МО и ГШ ВС СССР, 25.12.1979 15.00 самолеты ВТА с л/с 103-й вдд (ком-р ген.-м-р И.Ф. Рябченко) и 345-го опдп (ком-р п/п-к Н.И. Сердюков) вошли в воздуш. пространство ДРА и двумя колоннами направились к назначенным местам десантир-я. 56-я одшбр (ком-р п/п-к А.П. Плохих) приступила к совершению марша на тер-рию сопредельного гос-ва.
Десантирование осуществлялось посадочным способом на аэродромы Кабул и Баграм. Условия посадки и взлета этих двух близко расположенных аэродромов определили необходимость десантирования гр. по 6-12 самолетов. На посадку, выгрузку и взлет гр. отводилось ок. 1 часа. Для решения непредвиденных задач предусматривалось десантирование парашют, способом непосредственно на аэродромы по одному б-ну, но обстановка не потребовала такого применения. Пд подразделения, обеспечивавшие высадку, предотвратили несанкционир. взлет афг. самолетов и вертолетов, создав благоприят. условия для высадки гл. сил десанта. Вы­грузка тех-ки и грузов из самолетов осуществлялась по мере их посадки в течение 15-30 мин. БМД и автомобили выгружались св. ходом и сосредоточивались в назначенных пунктах. Материальные ср-ва и воен. имущество выгружались из самолетов на грунт в 40-50 м от рулежных доро­жек и затем перевозились в места складирования в намеченных р-нах расположения частей.
По завершению высадки десант, части сосредоточивались в назнач. р-нах, где им поставили б. задачи. В основ­ном это: блокирование правит, учреждений, в/ч, верных X. Амину, важных объектов как в Кабуле, так и вблизи него. Ком-ры частей и подразделений получили после высадки на аэродромах планы города и карты с графически нанесенной задачей и крат, пояснит, запиской. Эти документы были заранее подготовлены ОГ штаба ВДВ. Через два дня обстановка в столице резко обострилась из-за активизации оппозиции, оказавшей вооруженное сопротивление. В этой обстановке особая ответственность легла на плечи ком-pa 103-й вдд. В ее составе действовали пдп: 317-й (ком-р п/п-к Н.В. Батюков) 350-й (ком-р п/п-к Г.И. Шпак), 357-й (ком-р п/п-к К.Г. Литовчик). Выполнение б. задач было возложено на усиленные БМД пдб-ны.
Выдвижение к объектам, расположенным в городе, осуществлялось по кратчайшим маршрутам. При подходе к объектам, если позволяла обстановка, действовали обычно с двух направлений. Десантники быстро спешивались, через двери и окна врывались в здание и обезоруживали охрану. Очаги сопротивления подавлялись огнем из стрелк. оружия и гранатами. Сильно укрепленные здания вначале блокировались, затем гл. силы б-нов, используя скрытые подступы к объекту, атаковали и захватывали его. Часть сил и ср-в выделялись для прикрытия. Выполняя задачу по блокированию в/ч, один из пдп 103-й вдд, совершив ночной рейд, вышел к расположению части и решительными действиями воспрепятствовал выступлению афг. войск. Под контроль были взяты штабы пехот, дивизии и бригад, казармы, парк б. машин и танков, склад ГСМ. Подразделения десантников, подавляя очаги сопротивления, вынуждали прекращать огонь и сдавать оружие. При выполнении первонач. задач пд подразделения в полной мере использовали фактор внезапности и при общем соотношении сил не в пользу десанта успешно вели б.д. Управление в тот период осуществлялось по радио там, где позволяли тех. ср-ва, в закрытом режиме.
С первых дней прибытия в Афг-н части и подразд-я ВДВ приступили к обустройству мест расположения. Для размещения л/с были оборудованы баз. лагеря. Все они включались в систему обороны расположенных вблизи аэродромов. В ходе спецопераиии осн. задачами частей и подразделений ВДВ являлись: оказание помоши пр-ву ДРА в охране и обороне важных объектов, уничтожение НВФ и прикрытие гос. границы. Б.д. проводились, как правило, совместно с частями афг. армии, народной милиции, отрядами защитников рев-ции. Хар-Р б.д. формирований душманов обусловливал применение войсками особ, способов б-бы с ними. Наиб, эффективными были: рейдовые действия; блокирование р-нов с послед, уничтожением НВФ; одновременное нанесение ударов по неск. гр-кам; уничтожение небольших гр. и блокирование путей их движения тактич. воздуш. десантами; засады на путях движения пр-ка; уничтожение мелких гр. пр-ка дежур. подразделениями в зонах ответственности и др.
За годы спецоперации св. 24 тыс. десантников отмечены гос. наградами, а 17 чел. удостоены звания ГСС : мл. с-т Александров Вячеслав Александрович (28.6.1988, посмертно), п/п-к Востротин Валерий Александрович (6.1.1988), ген.-м-р Грачев Павел Сергеевич (5.5.1988), ст. л-т Задорожный Владимир Владимирович (25.10.1985, посм.), с-т Исрафилов Абас Исламович (26.12.1990, посм.), еф-р Корявин Александр Владимирович (25.10.1985, посм.), к-н Кравченко Николай Васильевич (27.9.1984), п/п-к Кузнецов Юрий Викторович (5.7.1982), ряд. Мельников Андрей Александрович (28.6.1988, посм.), ст. с-т Мироненко Александр Григорьевич (28.4.1980, посм.), м-р Пименов Василий Васильевич (13.6.1984), ген.-м-р Слюсарь Альберт Евдокимович (15.11.1983), м-р Солуянов Александр Петрович (23.11.1984), ст. с-т Чепик Николай Петрович (24.4.1980, посм.), ст. л-т Черножуков Александр Викторович (3.3.1983), ряд. Чмуров Игорь Владимирович (26.5.1986), м-р Юрасов Олег Александрович (10.4.1989, посм.) (см. соответствующие персоналии ).

Окончание публикации о воспоминаниях разведчика-десантника Валерия Марченко () , ныне кавалера двух орденов Красной Звезды и ордена Красного Знамени Республики Афганистан подполковника запаса, прослужившего в Афгане с 1979 по 1989 годы.

Часть 3. «ДУШМАНСКИЙ КАПКАН»

Авиаотряд из двух пар вертолетов – боевых Ми-24 и общей поддержки – Ми-8, с группой захвата 80-й отдельной разведывательной роты 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии на борту, прижимаясь к земле, шел курсом на юг. Отойдя влево от трассы Кабул – Кандагар, вертолеты тенями скользнули у кишлаков Чахарасиаб, Дехи-Калан, обогнули вершину Сафедсанг и, пройдя над мутными водами Логара, свернули на снежный Спингар.

Мощный хребет впечатлил разведчиков вершинами вечных снегов, охвативших субтропики Нангархара свинцовым отливом зловещих ущелий. Кругом были оставленные дехканами кишлаки, разбитые аминовской авиацией в годы Саурской революции, не щадившей ни своих, ни чужих, а также – нашей, тоже не церемонившейся при зачистке советскими войсками поймы реки Логар. Здесь затаилась война!

«О-о-о», – оживились разведчики, – пик Сикарам!». Взметнувшийся на высоту 4745 метров над уровнем моря, он занимал господствующее положение над вершинами Джелалабадской «зеленки», словно возвещая чужакам: не суйтесь сюда – умрете. Именно в эти живописные горы вписалась седловина перевала Пайвар, пожалуй, одна из немногих, через которую из Пакистана в соседний Афганистан вели караванные тропы Великого шелкового пути.

Спускаясь с хребтов в выжженную солнцем степь Тобаги, что ближе к Кабулу, они разбегались к вилайетам Нангархар, Газни, Логар. Именно на плодородных землях Логара, покрытых «зеленкой», скрывались отряды вооруженной оппозиции, контролировавшие трассу Кабул – Газни – Кандагар. Душманы из этнической группы таджиков, говоривших на персидском наречии фарси-кабули, и примкнувшие к ним хазарейцы, жизненные устои которых заключались не в племенном, как у пуштунов, образе жизни, а в оседлом – в кишлаках, исторически привязанных к их исконным территориям.

Душманы яростно атаковали транспортные колонны советских войск, поставлявшие материальные запасы в гарнизоны Гардез, Кандагар, Шиндант, сжигая их вместе с личным составом сопровождения. Боевые операции ограниченного контингента весной и летом 1980 года, отчасти, снизили активность противника, отдельные участки дороги были взяты под контроль, но враг не оставил устремлений, продолжая атаковать колонны КамАЗов.

На всем протяжении трасса была нашпигованной минами, фугасами. Саперы их не обнаруживали щупами, а верные помощники – минно-розыскные собаки – не чувствовали на нюх опасные ловушки. Душманы оборачивали «итальянкии» (TS-50) в целлофан, обливали керосином, соляром, маслами. Гибли люди, техника! Логар, Гардез, Газни… Опаснейшие районы для маршей советских и правительственных войск.

Осенью 1980 года руководство афганской оппозиции призналось своим покровителям – госдепу США – в ослаблении влияния на центральные провинции страны. С одной стороны – душманские формирования в боях с ограниченным контингентом понесли потери в живой силе, с другой – испытывали недостаток в оружии и боеприпасах. Американское представительство ЦРУ в Пакистане на этот сигнал реагировало быстро. Лидерам оппозиционных партий, имевшим на территории Афганистана боевые отряды, были организованы поставки оружия караванным способом.

В первую очередь оружие шло душманским отрядам, сохранившим в операциях с советскими войсками боевой потенциал. Его приобретение осуществлялось лидерами оппозиционных партий, полевыми командирами за счет средств, поступавших на банковские счета в Пакистане. Военное имущество, боеприпасы, средства связи, медикаменты закупались и на деньги, вырученные за контрабанду опиумного и героинового зелья. Через Пакистан оно поступало в порты Индийского океана, где продавалось дилерам международного наркотрафика и морями – океанам шло на все континенты современной цивилизации.

В отлаженную систему поставок – в Пакистан наркотиков, обратно – оружия – вписалось много игроков, для которых присутствие в Афганистане советских войск обернулось привлекательным бизнесом. Одни из них решали политические амбиции, подтаптывая под себя уезды, провинции, другие разыгрывали коммерческие интересы, промышляя контрабандным товаром: коврами, камнями, лазуритом, драгоценным металлом. Героином и опиумом – святое! И на какой бы площадке не разыгрывались игры – политической, религиозной, экономической, силы афганской оппозиции извлекали прибыль, дивиденды! Их причастность к борьбе с советскими войсками была чертовски выгодным проектом! Под его реализацию шли огромные деньги американских налогоплательщиков! Таким образом, «пробивка» караванных маршрутов через границу с Пакистаном в деятельности многих сил, в том числе и афганского сопротивления, имела особое значение.

Командованием 40-й армии фиксировалось усиление душманских отрядов за счет поставок оружия из Пакистана. Оценив опасность режиму Кармаля, собственным войскам, оно приняло решение о выставлении заслона перемещению средств ведения войны в Афганистан методом караванных проводок. Принявший в сентябре 1980 года командование 40-й армией генерал– лейтенант Борис Иванович Ткач, эту задачу возложил на разведывательные подразделения ограниченного контингента.

Разведке Воздушно-десантных войск в Афганистане было приказано выполнять специальные задачи по борьбе с караванами во взаимодействии с армейской авиацией. Решением командующего армией нам, разведчикам 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, была определена полоса активных мероприятий по перехвату или уничтожению караванов, включавшая территорию вилайетов Нангархар, Кабул и Логар.

Логар – аль-джихад Бэб (ворота джихада) – так переводится с фарси-кабули название провинции, ставшей к концу 1980 года стратегическим коридором афганской оппозиции в поставках оружия в Афганистан. Ее территория удобна для перемещения грузов тайными тропами и ущельями. Восточные уезды провинции граничат с Пакистаном, подпирая горные субтропики Нангархара, западные – примыкают к центральной провинции Кабул. С севера на юг красивый ландшафт пересекает река с аналогичным названием – Логар. По ее берегам длинной цепочкой тянется кишлачный массив, утопая в «зеленке» плодовых деревьев.

Подполковнику Скрынникову – начальнику разведки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, – информация о «духовских» проводках поступала через жиденькие каналы «гэрэушной» разведки Генштаба ВС СССР, агентурную службу государственной безопасности Афганистана – ХАД (хедмат-э амниййат-э доулати), в том числе – авиационную разведку на базе эскадрильи МиГ-21Р.

С целью ведения разведки и засадных действий на маршрутах проводки караванов в точки координат, указанных источниками информации, забрасывались разведывательные группы 80-й отдельной разведывательной роты дивизии. Адаптируясь к условиям местности, кишлачных массивов, они совершали налеты на караваны из вьючных животных, колесной техники. Таким образом, нарабатывали тактику борьбы с душманскими проводками, приобретая опыт в новом направлении боевой работы.

Между тем, командир звена вел вертолетную группу с таким расчетом, чтобы у «духов» не сложилось впечатления, что русскими проводилась разведка, оценивалась возможность засадных действий. Оказавшись в полосе караванного маршрута, отмеченного источником информации из афганского разведцентра «Шир», вертолеты вышли на боевой курс. В иллюминаторе скользила замысловатая сетка тропинок. По одним из них дехкане перемещались в соседние кишлаки, решая торговые дела натурального обмена, по другим – гнали на водопой, пастбища овец и верблюдов.

Имелись дороги для колесной техники, вывозившей из каменных карьеров руды, мрамор, гранит. Тропинки, что вились у хребтов и терялись в ущельях, использовались дехканами для ухода в горы, где они скрывались, пережидая опасность. Какие из них задействовались в проводке караванов? – Сразу не скажешь. Для выводов из оценки обстановки исходной информации очень мало. Необходимы были более точные данные, которые добывались агентурной разведкой и, в первую очередь, – ХАД. Служба безопасности Афганистана получала информацию из местных источников, близких к проводкам караванов, от прямых участников проводок, выплачивая им пайсу (гонорар).

За бортом вертолета мелькали краски зеленых массивов, снежных вершин и синего-синего неба. Всюду кипела жизнь! Кипела она у водных артерий с бесчисленным количеством кишлаков и замирала у брошенных дехканами жилищ и строений. С набором высоты пейзаж из узеньких тропинок менялся на объемный рисунок пространства, в котором паутинки путей сообщения, собираясь в пучок, разбегались в долине на юго-восток – к границе с Пакистаном.

«М-да-а, караванам из вьючных животных – раздолье! Спустился в пойму реки Логар, выгрузился и все дела… Так-так… А ведь где-то здесь перевалочная база… С нее оружие идет к конечным адресатам назначения. Но где эта база? Если не местная агентура, то кто на нее сориентирует разведку ВДВ?», – думал я, охватывая взглядом зажатую хребтами долину.

Оценивая с борта вертолета места размещения засад, выходы к точкам эвакуации групп после выполнения заданий, я выделял на карте транспортные артерии, сходившиеся в ущельях, отмечал участки, где, с моей точки зрения, удобно вести караваны, площадки для посадки «вертушек», помечал кишлаки как возможные перевалочные пункты.

Размышления прервал Баравков:

– Товарищ старший лейтенант, командир экипажа зовет.

– Летчик зовет!

В кабине пилотов командир экипажа кивнул:

– Смотри – трактора с тележками.

– Правее тридцать!

Через блистер кабины заметил облако пыли, демаскирующее машины с прицепами.

Командир авиагруппы понял мое решение сходу.

– Досмотр! «Двадцать четвертые» – в прикрытие. Берем в «коробочку»! Садись в голове «ниточки», вторым бортом – с тыла.

– Понял, – весело крикнул пилот.

Я кинулся к разведчикам:

– Перьков, готовность – полная! Досмотр с Баравковым! Азарнов!

– Страхуешь лейтенанта Перькова. Черепом крутить по кругу!

– Нищенко! Общее обеспечение захвата. Как на уроках! Вопросы?

– Никак нет!

– Работаем!

Касание земли. Вперед! Разведчики ринулись к объекту захвата, не спуская глаз с обочины, прикрытой колючим хмызником. Одновременно блокировав трактора, обе группы разведчиков лишили их возможности маневра.

Со связистом Николаем Есаулковым бросились к ведущему трактору. С этой позиции лучше просматривались действия разведчиков. «Рисунок» захвата получился красивым, в смысле – профессиональным в исполнении, но с лишними движениями при броске к объекту, что нарушило синхронность во времени. И, черт побери, у разведчиков не хватало дерзости! Блеска в глазах!

Распластавшись на земле, водители тракторов вытянули перед собой заскорузлые руки. Не добежав несколько шагов к их телам, споткнулся, как подумалось, о комок верблюжьей колючки, но нет – ситуация оказалась драматичней! Сверху на нас пикировала пара «двадцать четвертых», сокрушая звенящим грохотом двигателей все живое на свете. Проскочив над головами, «горбатые» ушли в набор высоты.

«Ну, черти! Стоп-стоп! Впрочем… Это ж изюминка!»

– Что, если всамделишный караван «проутюжить» ложным заходом «вертушек»? А, Есаулков?

– Так точно, товарищ старший лейтенант! «Душки»-то в шоке – смотрите! – кивнул связист на водителей.

– Молодец! Замечаешь! Перьков, Архипов – тележки, Сокуров, Гапоненко – трактора. На досмотр минута, и уходим!

– Баравков, «сними» информацию с афганцев! Есть ли в кишлаках люди с гор? Сколько? Чем занимаются?

Заместитель, знавший фарси, включился в опрос водителей.

– Товарищ старший лейтенант, в тележках чисто, только дрова, – доложил подбежавший Сокуров.

– В тракторах ржавые ключи и больше ничего, Валерий Григорьевич.

– Принял, Паша. Сработали быстро, но вопросы есть! Разберемся на базе!

– Товарищ старший лейтенант, – окликнул Баравков, – в кишлаках посторонние люди, водители, говорят, их видели. Бывают ночами, но кого они представляют, кто за ними стоит, водители не знают или боятся раскрыть. После атаки «горбатых» приходят в себя.

– Хрен с ними, Гена! Уходим! Нищенко, отход! Прикроешь группу!

Сжатым кулаком сержант обозначил – понял. Взлетели и прошлись над тракторами с прицепными тележками. «Ориент» отмерил четыре минуты от посадки до взлета. Неплохо. Учебно-боевой досмотр на хорошую оценку сработан – можно домой.

Едва не касаясь стойкой шасси вершин апельсиновой рощи, вышли к магистральной трассе и пошли на Кабул, оставляя справа по курсу кишлаки и «зеленку», чтобы не получить в борта из ДШК по горсти металлолома.

Обогнув столицу Афганистана вдоль восточной окраины, на посадку в кабульский аэродром зашли с Пагмана. Оглушенные полетом, спустились на пахнувшую керосином бетонку.

– Паш, проверь оружие и – перекур. Я к «двадцать четвертым».

– Понял, Валерий Григорьевич!

Экипажи «припарковавшихся» «вертушек» весело обсуждали задание. Потные, возбужденные летчики с удовольствием смеялись по случаю успешного окончания очередного боевого дня. Налет часов отработан, можно и отдохнуть.

– Кто меня, пацаны, едва не «побрил»?

Покатываясь со смеху, летчики показали на рыжего паренька с гермошлемом в руке.

– Давай «пять»! Молодец!

– Причитается, командир!

– Уж как положено!

Постояли еще, посмеялись, остывая от полета.

– Ну, что? Обсудим маневр, небесные волки?

– Сильно, командир? Применим в захвате?

– Обязательно! Атака получилась эффектной! Впечатлило!

– Еще кое-что придумаем!

– Принимается! Отработали чисто, претензий нет! Дружеский локоть чувствовал лично. Баня в 20.00, ребята, и без опозданий! И как положено, не забывайте науку Суворова!

– За приглашение спасибо, командир! Будем!

– Не сомневаюсь! Задумку – завалить караван – отцы-командиры не оставят в покое. Сработаем?

– Сработаем, Валера! До вечера.

– Пока, ребята!

Очередной вылет на авиаразведку принес результаты. Я мысленно группировал их по признакам и направлениям. В целом сложилось представление о дорожной сети, расположении кишлачного сектора, системе транспортно-пешеходных артерий, что позволило формировать замысел борьбы с караванами во взаимодействии с армейской авиацией. Рождались варианты применения разведывательных групп на разных направлениях. Наработки были реальными, о чем и доложил начальнику разведки дивизии по прибытию в расположение:

– Маршрутная сеть от гряды Спингар, товарищ подполковник, располагает условиями для переброски грузов в центральные уезды страны на колесной технике, тракторах и вьючных животных. Обеспечивает подходы к кишлакам на путях перемещения оружия и организацию перевалочных пунктов в удобных местах. Возможность складирования оружия, боеприпасов в пойме реки Логар сочетается с наличием в ней дорог и маскировкой караванов – «зеленкой», под обеспечением, скорее всего, местной агентуры проводки караванов.

– Ты разглядел ее с вертолета, Валера?

– Агентуру!

– Никак нет, товарищ подполковник! Но без агентурного прикрытия я бы не решился вести караван к столице, где натыканы войска шурави и «зеленых». Дуракам не платят хорошие деньги за караванные проводки, товарищ подполковник.

– Хм… Не дерзи старому подполковнику! Продолжай!

– Предположительно, противник исходит из принципа, что подтягивание караванов к магистральным коммуникациям опасно. Их движение на равнине, так или иначе, контролируется нами, поэтому, полагаю, что в районе Хоши имеются склады с оружием. Дальнейшее движение военных грузов к конечным «потребителям» осуществляется на вьючных животных мелкими партиями с предметами торговли на рынках. Для маскировки.

– Хорошо, Валера! Условно соглашусь с тобой. Ну, а дальше что?

Понимая мое настроение на атакующую тактику в отношении караванных проводок, Михаил Федорович, заставлял меня анализировать ситуацию. Безусловно, ему хотелось убедиться в качественном продумывании операции по перехвату караванов, обоснованности аргументов, которые бы имели право на жизнь.

– Если командование не торопит нас на совершение сиюминутных подвигов, товарищ подполковник, считаю необходимым ориентировать агентурную разведку на конкретную информацию по нашей задаче. В первую очередь, имею в виду ХАД!

– Это ж… – вмешался было Иван Комар – командир дивизионных разведчиков.

– Так точно, Иван Геннадьевич! Информация ХАД носит скользкий и, зачастую, опасный характер, порой не соответствует действительности вообще, но она имеет оперативный плюс – быстроту прохождения к нам! Что мешает нам процеживать ее через факторный анализ, уточнять у «каскадеров» и реализовывать немедленным образом? Летать вслепую, рыская по дорогам и мандехам – бесполезный номер. В этом убеждаемся всякий раз, как только возвращаемся с барражирования по «духовским» местам. Впрочем, как и сейчас!

– Это так! – произнес начальник разведки, прикуривая сигарету.

– Чего скрывать, товарищ подполковник? Дразним «духов» пролетом авиации в их глубоком тылу, раскрываем свои намерения, вызываем реакцию мер противодействия. Они наблюдательны и очень осторожны! Или мои рассуждения, Иван Геннадьевич, выстраиваются не в этом русле?

– Чего уговариваешь, Валер? – отмахнулся Комар. – Товарищ подполковник, на мой взгляд, доводы Марченко убедительны.

– Есть предложения, Иван? Выкладывай!

– Предлагаю высказаться командиру группы! На караван идти ему!

– Хм, давай, Валерий Григорьевич, быстро и без авантюрных намерений! У меня и без этого голова болит.

Откинувшись на полог палатки, Михаил Федорович приготовился слушать предложения по выходу дивизионной разведки на караванные маршруты с целью перехвата караванов. Командиру дивизии генерал-майору Рябченко нужен результат! Результат нужен был и командующему 40-й армией!

– В этой операции предлагаю работать двумя группами. Одна идет на караван и действует в интересах реализации информации, другая – на «вертушках» прикроет захват. В случае необходимости ее же выводим на досмотр. Привлечение «брони» – отдельный разговор, в зависимости от ситуации. Ночью бронетехникой страхуем выход групп из заданий или рассредотачиваем внимание «духов» от наблюдения за целью.

– То есть?

– Отвлекаем от группы, попавшей в форс-мажорные обстоятельства.

– Ну, да! – прервал начальник разведки. – Если группу зажмут, а время идет на секунды… Понимаешь, о чем говорю?

– Так точно!

– Пока «броня» подтянется к группе, от нее ничего не останется. Хорош каламбурчик, да?

– Хорош, товарищ подполковник! Действительно, роль «брони» в операции не просматривается – далеко и не успеет! Таким образом, обсуждение вопроса агентурного сопровождения действий разведгрупп в тылу противника становится темой номер один!

– Опять за свое…

– Что имеется в виду? Без агентурной поддержки местного населения, среди которого мирных жителей, в принципе, нет, – не обойтись! Мужское население либо в горах, либо в кишлаках в виде ополчения из пацанов и вполне здоровых стариков. Они чертовски опасны!

– Да, и раненые душманы! Мы не вписываемся в их понимание о добре и зле, значит, наши отечественные разведывательные органы не войдут с ними в контакт ни при каком развитии событий – только через ХАД. Значит, искать контакты и выходы на источники информации в полосе караванных проводок среди местного населения следует именно через ХАД, где, впрочем, все продается и покупается! Информация – тоже! Выходы «хадовцы» найдут! Они есть! В чем я убедился в последний раз, доставляя пленных душманов в их отделение «беспеки» не далее, чем неделю назад. Помните, товарищ полковник? Так вот! Одних «духов» саурские революционеры пытали изуверскими методами, другие «духи» сидели рядом и улыбались – значит, свои!

– М-да-а-а, Валера, понимаю, но ближе к делу.

– Есть к делу! Условия нашей работы имеют ряд особенностей, связанных с караванными проводками ночью! Именно ночью!

Скривившись, словно от зубной боли, Михаил Федорович вскочил.

– Ты советский человек, Марченко? А?

– Так точно, товарищ подполковник! Взращен комсомолом и воспитан партией! Офицеры едва сдержали смех от моей, если не хулиганской, то вызывающей, выходки.

– Так почему же не понимаешь простой истины на «блюдечке с золотой каемочкой»!

– Слушать начальника разведки, товарищ старший лейтенант! Учи вас, учи, о чем можно говорить, а о чем – нельзя! Запомните все! Особенно ты – авантюрист! Афганская агентура не наша с вами ком-пе-тен-ция! Понимаешь, чудак-человек? Не на-ша!

«По-о-несло дядю Мишу… Хотя, чего уж пенять? Агентурное сопровождение разведгрупп в «духовском» тылу за один день не решается. «Гэрэушники» в этой работе беспомощны, «кэгэбэшники» в военные дела не лезут – их интересует политическая информация для Москвы. Нравится кому-то или нет, выходит – ХАД! С ней, правда, надо работать аккуратно!».

Итак, рассуждаем! От трассы Кабул – Кандагар до полосы разведки, в пределах которой планируются засадные действия двумя-тремя разведгруппами одновременно, более тридцати километров. Начальник прав! Это расстояние! «Броня» не успеет поддержать ни одну из групп, оказавшуюся под ударом. «Духи» «пройдутся» по ним быстрее, чем бронетехника подтянется для оказания помощи, тем более, информации о противнике – никакой. Какие отряды? Сколько? Места дислокации? Ничего, кроме общих или противоречивых данных! Сунемся без страховки в душманский рассадник, «бородатые» оторвут нам головы и не поморщатся. Опять же, рассчитывать на результат по перехвату караванов можно лишь ночными засадами! В этом я был убежден!

– Чего молчишь? Рассказывай! Как сработали на досмотре?

– А? «О чем это он? – недоуменно взглянул на начальника, – Ах, да…» – Нормально, товарищ подполковник, пойдет. Вертолетчики придумали «изюминку». Молодцы!

Михаилу Федоровичу понравился мой доклад о «психической» атаке боевых вертолетов. Не упуская инициативы, подмигнул Комару, мол, поддержи, Иван.

– Товарищ подполковник…

– Ну, что еще?

– Оставлять группу на ночь без прикрытия, действительно, опасно! В душманском гадюшнике никто не поможет и схарчат нас с удовольствием! Но и выходить на системный перехват караванов без ночного поиска – пустое дело. Если не возражаете, возьму на захват Перькова, а Перепечин подстрахует на «вертушках».

– Но Перьков же не летал в район, – встрепенулся начальник.

– Ночью все кошки серы, товарищ подполковник, а у Паши – хватка. Разберемся!

– Все же настаиваешь на ночь?

– Так точно! – я посмотрел Михаилу Федоровичу в глаза.

– Подумаю, авантюрист! Ох, и авантюрист ты, Марченко!

Перелом в настроении подполковника Скрынникова в пользу подчиненных при обсуждениях боевых заданий происходил в минуты, когда он убеждался в правоте и силе духа собеседника. Начальник разведки понимал, что предложения командиров разведгрупп рождались не с «кондачка», а в результате практической работы в засадах и аналитических исследований результатов.

– Глубоко не полезу, товарищ подполковник, высажусь минут за двадцать до наступления темноты, осмотрюсь, понюхаю воздух и за полтора часа выйду к месту засады.

Уткнувшись в «пятидесятку», Михаил Федорович раздумывал.

– На что бы еще обратил внимание, товарищ подполковник! Смотрите карту – сужение рельефа между хребтами. Именно здесь дороги, собираясь в «пучок», создают условия блокирования в узком проходе нескольких путей одновременно.

– Существенно! – кивнул Михаил Федорович.

– «Капкан», товарищ подполковник! «Душманский капкан». Основной вид «духовской» тактики в отношении нападений на колонны наших войск! Обратили внимание! А что? Клин вышибают клином! Сработаем «духовской» методой!

Засадные действия обсуждались долго. Еще не раз подполковник Скрынников вскакивал, потрясая кулаками, пока у старшины Андрейчука не появилась мысль:

– Пора ужинать, товарищи офицеры, стынет же!

Утро следующего дня принесло ожидаемые вести – две разведгруппы готовятся к засадным действиям. Моя – основная – действует в засаде, Александра Перепечина – страхует на «вертушках».

С командиром вертолетной группы отработали пролет над душманской территорией таким образом, чтобы у противника не сложилось впечатление о ведении русской авиацией разведки. Взлет осуществили двумя парами в строго рассчитанное время. В иллюминатор я отслеживал прохождение ориентиров, помеченных на карте, ситуацию в полях, кишлаках, чтобы иметь представление о плотности населения с уходом светлого времени суток.

На бреющем прошли ориентир поворота в район предстоящих действий – перекресток дорог южнее кишлака Сангархейль, и левым виражом вошли в зону задания. Таким образом, завершили условную «петлю» пролета над контролируемой душманами территорией, чтобы им сложнее было «привязать» вертолетную группу к нашему заданию.

Вечернее солнце клонилось за гребень хребтов, разбросав по долине жутковатые тени, вызвавшие мурашки на теле. Бр-р-р.

– Внимание, парни – собраться! Прибываем!

Я поднял руку – сигнал: «Приготовиться!». Группа превратилась в механизм со взведенной пружиной. Встретившиеся взгляды – мой и командира звена вертолетов – были в едином порыве…

«Как там? В порядке?» – спрашивал мой.

«Подходим», – кивнул «звеньевой».

– До встречи, ребята!

Сжатыми кулаками экипаж пожелал нам добра.

– За успех нашего дела – безнадежного! – бросил в след командир.

– За успех!

В салоне склонился к Перькову.

– Внимательней за тылом, Паша, «духи» очень быстры! Не спеши! Старайся все видеть!

– Понял, Валерий Григорьевич.

Трудно представить следующую минуту – там, на земле! И будет ли она вообще? Вперед! Группа выскочила за борт вертолета и заняла положение к бою. Вертолеты ушли маршрутом, не создавая в окружившей нас пустоте впечатления выброски группы разведчиков в солончаковой степи Гумаран. Мы лежали в прогорклой пыли, ощетинившись стволами, и вдыхали запах звенящей вокруг тишины. Сейчас группа должна превратиться в тень, чтобы вместе с другими тенями скользить к горушке в треугольнике трех кишлаков.

На востоке темнеет быстро, отчего не всегда улавливается грань превращения сумерек в непроглядную ночь, и тишина становится звонче, опасней, вызывая дрожь в напряженном теле. Я вел группу к расщелине, образуемой вершинами на участке трехсот – не более метров, куда стремился «пучок» многочисленных дорог и тропинок.

Меня интересовала вершина с отметкой 2102 метра. Она вскинулась между ближайшим к нам кишлаком – на севере – и горой Срегар, в две с половиной тысячи метров, – на юге. Именно ее я выбрал для засады, полагаясь на господствующее положение над местностью, что позволяло контролировать выход из ущелья.

После десантирования не торопился: адаптировал группу к темноте, звукам солончаковой степи – свидетельницы тайного вторжения. Оценил расстояние до ближайшего к нам кишлака, уверился в «подушке» безопасности, которую создавал всегда, когда предусмотрен контакт с противником. Учел направление ветра – турбулентной воздушной массы, вырывавшейся из горловины ущелья на открытое пространство.

Притерлись к обстановке, подышали воздухом, насыщенным запахом верблюжьей колючки и чем-то еще, похожим на полынь приволжских степей. «Пожалуй, в лоб не полезу. Сориентирую дозор на хребет, где скроемся в тени, отбрасываемой гребнем – верхним контуром гряды».

– Пригляделся, Ксендиков? Подышал?

– Так точно!

– Забирай правее и осторожно сближайся с горушкой! Не торопись! Азимут – девяносто. Дальше три тысячи метров… Высота, обращенная плоским откосом к нам, – место засады в соответствии с решением! Дальше – сигналами.

«Оторвавшись» от группы, дозор пошел по условной кривой, обозначенной при уточнении порядка сближения с объектом засадных действий. Постепенно втягиваясь в тень, образуемой гребнем гряды, растворились в ней, потерялись для противника…

Сложный период втягивания в задание обострял рефлексы внешними факторами. В первую очередь – звуковыми! Порыв ли ветра, вой шакалов, крик ишаков кидали тело на земле, шлифуя реакцию самосохранения, данную человеку природой. Тренировки! Тренировки! И еще раз – тренировки на базе шлифовали мастерство выдвижения к объекту интересов.

– Как, Есаулков?

– Нормально. «Молчим».

Молчим! Это значит, в эфир не выйдет сигнал тангентой, не сорвется фраза: «В порядке». Молчим – целее будем!

Тишина становилась звонче, опасней – не тишиной, а волчьей повадкой «духов» красться в густой темноте остывающей ночи. Мы уже вышли к «связке» дорог, входивших в расщелину «пучком», как я их условно назвал, увидев с борта вертолета.

Расщелина – это суженное пространство в несколько сотен метров, образуемое расположенными напротив друг друга хребтами. Вершина левого, ближнего к нам хребта, – место засады на караван противника. Если ночью караван пойдет, мимо нас не проскочит. Северную ли он выберет дорогу относительно нашей вершины или южную, значения не имело – караван обречен на любом маршруте. И вот почему. Изюминка состояла в том, что какой бы путь ни выбрал старший каравана (караван-баши) после выхода из ущелья: северный ли, южный, караван пойдет мимо нашей горы. Северный? – Караван окажется между засадной группой и кишлаком, до которого два километра открытой степи. Внезапным огнем из засады нанесем ему невосполнимый ущерб и добьем в чистом поле. Уйти ему некуда! Правда, в этом сценарии есть существенное дополнение – возможная поддержка населения кишлака (местного ополчения) охране каравана. То есть, мной не исключалась совместная атака жителей кишлака и прикрытия каравана. Это бы создавало определенную проблему, но все-таки не очень большую. Противник мог нас атаковать с одного направления, консолидировано, но только с одного.

Если караван пойдет южным маршрутом, тем более он обрекался на гибель, причем, без вариантов. Он окажется зажатым кинжальным огнем в расщелине, где ему никто не поможет! Без возможности маневра, отхода назад, движения вперед, сопротивления под огнем сверху путь один – к Аллаху. При этом развитии событий местное ополчение может тоже включиться в поддержку попавшего в засаду каравана, тем более, среди боевиков прикрытия могут быть выходцы из района действий. Но помощь каравану придет позднее! «Духам» надо будет разобраться в ситуации, выйти на рубеж атаки, что неудобно с точки зрения положения их кишлаков на местности. Мы же выиграем время и будем его тянуть до прилета «вертушек» с резервной группой Александра Перепечина.

Таким вот вырисовывался расклад предстоящего боя. В случае, если караван пойдет! Нет? Снимемся перед рассветом и уйдем в квадрат эвакуации на базу и будем ждать следующего раза, чтобы сработать как надо. Наша работа без агентурного сопровождения борьбы с караванами сводилась к принципу: «повезет – не повезет».

Справа открылась «изюминка» засады – расщелина, таившая противнику «капкан». Попавшему в нее каравану она не оставляла не единого шанса на благоприятный исход. Втянулся? И все!

– Товарищ старший! Караван!

Сержант не ошибся, он был тысячу раз прав! Из ущелья, тяжело переваливаясь на ухабах, вышла «бурубухайка». Рассматривая колоритный объект в пылающей полоске зари, прошептал: «Быстрей же, быстрей!» Подсознание реагировало на психоэмоциональное состояние – опасность! Цель!

Между тем, видавшая виды развалюха, отплевываясь черным выхлопом несгоревшего топлива, вышла на финишную прямую выставленного ей «капкана»! Она шла в него с каким-то даже достоинством, увлекая за собой караванную проводку. Следом шли верблюды, груженые поклажей бордового цвета, тюками, зашвартованными ремнями из кожи. За «королями пустынь» скрипели гужевые повозки, запряженные лошадьми. Седевшие на них всадники, покачиваясь в седлах, явно боролись со сном. Тяжела, видно, душманская доля! Ох, тяжела!

Вьючную тяговую силу сопровождало свыше двух десятков вооруженных людей, одетых в темные широкие одежды. Они в такой же полудреме брели по обочинам пыльной дороги, восстанавливая силы от изнурительного пути через горы. Усталость душманов расценил хорошим признаком, указывающим на их меньшую боеспособность и реакцию в оказании сопротивления.

Далее шли трактора с прицепными тележками – не большие, но юркие машины, способные тянуть свыше тонны полезного груза. Вон и «хвост» «духовской» «ниточки» – три пикапа. Они вышли из ущелья, освещенного лучиком солнца, скользнувшего из-за снежных вершин Гиндкуша.

– В порядке, Игорь?

– Еще повоюем, товарищ старший лейтенант! – усмехнулся Нищенко.

– Держись, дружище, я – к Азарнову.

Несколькими рывками перебежал к командиру третьего отделения.

– Караван на подходе, Андрей, собраться в «кучку». «Тянет» его попугайского вида развалюха. Обычная! Скорее всего, «духам» ничего не осталось, как задействовать ее после преодоления перевала километрах в двадцати отсюда.

– Караван-то большой, товарищ старший лейтенант?

– Серьезный, Андрей, дай Бог, «проглотим»! Работаем по заданию! «Трассером» «снимаю» водителя – сигнал атаки каравана! Ты же – из «Мухи» (РПГ-18) «гасишь» последнюю машину, чем наглухо закроешь «капкан». Разумеешь?

– Так точно!

– А там «вали» сопровождение каравана! Не позволяй ему поднять головы, но аккуратно – одиночными. И, как поется в песне, – «пишите письма мелким подчерком»! Гуд?

– Все! Я с Есаулковым – правее тебя, «148-ю» – на прием.

Взглянул на ориентир – кусок известняковой породы. Как только «голова» каравана его достигнет, выстрелом просигналю начало атаки.

Вряд ли догадывался «водила» в тюбетейке, вышитой золотой канителью, жемчугом ли, бисером, что, втянувшись в расщелину, лишится маневра. Назад дороги не было! Ее закроют верблюды, трактора с тележками, которые двигались следом. Все единицы караванной проводки лишались возможности развернуться назад, чтобы принять боевое положение при атаке засадной группы, уйти от огня с обеих вершин, образующих узкий проход.

Выводы из оценки обстановки не вызвали сомнений. Если не изменится скорость движения каравана и он последует в том же темпе, внезапному огневому воздействию подвергнется большая часть каравана. Остальную же его часть, оставшуюся за горловиной «капкана», уничтожит группа Перькова.

Оптимизм имел основание. Была нужная плотность единиц караванной проводки (структуры). То есть, дистанции между машинами, ишаками, верблюдами, лошадьми – всеми вместе взятыми. Именно они войдут в полосу наибольшего поражения стрелковым оружием и ручными гранатами с гребней хребтов. Время было еще прикинуть, внести уточнение! Его не было на непозволительную роскошь – дрогнуть, усомниться!

Время – 6.30. Взлет авиагруппы через десять минут. Строить иллюзии в отношении техники, привлекаемой душманами к перемещению грузов из-за границы, пустой разговор. Ее роль не всегда заключалась в скорости движения и, зачастую, сводилась к задаче – доехать до конечного пункта разгрузки, а там – хоть и «не рассветай»! Это устраивало лиц, формирующих караваны в Пакистане, и тех, кто встречал их на афганской территории. «Собака лает – караван идет!». Мудрая восточная поговорка отражала истинную ментальность местного населения, жизнь которого выстраивалась волей Всевышнего.

«Духи» задействовали машины на отдельных участках маршрута, в нашем случае – конечных, что навевало на размышления о наличии в ущелье перевалочных баз и пунктов, где аккумулировались оружие, боеприпасы, средства связи, медикаменты. Позднее это «добро» «расфасовывалось» по отрядам и формированиям, представляя реальную угрозу советским войскам.

Где же, где агентура КГБ, ГРУ, военной контрразведки, прочих «экзотических» и «секьюритических» структур, которые бы занимались добыванием сведений по душманским проводкам?

Между тем, «борцы за веру» отрешено брели по обочинам дороги, не замечая ни техники, карабкавшейся по камням расщелины, ни выбившихся из сил животных. Они шли, «прижавшись» к верблюдам, лошадям, мулам, выбрав место в походном порядке каравана. Скорее всего, из житейских соображений, чем из интересов охранных функций – меньше пыли, выхлопа газов. В поклаже животных из ярких цветов имелись вода, питание, спальные принадлежности на ночь – удобно и все, как у людей!

В данном случае для нас не имело значения распределение обязанностей в составе проводки – обеспечение, сопровождение, охрана каравана. Все они совместно отвечали за его доставку в пункт назначения адресату, который был известен только караван-баши. Отлично вооружены, подготовлены, злы и кровожадны.

Обеспечение каравана в широком смысле слова – это его живучесть на пути следования по афганской территории. Оно «привязано» к нему системой правил и направлено в интересах агентурного сопровождения, привлечения ополчения, вывода каравана на безопасные маршруты. Исходя из тактических соображений, группа обеспечения в задачах проводки имела более широкие и глубокие функции, нежели охрана каравана.

Функции охраны относительно объекта прикрытия, прежде всего, подразумевали ее боевое предназначение и непосредственную безопасность каравана. Во имя его спасения охрана будет биться до последнего моджахеда.

Итак, замыкание каравана «вписалось» в зону воздействия огня засадной группы. Это начисто лишало караванную проводку возможности маневра, принятия боевого положения, противодействия и выхода из создавшегося положения. Более того, противник оказывался в ситуации полной неспособности атаковать нас с фронта или обострить ситуацию на уязвимом правом фланге.

«Бурубухайке» осталось пройти метров двести до рубежа, служившего началом атаки. За ней, чуть приотстав, «плыла» вереница верблюдов, компактно втянувшись в дефиле, потом шли трактора, пикапы с двумя ДШК в грузовых отсеках. Караванные единицы «вписались» в границы участка сплошного поражения, в пределах которого огонь засадной группы сконцентрируется на охране с задачей ее уничтожения в первые секунды боя. Таким образом, «духи» попадали в их же классически расставленный «огневой мешок» – «душманский капкан», как его называли мы, разведчики!

Зафиксировал взгляд на цели – водителе. Рядом сидел пассажир в лунге белого цвета – не иначе караван-баши! Вид достойного уважения душмана не ввел в заблуждение, указывая на него как на представителя звена управления в цепочке поставки грузов в Афганистан. Выбирать не приходилось – его первым и валю! Еще немного, еще чуть-чуть! Нельзя оставлять «хвост» за горловиной участка сплошного поражения! В противном случае, он выпадет с линии огня разведчиков, и отрезанные «духи» могут решиться на сопротивление не контролируемым маневром с тылу, флангов. Поэтому отделению Азарнова вменил в обязанность – блокировать замыкание каравана, чтобы лишить его действий.

– Товарищ старший лейтенант, Баравков на связи, – шепнул Есаулков.

– Слушаю, «11».

– «Духи, «03». До двадцати «штыков» вышли из кишлака.

Та-ак, сволочи, взаимодействуют… Опять же, все как у людей… На часах – 6.40. Вертолетная группа – в воздухе. «Эх, была – ни была!»

– «11», «горбатые» в пути. Подпусти метров на сто и – с Богом – вперед! Раньше нашей атаки себя не обозначай.

– Понял, «03».

В открытый эфир? А ну, засекли? Не-е-е-ет, поздно! Роли не играло! Караван втянулся в узкую часть расщелины, оказавшись в полосе кинжального огня засады. Если «духи» и слушали эфир, среагировать не успеют. Вот они все – «бурубухайка», вереница животных, охрана с монотонно-зомбирующим шагом и китайскими АК на плечах… Караван в западне! Время!

– «10», готовность! Прием.

– Понял, – ответил Перьков.

Утомительно тревожны последние секунды перед атакой! Неприятный холодок в животе, стук собственного сердца, рвущего на груди тельняшку… Однако пора! Мушку проверенного в боях АКМС совместил с прорезью прицела, «наложив» условную линию выстрела (расстояние 100 – не более) на белую чалму караван-баши, затем – водителя. Пару движениями потренировал перенос огня с одной цели на другую и, окинув крайним взглядом караван, нажал на спуск автомата.

Караван-баши с водителем уткнулись в панель приборов. Глухие выстрелы ручных противотанковых гранатометов подгруппы Азарнова разнесли «бурубухайку» и пикап, замыкавший колонну. «Душманский капкан» закрылся! Автоматные очереди смели кучку «духов» охраны и сопровождения. Упавшие под пулями животные перегодили дорогу колесной технике, ставшей легкой добычей для поражения удобными в этих случаях РПГ-18 («Мухами»). Свыше десятка душманских тел лежали там, где их настигла смерть в первые секунды атаки. Раненые ползли с линии огня, пытаясь найти укрытия за трупами животных, камнями, опрокинутыми тележками тракторов.

Уничтожение живой силы противника определено второй целью операции. «Духовская» колонна превратилась в жалкое зрелище!

– «12-му», «13-му», контролировать расход боеприпасов, – скомандовал Нищенко и Азарнову.

Раненые душманы и те из них, кто не попал под смертельный огонь засады, предприняли попытку сопротивления. Из неудобного положения – снизу-вверх отстреливались одиночными выстрелами, рассчитывая, вероятно, на поддержку ополчения. «Подавить сопротивление, иначе организуются на правом фланге!» – мелькнуло в голове.

– «13», ты под огнем! Не видишь, что ли?

– Добивай, если видишь! Бьют из-за вьюков и трупов лошадей.

– «03», обходили слева, сосредоточился на них.

– В порядке?

– «Гаси» этих, по тебе ведется огонь.

Тех душманов, кто отстреливался в секторе Нищенко, нам с Есаулковым не достать. Мешали трупы погибших животных.

– «11», что у тебя? – запросил Баравкова.

– «Душары» залегли, оценивают ситуацию, бой слышат, но мер не предпринимают.

– Та-а-а-к, Гена, не жди, когда к ним придет решение, как действовать дальше! Оценивают ситуацию, думают, что происходит у них за горой. Может, ждут подкрепления. Отслеживай их шевеление и докладывай изменение обстановки.

– Понял, «03»!

Баравков контролировал ситуацию с опасного кишлачного направления, но фактор внезапности атаки уже проходил, минут через пять ополчение поймет, что ему надо делать, несмотря на то, что в его составе в основном пацаны лет шестнадцати и старики. Они чертовски подвижны и смерти не боятся – лезут напролом.

– «12», «духи» за «бурубухайкой», не спускай с нее глаз.

– Вижу! За нее стащили раненых.

– Придут в себя, откроют огонь. «Мухой» сработай под машину, рикошетом ударит по ним.

– «Смальну».

Бухнул ручной противотанковый гранатомет. Камни, щебень косвенным поражением смели укрывшихся за машиной «духов».

– «03», я «11», прием.

– Слушаю, Гена.

– «Духи» двумя группами по десять-двенадцать бойцов вышли от кишлаков.

– Действия первой группы?

– Кажется, собираются в атаку.

– «Кажется» – не в счет, черт бы тебя побрал! Оцени их действия!

– «03», по всем признакам – собираются в атаку.

– Расстояние?

– Метров шестьсот.

– Готовь дымы – «вертушки» на подлете.

– Понял вас.

«Ориент» показывал 6.55. Вертолетная группа вот-вот должна появиться на горизонте, пора ее выводить на цель. «Духи» пытались деблокировать караван.

– Связь с «вертушками», Есаулков.

Связист протянул гарнитуру станции для связи с авиацией.

– «Заря», «Заря», я – «03», прием.

– Я – «Заря», прием.

– «Заря», веду бой с «духовской» «ниточкой» в координатах… С направления Хоши атакован тремя группами «духов» до пятнадцати человек в каждой. На площадку с координатами… высади досмотровую группу для загрузки на борта захваченного оружия. Там наши! Себя обозначат оранжевым дымом, прикроют посадку. Как понял? Прием.

В эфире – тишина. Командир авиаотряда анализировал ситуацию, понимая, что эвакуация группы пошла по иному сценарию, а сложившаяся у нас обстановка увеличила риск потери экипажей. Но вертолетчик настроен решительно.

– «03», я – «Заря», выхожу на вас, уточни ориентиры.

– Даю дымы!

Схватил гарнитуру Р-148:

– Гена, обозначь себя дымом и срочно – за камни! «Вертушки» на подлете!

– Принял, «03».

– «10», слышишь нас?

Перьков «въехал» в задачу – отлично. Вновь ожила «148-я»:

– «03», я – «11», «духи» идут на сближение.

– Понял, Гена! Подпусти метров на 300 и – одиночными! Одиночными! «Заря» вышла на боевой курс.

– «Заря», «Заря», я – «03», свои обозначены дымом: азимут – 140, как понял, прием?

– Понял, «03»! Понял! Меня наблюдаешь?

– Не вижу! Я на обратном скате вершины.

– Я-я-ясно…

По «148-й» – Баравкову:

– Гена, «вертушки» наблюдаешь?

– Вижу, «03», «горбатые» заходят в атаку.

– Какого хрена молчишь? Обозначил себя?

– Так точно!

В микрофон «809-й»:

– «Заря», я – «03», дымы наблюдаешь?

– Вижу! Цель – тоже.

– Работай, дорогой!

– Атакую, «03»!

«Фу, черт, какая жара!». Смахнув пот со лба рукавом десантной куртки, оглядел караван. Жалкое зрелище … Трупы погибших животных с телами душманской охраны валялись в лужах крови, возбуждая аппетит афганских мух. Из маломальских укрытий, занятых душманами, не попавшими под смертельный огонь, торчали конечности ободранных рук и ног. Но и там пули разведчиков нашли «духовские» тела, кромсая их на куски.

От поверженного каравана зазвучали выстрелы. Вычленил три очага сопротивления, откуда «духи» вели ленивый огонь. Визг рикошета резал слух. Это в кино пули свистят над головой, прижимая к земле, в реальной же обстановке они шелестят – неприятно и очень тревожно…

– Что у тебя, «11»? – запросил Баравкова.

– Огрызаются, сволочи!

– Сколько перед фронтом?

– Человек сорок – точно.

– Долби одиночными, как учили: «Мой выстрел первый и в цель!». Что не понятного?

– Понятно! «Духи» бьют для острастки, выжидают.

– Контролируй их и держи на дистанции.

– «Горбатые» меня не «проутюжат»?

– Не волнуйся! Видят тебя, но дымы держи под рукой – с ними спокойней!

Оставшиеся в живых душманы затягивали время в ожидании подкрепления, еще не зная, что его отчаянно «помолотят» «вертушки» шурави. В целом обстановка созрела до завершающего разгрома каравана. Пора в бой вводить скрытую группу Перькова.

Паша видел обстановку в реальном времени, слышал радиообмен в эфире и, вне сомнения, горел желанием включиться для окончательного уничтожения каравана.

– «10», прием.

– На приеме.

– Наблюдаешь очаги сопротивления?

– Как в тире.

– Хороший юмор! Цели распредели между «карандашами» и сработай по команде.

– Понял, «03».

Не менее внезапным ударом Перьков добил «духовское» сопровождение каравана с обратного ската хребта.

– «03», я – «11», – вклинился Баравков.

– Слушаю, «11».

– Веду бой. Две «духовские» группы обработаны «горбатыми». Навалили их кучу.

– Не обольщайся! Держись!

– Обольщаться некогда! Первые «духи» прям-таки прут на сближение! Озверели или обкурились?

– «Жмутся» к тебе, потому что уходят от удара «вертушек».

– Осталось метров двести…

– Бей одиночными! Куда они денутся?

«Духи», уходя от огня вертолетов, давили сближением разведчиков Баравкова. Знали, черти, что «вертушки» не работают «нурсами» на близком расстоянии от своих.

– «Заря», я – «03», прием.

– На приеме.

– Вызывай звено для поддержки.

– Понял, на базе знают обстановку, будут минут через тридцать.

– Хорошо.

На часах – 7.35. Главное сделано! Ситуация переломлена в направлении успеха! Осталось разобраться с трофеями, вынести их на площадку для загрузки на борта.

– Товарищ старший лейтенант, «горбатые», – протянул гарнитуру связист.

– «03» на приеме.

– Докладывает «Заря», цель уничтожена! Частично «бородатые» отошли в кишлак, где женщины и дети.

– Понял, дружище, оставь их в покое! Как мои «карандаши» у горушки? Не поможешь?

– Наблюдаю. Они в контакте с группой «духов». Очень близко, не вижу флангов.

– Поправлю!

Глоток бы воды, но некогда!

– «11», я – «03», прием.

В эфире шелест и больше ничего.

– «11», «11», я – «03», прием.

Баравков не отвечал.

– Есаулков, вызывай «11».

Что с Баравковым? Почему молчит? Тяжесть боя переместилась к позиции его отделения – это очевидно, но сержант молчал. Что случилось?

– Баравков ответил, товарищ старший лейтенант.

– Гена, мать-перемать… Почему не отвечал?

– Дэк «духи» лезут.

– Быть на связи. Ясно?

– Так точно.

– Что у тебя? Докладывай!

– В полный рост идут.

– Вали одиночными, слышишь меня?

– «Горбатые» помогут, обозначь дымами фланги. Как понял? Прием.

– Укройся при атаке «горбатых»!

Где Перьков? Что у него? Пот заливал глаза, тельняшка прилипла к телу – хоть выжимай.

– «10», я – «03», прием.

– Я – «10».

– Как у тебя?

– Цели поражены, при стрельбе замечаний не имею.

Шутник! В среде офицеров-разведчиков Паша слыл сдержанным, скрытым человеком, а он, оказывается, горазд пошутить. В эфир выдал доклад из курса стрельб по окончании стрельбы.

– Понял. Контролируй ситуацию по «ниточке» «духов» и обеспечь посадку «восьмерок» с досмотровой группой. Прием.

– «10» понял.

– Уверен, что чисто и не обработают на посадке?

– Нормально.

– Готовь дымы.

– Принял, «03».

– Есаулков, воды.

Плеснул водой в лицо, сделал несколько глотков. «О-о-о», – и чуть не поперхнулся. За вершиной, где разведчики Баравкова вели бой, раздался неприятный скрежет авиационных пушек. «Вертушки» прошлись «косой» по кишлачным «духам».

– «148-ю», Николай.

– «11», я – «03», прием.

– «11» на приеме, – ответил Геннадий.

– Обстановка?

– Нормально. «Вертушки» отработали пушками. Цель накрыта.

– Слышал. «Духам» не позволяй вести огонь.

– Понял, «03».

Уже хорошо. Обстановка у Баравкова утряслась результативным заходом «двадцать четвертых». Пора десантировать группу Перепечина!

– «10», я – «03», прием.

– Готов встретить «восьмерки»?

– Поддымлю и прикрою.

– Работай!

Под горушкой распластался забитый караван. Впечатлило! Выстрелов не слышно. Затаились? Однако нет, тишина настоящая. Азарнов и Нищенко доложили об уничтожении охраны каравана и сопровождения.

– «Заря», я – «03», обстановка?

– Я – «Заря», «зачистил» «бородатых».

– Высаживай десант. Ориентир – дым на вершине напротив.

– Я понял, «03», иду к площадке.

– Принял, «Заря».

Перешел на связь с Перьковым.

– «10», я – «03», прием.

– На приеме.

– Срочно дымы, «вертушки» идут на посадку.

– Принял, «03».

Пара «восьмерок» зашла на площадку Перькова. «Двадцать четвертые», выстроив круг над горушкой, прикрыли их бортовым оружием.

– «12-му», «13-му», обеспечить десантирование «02-му» (позывной Перепечина).

После десантирования на площадку Александру не просто вписаться в динамику боя, вникнуть и разобраться с противником. О захвате каравана он владел поверхностной информацией. Тем не менее, его разведчики грамотно выскочили с обоих бортов и, заняв позиции, прикрыли уходившие на взлет вертолеты. Нормально!

– «02», я – «03», прием.

– «02», на приеме.

Понимая состояние Сашки, не владевшего информацией по уничтожению каравана, ввел его в обстановку:

– Все нормально, «02»! Оглядись, рядом с тобой – «10». Паша действует по твоему прикрытию. Ситуация на контроле, работаем по плану. Как понял?

– Понял тебя, понял. Однако…

– Слушай внимательно: караван перед тобой, охрана уничтожена, но будь внимателен. Спускайся вниз и тридцать минут – не более – для переноса трофеев на площадку. Ты прикрыт с обоих хребтов. Как понял? Прием.

– «02», – ориентирую Александра, – изучи «бурубухайку». В ее кабине старший «духовской» «ниточки». Документы, бумаги, прочий хлам – с собой.

– Принял, «03».

Досмотровая группа приступила к сбору оружия, боеприпасов, документов и всего, что к ним относилось. Мины, снаряды, боеприпасы к стрелковому оружию Перепечин накладным зарядом уничтожит на месте. Но Перепечину нужна помощь в сборе оружия и выносе его на площадку приземления.

– «11», я – «03», прием.

– «11» на приеме.

– Обстановка?

– В порядке, «03». Движения не видно, кишлаки под контролем.

– Ясно. Вменяю общее прикрытие задачи. Как понял?

– Есть, принял.

Итак, Гена в порядке. Минут через двадцать подойдет вертолетное звено для эвакуации трофеев и разведчиков. Гена с Азарновым прикроют, но Александру необходима помощь! Усилю его отделением Нищенко.

– «12», прием.

– На приеме.

– Срочно вниз, окажешь помощь в сборе трофеев. На базу улетаешь с «02» и «10». Прием.

– Понял, приступаю.

– «02», я – «03».

– Слушаю.

– В помощь придаю «12-го», эвакуируется с тобой, ускорь сбор трофеев. Прием.

– Понял, «03».

Основная часть задания выполнена. Осталось техническое сопровождение по эвакуации захваченного оружия и группы на базу.

– «02», – запросил Перепечина.

– Слушаю.

– Пройдись по трупам, осмотри, что у них за пазухой и в рюкзачках.

– «Бурубухайку» отработал. Забита противотанковыми минами и толом! Тела осмотрел, документы изъял, иду в конец «ниточки».

– Принял.

Молодец, Сашка! Документы прольют свет на поставки оружия Западом и арабскими странами душманским отрядам. Консолидация в афганском вопросе арабского мира с американцами была очевидной, неприкрытой акцией вмешательства в дела Афганистана. «Задача разведки ВДВ заключается в пресечении поставок вооружения в разрываемую войной страну, а также в представлении мировому сообществу доказательной базы вмешательства из вне», – уверено было командование 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

Этот вопрос поднял на совещании офицерского состава начальник политотдела дивизии полковник Станислав Андреевич Тимошенко. Разведка и представит вещественные доказательства, которые прольют свет на темные делишки ряда недружественных СССР стран.

– Товарищ старший лейтенант, «вертушки», – крикнул Есаулков.

– Связь, Николай.

Эфир запрашивал меня:

– «03», я – «Заря-2», прием.

– «03» слушает.

– Как обстановка?

– Сворачиваюсь. Пройдись над нами – все ли в порядке?

– Принял.

Разведчики завершали сбор оружия и вынос его на площадку приземления. На связи – Перепечин.

– «03», прием.

– «Бурубухайка» с противотанковыми минами готова к уничтожению.

– Убедись, что все «карандаши» с тобой, и «поднимай» ее на воздух.

Минуты через две рвануло черным облаком дыма, рокотом войны. Долго падали камни, щебень, остатки разнесенной «бурубухайки». Сколько жизней экипажей танков, БТР, колесных машин сохранилось на пыльных афганских дорогах? – Трудно сказать! Но мы – разведчики – владели информацией о душманском сопротивлении, получавшем из Пакистана огромное количество противотанковых мин для борьбы с бронированными объектами советских войск. «Духи» объявили нам минную войну, и надо признать, эффективно использовали мины против техники Советской Армии.

Несколько позднее, когда поставки оружия и боеприпасов в Афганистан приобретут массовый характер, душманы будут использовать фугасный метод их применения. Потери советской техники, экипажей боевых машин на афганских дорогах многократно увеличатся. Нами же была на этот раз уничтожена одна из многих партий минного груза, предназначенного душманским отрядам. Пора уходить.

– «11», «13», ответьте «03».

– На приеме.

– Выход на площадку!

Баравков и Азарнов доложили о готовности сняться и выйти на противоположный скат хребта, откуда эвакуируемся на базу.

– «13», броском вперед, прикрою.

– Принял.

– «11», я – «03», прикрой «13-го», он спускается с горушки.

– Готов, прикрою.

Группа Андрея перебежками ринулась вниз. Минут через пятнадцать она поднялась на соседнюю вершину.

– «Заря-2», я – «03», прием, – вызвал командира звена вертолетов.

– Я «Заря-2».

– Готов к загрузке, даю дымы.

– Принял.

Перепечину – по «148-й»:

– «02», обозначь площадку дымом, встречай «восьмерки».

– Принял, «03».

Баравков с отделением находился на противоположной стороне нашей вершины – пора его «подтягивать» к площадке эвакуации.

– «11», я – «03», прием.

– Слушаю вас.

– Обстановка?

– В порядке.

– Снимайся и броском – на площадку напротив. Нюх не теряй – поглядывай!

– Есть, «03».

Снялись и мы с Есаулковым. За разведчиками Азарнова спустились к дороге, где кинжальным огнем в упор был размазан караван. Вперемежку с убитыми верблюдами, ишаками, лошадьми валялось около двух десятков тел «борцов за веру». Потеки крови на камнях, щебенке. Несколько тел лежало за придорожными валунами. Вероятно, не попали под огонь первых очередей и шмыгнули в укрытие, а разведчики Перькова – Пальцев, Яруков, Зуев – достали их пулями с противоположного откоса.

Вот и тела «духов» у взорванной «бурубухайки». Взглянул на главного из них – караван-баши, которого Перепечин вытащил на обочину для осмотра одежды. Пробежался взглядом по убитым – возрастом за тридцать, сорок лет, молодых не видно. Множественные ранения не оставили шансов на жизнь, хотя прихватить «языка» совсем не мешало. Но Перепечин доложил, что у охраны ранения несовместимые с жизнью. Потрепанные халаты, жилетки, рваные штаны не говорили о достатке «духовских» боевиков. Видно, не легка душманская стезя. Сандалии на посиневших ногах трупов, покрытых коростой, – разбиты, натружены. Горную систему Спингар караван преодолел на высоте свыше 4700 метров, где вечные снега и ледники. Легкая обувь не идет для таких путешествий. Но факт остается фактом.

Вот они лежат смирные, тихие и не страшные, как могли показаться вначале. Мириады афганских мух с удовольствием терзают остывающие тела… Если бы не знать о диких зверствах душманов, можно и отнести их к мученикам Аллаха… Пусть сам разбирается с ними и судит. М-да-а-а…

– Торопись, Есаулков.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите снять «духовский» «лифчик»? Смотрите, китайский.

– Быстро.

Разгрузочный жилет убитого душмана – хороший трофей разведчику. Отечественная промышленность не снабжала нас тогда еще нужным в бою снаряжением – пользовались трофейным.

– «03», я – «Заря-2», прием.

– Через двадцать минут «Заря» вернется за вами.

– В воздухе?

– Взлетают.

Итак, «Заря-2» эвакуирует трофеи, разведчиков Перькова и Нищенко. Оставшихся со мной бойцов Перепечина и Баравкова снимет звено «Зари», работавшее с нами с утра.

На площадке приземления я оказался в момент, когда закончилась загрузка трофеев в «восьмерки». Обнялись с Павлом, но надо было взлетать.

– Вперед, Паша, вперед, по сто грамм заслужили!

«Двадцать четвертые», пристроившись к Ми-8, пошли на Кабул. Пора выводить Баравкова.

– «11», подтягивайся ко мне!

Присел на камень. Устал. Выполнен нормальный объем работы, по силам, но нервов затрачено килограмм и больше – превентивная часть операции, ожидание, неясность, изменение обстановки…

Кишлаки изначально не предвещали добра. Знал, что в них на зимовку остаются местные душманы, ополчение, способное к серьезному бою. И выслали против нас до полусотни разъяренных «штыков», ломанувшихся в атаку. В районе засады противника оказалось гораздо больше, чем ожидалось ходом операции.

Не менее тревожным сигналом прозвучал доклад Баравкова о «духовской» атаке в полный рост. Решившись на крайние меры, с криком: «Аллах акбар», душманы готовы были хоть в рай. Понятно, что это тактический маневр по уходу с линии удара авиации! Душманы вынужденно шли под «прикрытие» разведчиков, прижимаясь к их позиции. На чем строился их расчет дальше? Сложно сказать! Но вывод остается выводом: даже при спокойной обстановке не следует терять осторожность.

Немало душманов положили вертолетчики. Если бы еще задействовать группу, можно почистить «духов», уничтоженных в поле. У них осталось много оружия. В бинокль видна окраина кишлака, люди… Видимо, ожидали, когда уберемся отсюда, чтобы забрать тела погибших родственников. Хотя это лишь горстка «борцов за веру» из многих тысяч других, перешедших с оружием в руках пакистано-афганскую границу.

Захваченное в караване оружие – отдельный разговор. Его не сравнишь по качеству с тем, которым «духи» владели в начале 1980 года. За год войны качественно изменилось вооружение душманских отрядов, минно-взрывные заграждения, средства управления в бою, снаряжение. Радиостанции у «духов» с маркировкой «Made in Japan», «Made in China», с функциями быстрой и закрытой передачей информации. Эти факты говорят о многом.

И в боевом отношении «духи» иные. Виртуозно владеют тактикой партизанских действий в сочетании с минной войной. Закрывавшиеся снегом перевалы снизили их активность в горах, населенных пунктах, но ничуть не уменьшили войну на дорогах. В местах наиболее интенсивной переброски военных грузов ставились мины, фугасы. На воздух взлетали целые колонны боевой и другой техники. Появившиеся на вооружении душманов ручные противотанковые гранатометы китайского производства, безоткатные орудия, состоявшие на вооружении шведской армии, безусловно, усилили их боевую составляющую.

Мелкими группами противник вел успешные засадные действия против советских и правительственных войск. Становилось все труднее находить эффективные способы борьбы с вооруженной оппозицией, держать на пульсе ее возросшую активность… И чего скрывать – играть на уничтожение боевого потенциала консолидированных сил афганского сопротивления. Мои размышления прервали «двадцать четвертые», выскочившие из-за горушки.

– «03», я – «Заря», прием.

– На приеме, дорогой.

– Вышел в зону, чисто, обозначь площадку.

– Дымлю – наблюдай!

– «13», прием.

– Обстановка?

– Вышел к площадке. Дым наблюдаю.

– Понял. На посадку!

Есаулков не отставал от меня, был рядом, обеспечивая связь с авиацией и группами. Молодец! Достойная смена Кибиткину!

– Гена, все на месте?

– В порядке, товарищ старший лейтенант.

– Азарнов?

– На месте, проверил.

– Уходим.

Последним запрыгнул в салон вертолета. Внизу поплыла земля. Краем глаза «схватил» забитый караван, уничтоженных «духов», кишлаки с жителями, бежавшими в поле к поверженным родственникам. Сколько их вывалило! Ох, как нужна информация агентурной разведки! Через жителей кишлаков, знавших о «духовских» отрядах все, можно получать сведения первостепенной важности. Ладно, не наше дело, остались живыми и то – хорошо. Завтра снова в бой!

– Все путем, «Зигфрид»?

– Так точно, товарищ старший лейтенант, – улыбнулся голубоглазый блондин. – Стопудово!

– Будем жить!

Материал подготовил

Александр Колотило.

«Красная звезда».

Фото из архива Валерия Марченко

За всё время службы в Афганистане (почти полтора года) начиная с декабря 1979г. я наслушался столько историй, как наши десантники убивали просто так гражданское население, что их просто не счесть, и ни разу не слышал, чтобы наши солдаты спасли кого-то из афганцев – в солдатской среде такой поступок был бы расценён как пособничество врагам.

Ещё в ходе декабрьского переворота в Кабуле, который длился всю ночь 27 декабря 1979г, некоторые десантники стреляли в безоружных людей, кого видели на улицах – потом без тени сожаления весело вспоминали об этом как о забавных случаях.

Через два месяца после ввода войск - 29 февраля 1980г. - в провинции Кунар началась первая боевая операция. Основной ударной силой были десантники нашего полка – 300 солдат, которые десантировались с вертолётов на высокогорном плато и пошли вниз наводить порядок. Как мне рассказывали участники той операции, порядок наводили следующим образом: в кишлаках уничтожали запасы продовольствия, убивали весь скот; обычно, прежде чем войти в дом, туда бросали гранату, затем стреляли веером во все стороны - только после этого смотрели, кто же там находился; всех мужчин и даже подростков сразу расстреливали на месте. Операция длилась почти две недели, сколько тогда убили людей – никто не считал.

То, что творили наши десантники первые два года в отдалённых районах Афганистана – это был полный произвол. С лета 1980г. в провинцию Кандагар для патрулирования территории был направлен 3-й батальон нашего полка. Никого не опасаясь, они спокойно ездили по дорогам и пустыне Кандагара и могли безо всяких выяснений убить любого человека, повстречавшегося на их пути.

Его убили просто так, автоматной очередью, не сходя с брони БМДшек. Кандагар, лето 1981г. Фотография, взятая из вещей
того убитого афганца.

Вот самая обычная история, которую мне рассказал очевидец. Лето 1981г. провинция Кандагар. Фотография - на земле лежат убитый афганец и его осёл. Афганец шёл своей дорогой и вёл осла. Из оружия у афганца была только палка, которой он погонял осла. Как раз по этой дороге ехала колонна наших десантников. Его убили просто так, автоматной очередью, не сходя с брони БМДшек.

Колонна остановилась. Один десантник подошёл и отрезал у убитого афганца уши - на память о своих боевых подвигах. Затем под труп афганца установили мину, чтобы убить ещё кого-нибудь, кто обнаружит это тело. Только на этот раз задумка не сработала - когда колонна тронулась, кто-то не удержался и напоследок из пулемёта дал очередь по трупу - мина взорвалась и разорвала тело афганца на куски.

Встречавшиеся караваны обыскивали, и если находили оружие (а старые винтовки и ружья у афганцев были почти всегда), то убивали всех людей, кто был в караване, и даже животных. А когда у путников никакого оружия не было, то, иной раз, применяли верный отработанный трюк – во время обыска незаметно из своего кармана вытаскивали патрон, и, делая вид, будто этот патрон нашли в кармане или в вещах афганца, предъявляли его афганцу как доказательство его вины.

Эти фотографии взяты у убитых афганцев. Их убили, потому
что их караван встретился с колонной наших десантников.
Кандагар лето 1981г.

Теперь можно было и поиздеваться: послушав, как человек горячо оправдывается, убеждая что патрон не его, начинали его избивать, затем смотрели, как он на коленях умоляет пощадить, но его опять избивали и потом расстреливали. Следом убивали остальных людей, кто был в караване.

Кроме патрулирования территории, десантники часто устраивали на дорогах и тропах засады на врагов. Эти "охотники на караваны" никогда ничего не выясняли – даже наличия оружия у путников - просто внезапно стреляли из укрытий во всех, кто проходил в том месте, не щадя никого, даже женщин и детей.

Помню, один десантник, участник боевых действий, восторгался:

Никогда бы не подумал, что такое возможно! Убиваем всех подряд - а нас за это только хвалят и награды вешают!

Вот документальное свидетельство. Стенгазета с информацией о боевых действиях 3-го батальона, проводимых летом 1981г. в провинции Кандагар.
Здесь видно, что количество учтённых убитых афганцев в три раза превосходит количество трофейного оружия: было изъято 2 автомата, 2 гранатомёта и 43 винтовки, а убито 137 человек.

Тайна кабульского мятежа

Через два месяца после ввода войск в Афганистан, 22-23 февраля 1980г., Кабул потряс крупный антиправительственный мятеж. Все, кто тогда находился в Кабуле, хорошо запомнили эти дни: улицы были заполнены толпами протестующих людей, они кричали, устраивали беспорядки, по всему городу шла стрельба. Этот мятеж не готовился какими-то оппозиционными силами или иностранными спецслужбами, он начался совершенно неожиданно для всех: как для советских военных, находящихся в Кабуле, так и для афганского руководства. Вот как вспоминает те события в своих мемуарах генерал-полковник Виктор Меримский:

"… Все центральные улицы города заполнили возбуждённые люди. Численность демонстрантов достигала 400 тысяч человек… В афганском правительстве чувствовалась растерянность. Маршал С.Л.Соколов, генерал армии С.Ф.Ахромеев и я выехали из своей резиденции в афганское Министерство обороны, где встретились с министром обороны Афганистана М.Рафи. На наш вопрос, что происходит в столице, он ответить не смог…"

Причина, послужившая толчком для такой бурной акции протеста горожан, так и не была выяснена. Лишь по прошествии 28 лет мне удалось узнать всю подоплёку тех событий. Как оказалось, мятеж был спровоцирован безрассудной выходкой наших офицеров-десантников.

ст.лейтенант
Александр Вовк Первый комендант Кабула
майор Юрий Ноздряков (справа).
Афганистан, Кабул, 1980г.

Всё началось с того, что 22 февраля 1980г., в Кабуле прямо среди бела дня был убит ст.лейтенант Александр Вовк - старший инструктор по комсомолу политотдела 103-й воздушно-десантной дивизии.

Историю гибели Вовка мне рассказал первый комендант Кабула - майор Юрий Ноздряков. Это случилось возле "Зелёного рынка", куда Вовк приехал на УАЗике вместе с начальником ПВО 103-й ВДД полковником Юрием Двугрошевым. Никакого задания они не выполняли, а, скорее всего, просто хотели что-то купить на рынке. Они находились в машине, когда неожиданно был произведён один выстрел - пуля попала в Вовка. Двугрошев и солдат-водитель даже не поняли, откуда стреляли, и быстро покинули это место. Однако ранение Вовка оказалось смертельным, и он почти сразу скончался.

Зам. командира 357-го полка
майор Виталий Забабурин (в середине).
Афганистан, Кабул, 1980г.

А далее произошло то, что и всколыхнуло весь город. Узнав о гибели своего боевого товарища, группа офицеров и прапорщиков 357-го парашютно-десантного полка во главе с зам.командира полка майором Виталием Забабуриным сели в БТРы и отправились к месту происшествия на разборку с местными жителями. Но, приехав на место происшествия, они не стали утруждать себя поиском виновника, а на горячую голову решили просто наказать всех, кто там находился. Двигаясь вдоль улицы, они начали громить и сокрушать всё на своём пути: забрасывали дома гранатами, стреляли из автоматов и из пулемётов на БТРах. Под горячую руку офицеров попали десятки невинных людей.

Расправа закончилась, но весть о кровавом погроме быстро облетела весь город. Улицы Кабула стали наводнять тысячи негодующих горожан, начались беспорядки. В это время я находился на территории правительственной резиденции, за высокой каменной стеной дворца Народов. Никогда не забуду тот дикий вой толпы, вселяющий страх, от которого кровь стыла в жилах. Ощущения были самыми жуткими…

Мятеж был подавлен в течение двух дней. Погибли сотни жителей Кабула. Однако настоящие зачинщики тех беспорядков, устроившие расправу над невинными людьми, так и остались в тени.

Три тысячи мирных жителей за одну карательную операцию

В конце декабря 1980г. к нам в караульное помещение (это было во дворце Народов, в Кабуле) зашли двое сержантов из 3-го батальона нашего полка. К тому времени 3-й батальон вот уже полгода стоял под Кандагаром и постоянно участвовал в боевых операциях. Все, кто находился тогда в караулке, и я том числе, внимательно слушали их рассказы о том, как они воюют. Вот от них я первый раз и узнал об этой крупной войсковой операции, и услышал эту цифру - около 3000 убитых афганцах за один день .

Кроме того, эту информацию подтвердил Виктор Марочкин, служивший механиком-водителем в 70-й бригаде, дислоцированной под Кандагаром (именно туда и входил 3-й батальон нашего 317-го парашютно-десантного полка). Он сказал, что в той боевой операции принимала участие вся 70-я бригада в полном составе. Операция проходила следующим образом.

Во второй половине декабря 1980 года окружили полукольцом населённый пункт Сутиан (40км. юго-западнее Кандагара). Так стояли около трёх дней. К этому времени подвезли артиллерию и установки залпового огня "Град".

20 декабря операция началась: по населённому пункту был нанесён удар из "Града" и артиллерии. После первых же залпов всё погрузилось в сплошное облако пыли. Обстрел населённого пункта продолжался практически непрерывно. Жители, чтобы спастись от разрывов снарядов, побежали из домов в поле. Но там их стали расстреливать из пулемётов, орудий БМД, безостановочно вели огонь четыре "Шилки" (самоходные установки с четырьмя объединёнными крупнокалиберными пулемётами), почти все солдаты стреляли из своих автоматов, убивая всех: в том числе и женщин, и детей.

После артобстрела бригада зашла в Сутиан, и там убили остальных жителей. Когда боевая операция закончилась, вся земля вокруг была усыпана трупами людей. Насчитали около 3000 (трёх тысяч) трупов .

Кандагар, лето 1981г

Наверное, каждый взрослый мужчина и большинство женщин страны хорошо знает, что 345 (ВДВ) полк легендарный. Известность стала широкой после выхода на экраны культового художественного фильма Ф. Бондарчука "9-я рота", пронзительно рассказавшего о том бое под Хостом, где героически погибла Девятая парашютно-десантная рота этого полка.

Начало

Полк был окончательно сформирован в предновогодний день, тридцатого декабря, когда до Великой Победы оставалось ещё почти полгода. Сорок четвёртый, местечко Лапичи под Могилёвом в освобождённой, истерзанной фашистами Белоруссии. Именно отсюда пошёл дорогами войны полк 345 (ВДВ). Полк сначала был стрелковым - на базе Четырнадцатой гвардейской воздушно-десантной бригады.

Окончательное переименование произошло в июне 1946-го. С июля этого же года до 1960-го 345 (ВДВ) полк дислоцировался в Костроме, после, до декабря 1979-го - в Фергане, влившись в состав Сто пятой гвардейской дивизии ВДВ.

Продолжение

Уже в 1946-м полковое знамя с честью несло До конца победного года полк охранял покой Венгрии. За высокий уровень военной подготовки министр обороны СССР наградил вымпелом "За мужество и воинскую доблесть" полк 345 (ВДВ). Полк этот мира практически не видел, постоянно находясь в самых горячих точках страны и планеты.

В общей сложности с 1979-го по 1998-й полк, ни на один день не прерываясь, участвовал в различных вооружённых конфликтах и войнах, и так прошли восемнадцать лет и пять месяцев. Тогда, 14 декабря 1979-го, об этом ещё никто не знал. С получением статуса "отдельный" получает и новое назначение 345 полк ВДВ - Баграм.

Афганистан

Советские войска ещё не были введены в эту сопредельную страну, а второй батальон уже помогал Сто одиннадцатому гвардейскому парашютно-десантному полку охранять аэродром Баграма. Там базировались наши военно-транспортные вертолёты и самолёты. Девятая рота в количестве восьмидесяти человек в конце декабря 1979-го уже штурмовала дворец Амина (в составе Сороковой армии). В 1980-м беспримерный героизм и мужество заслужили ещё одну награду - орден Красного Знамени.

Переоснащение

Весной 1982-го пришло новое оснащение в 3 Баграм Афганистан так и не отвоевал, пока наши войска не покинули территорию страны. В 2002-м году мощными советскими усилиями построенным аэродромом и нашей же крупнейшей военной базой стали пользоваться американцы.

Новое десантное оснащение начала восьмидесятых было более приспособлено к партизанским действиям в условиях гор. БМД десанта) не препятствовала осколкам мин, а штатные БТР-70 и БМП-2 хорошо защищали сидящих внутри бойцов ВДВ. 345 десантный полк в Афгане новому оснащению был рад, несмотря на то что очень любил прежнюю машину - мощную, маневренную и быструю.

Уже не парашютный

Штатная структура подразделения тоже поменялась к лучшему: полковое вооружение получило действенное средство для огневой мощи - гаубичный дивизион (Д-30) и танковую роту (Т-62). Десантироваться с парашютами здесь практически было невозможно - слишком сложный горный рельеф, поэтому за ненадобностью было убрано десантное обеспечение в виде подразделений воздушно-десантной службы.

Авиации и бронетехники у противника не было, поэтому и зенитно-ракетная, и противотанковая батарея ушли туда, где были необходимы: прикрывать колонны на маршах из Баграма и в Баграм. 345 полк ВДВ, таким образом, стал более похож на мотострелковый.

Пересматривая альбом

Задания во время боевых действий в Афганистане носили самый разный характер: бойцы охраняли дороги и непосредственно автомобильные колонны в пути, зачищали горные районы, устраивали засады, ходили в рейды, как отдельные, так и в поддержку "Командос" и "ХАД", помогали подразделениям правительственной милиции... Что же можно увидеть в фотоальбомах тех лет? Вот на фото - 345 полк ВДВ. Кундуз. Бойцы улыбаются, казалось бы, безмятежно, но оружие у них если не в руках, то близко-близко...

Рассматривая фотографии, понимаешь, как много опасной, требующей всемерного профессионализма работы выполнялось бойцами. Вот ещё страница. Снова 345 полк ВДВ. Баграм (Афганистан). Фото не передаёт и самой малой доли тех опасностей, что каждый день ежеминутно подстерегали бойцов в течение долгих и кровавых девяти лет. Девять лет ежедневных потерь. Как хорошо, что 345 полк ВДВ фото успел сделать и сохранить их сумел. Удивительная внутренняя собранность в позах, на первый взгляд спокойных, даже расслабленных. Спустя годы многим хочется разобраться, почему не пришла победа. Такие сильные люди на фотографиях. Уверенные в себе и очень-очень красивые. И высокие, головокружительные горы вокруг.

Работа

Любая войсковая операция в высокогорье имеет шансы на успех пятьдесят на пятьдесят. Фронтальное наступление возможно только по отдельным направлениям. Артиллерия, как бы ни утюжила близлежащие горы, усилия оправдывает редко. Надо кардинально менять и тактику, и формы манёвра. Главное - захватить все господствующие высоты. Для этого и существует вертолётный десант там, где мало помогают "обходящие" отряды, которые чаще всего не достигают цели, потому что на их пути то встают отвесные скалы, то зияют непреодолимые ущелья.

Обходы и тропы искать долго и опасно. Помогли бы подразделения альпинистов, но не было их в 345-ом полку ВДВ. проверили советских десантников по всем параметрам: выносливость, психологическая устойчивость, сила, выдержка, взаимовыручка - всё у них оказалось на месте. На высотах в 3-4 тысячи метров разведка велась по 2-3 недели, пешими, с грузом в 40 килограммов у каждого за спиной, при полной неясности обстановки. Когда не знаешь, в какой момент и откуда ждать нападения. За неделю в горах десантники теряли до 10 килограммов собственного веса.

Чья это война?

В апреле 1978 года Афганистан потрясла революция, приведшая к власти партию НДПА, которая немедленно провозгласила социализм в советском варианте. США это, естественно, не понравилось. Мохаммад Тараки был избран руководителем страны, а премьер-министром стал вроде бы соратник его, даже ближайший, окончивший университет в Соединённых Штатах. Тараки попросил Л. Брежнева ввести войска. Но Генеральный секретарь КПСС человеком был добрым, но опасливым. Он отказался.

Наверное, надо было быть смелее в отстаивании своих интересов на сопредельных территориях. Опыт был приобретён - тяжкий и страшный. По приказу Амина был сначала арестован, затем задушен Тараки, бывший большим другом Брежнева. Кстати, сразу после того как его арестовали, Генсек СССР лично просил Амина сохранить жизнь Тараки. Но Амин уже заручился поддержкой США к тому времени и не собирался идти на поводу у ближайшего соседа.

Огорчение

Брежнев был огорчён до глубины души. Поэтому 12 декабря 1979 года на заседании Политбюро был поставлен вопрос о положении в Афганистане. Решение применить в этой войне советские вооружённые силы поддержали Громыко, Устинов и Андропов. Против выступили Агарков и Косыгин. Большинством голосов начало войне было положено.

Тут как бы в скобках, то есть шёпотом, нужно признать, что уже с июля 1979-го войска в Афганистан незаметно перебрасывались: спецназ КГБ и ВДВ, например, в числе которых отряды "Альфа", "Зенит", "Гром"... И даже "Мусульманский батальон" уже к осени начал исследовать Афганистан.

345 полк ВДВ был отправлен туда одним из первых десантных подразделений. А 25 декабря 1979 года войска СССР уже открыто перешли государственную границу в Афганистан. Буквально через два дня резиденция Амина была взята штурмом, а сам он был убит. В этих боях полк понёс первые потери. Восемь гвардейцев 345-го полка ВДВ уже никогда не обнимут родных. Эти потери не стали последними...

Санкции

Как Олимпиада в нашей стране, так война по соседству - традиционно. Уже 2 января 1980 года США начали санкции по поводу войны в Афганистане. Одной из них был отказ от участия в Олимпиаде-80. Сто четыре государства - члены ООН - поддержали санкции. Только восемнадцать - нет.

А в Афганистане появился лояльный к СССР лидер - США, естественно, это так не оставили. Уже в феврале по Афганистану одно за другим вспыхивали восстания против НДПА. Деньги (а чаще посулы) плюс стадо безумное - вот и готово восстание. И тогда началась бойня. Кровавые девять лет и два месяца. Только одиннадцатого февраля 1989 года 345 (ВДВ) полк вышел из Афганистана.

Феникс, возрождающийся из пепла

13 апреля 1998 года по приказу министра обороны Российской Федерации 345 (ВДВ) полк был расформирован. Боевое знамя и награды хранятся в Центральном музее ВС. Копии переданы Нигде и ни разу не уронивший честь Советской армии, соблюдавший все боевые традиции и преданно, не считаясь с жизнью и смертью, выполнявший все боевые задания, овеянный славой 345-й полк ВДВ расформировали, даже не позволив ему ступить на родную землю. Шестьдесят четыре километра оставалось до России.

Память никогда не угаснет. Во многих городах ветеранами ВДВ созданы организации, чтобы этого не случилось. Чтут 345 полк ВДВ Новосибирск, Рязань, Москва, многие города России, Украины, Казахстана, всех территорий бывшего Советского Союза.

Совсем недавно В. Шаманов подтвердил, что войска воздушного десанта получат вновь сформированную отдельную штурмовую бригаду, получившую номер 345 - в честь легендарного парашютно-десантного полка, имеющего более чем семидесятилетнюю историю. Формирование закончится в 2016 году в Воронеже.

Афганистан остается во взоре,

Афганистан остается в груди.

Общая гордость и общее горе

Объединили на жизнь впереди.

В. Верстаков

Идея создания этой книги навеяна воспоминаниями о времени, проведенном в воюющем Афганистане. Годы, прошедшие после Афгана, постепенно, но систематически стирают в летописях И памяти исторические факты, имена и подвиги шурави. Постоянно возникающие новые локальные военные конфликты и антитеррористические операции вытесняют из памяти людей героику, боль и горечь событий, происходивших более двадцати лет назад. Но, думается, память народная вечна, а подвиги защитников Родины - бессмертны. По крайней мере, они навсегда останутся в душе и памяти каждого воина-интернационалиста, поневоле прошедшего суровую афганскую школу выживания. Многие из них забыты, обделены вниманием и заботой Родины, не пользуются заслуженными почетом, славой и уважением народа. И хотя все те, кто воевал, не любят рассказывать о себе, о своем героическом прошлом, неизбежно, из поколения в поколение, в семьях и среди родственников военнослужащих, павших смертью храбрых на чужой земле, будут передаваться афганские истории.

Не могу, да и просто не имею права согласиться с теми деятелями-«демократами», которые пытаются принизить роль советского солдата в той необъявленной войне. Кое-кто из них делал свои умозаключения, не зная обстановки, другие - в угоду конъюнктурным злопыхателям, третьи, не исключаю, платные, умышленно извращали все, что происходило в Афганистане. Нам, воевавшим там, также не по пути с людьми, бывшими в свое время товарищами по оружию и благодаря этому получившими от государства в период реформ существенные льготы на ведение коммерческой деятельности и в погоне за чистоганом начавшими междоусобную, необъявленную войну за сферы влияния, взрывая, убивая и калеча бывших боевых друзей.

Я с 1979 по 1982 год служил в Афганистане начальником разведки 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. В моем подчинении для выполнения разведывательных, специальных и других боевых задач находилось несколько сотен порядочных, умных, крепких, самоотверженных парней, готовых любой ценой выполнить поставленную боевую задачу. Теперь связь со многими потеряна. Жизнь разбросала их по всему свету. Однако в памяти они всегда живы и всегда рядом.

Эта книга - лишь попытка рассказать о славных делах некоторых солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров разведывательных подразделений 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, десять лет выполнявших интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан. Цель книги - начать по крупицам собирать и обобщать факты и события героического прошлого личного состава ВДВ, в том числе разведывательных подразделений, самоотверженностью, мужеством и храбростью, а порой и жизнями которых обеспечивалось выполнение решений советского правительства, Министерства обороны СССР и приказов командующего 40-й армией.

Приношу самые искренние извинения разведчикам, чьи ратные дела не попали на страницы книги. Разыскать всех участников тех событий - очень сложное и, увы, долговременное дело. Прошедшие годы разбросали «афганцев» по всему миру. Однако тешу себя надеждой, что благодаря этой книге они откликнутся и появится на свет новое, дополненное и расширенное издание, а может быть, и новая книга обо всех десяти годах боевых дел разведчиков, включая вывод войск из Демократической Республики Афганистан. Автору очень хотелось рассказать обо всех солдатах, сержантах, прапорщиках и офицерах, вместе с которыми приходилось выполнять боевые задачи в песках, «зеленке» и в горах Афганистана. Воевали они славно. Недаром все разведчики имеют боевые награды. Глубоко убежден: никто не имеет юридического, тем более морального права ставить под сомнение их боевое героическое прошлое, проявленные в боях мужество и отвагу. Они переоценке не подлежат.

За прошедшие годы произошли огромные перемены не только в государстве, но и в жизни каждого побывавшего на той необъявленной войне. Менялись профессии, места жительства, должности, воинские звания… Неизменным оставался только принцип - верность служению Родине. Несмотря на все трудности последних десятилетий, практически все они смогли сохранить преданность профессиональному делу - СЛУЖЕНИЮ РОДИНЕ. Многие и сегодня передают боевой опыт младшему поколению.

ПРОЩАЙ, ФЕРГАНА

В течение всего 1978 года дивизию буквально заколебали различные степени более высокой боевой готовности, наезды офицеров штаба ВДВ и прочие непонятки. Так, например, в марте нас подняли по тревоге и жутко напрягали суровостью обстановки - получить карты кусков территорий Афганистана, Пакистана, Ирана… Очевидно, командование стремилось ввести в заблуждение врагов внутренних и внешних, но, как всегда, солдаты (а это секретчики, писари, телефонисты, радисты и прочая обслуга, сидящая на информации) были более сведущи, чем мы, - вроде бы командиры и начальники. То есть, образно говоря, на базаре знали все, а мы могли лишь догадываться.

Техника была подготовлена к десантированию, в подразделения выданы боеприпасы, однако не было получено распоряжение выдать их на руки.

Где-то через месяц дали отбой, а через несколько дней офицеров дивизии посадили на казарменное положение. И так повторялось несколько раз. Вроде бы что-то прояснилось ближе к весне.

В апреле 1978 года мне как начальнику разведки дивизии, командирам полков, командиру дивизионной разведроты и офицерам управления дивизии приказали быть готовыми к вылету в Афганистан. Задача, предупредили нас, будет поставлена позже. Также предупредили, чтобы об этой командировке мы не ставили в известность никого, не только сослуживцев, но даже жен и лучших друзей. Когда подошел срок, группа вылетела в Чирчик якобы для работы в дислоцировавшемся там полку нашей дивизии. Вылетели в военной форме, а уже на месте переоделись в гражданку. К нам присоединилась группа из трех или четырех офицеров управления ВДВ, которую возглавлял генерал-лейтенант В.Н. Костылев. Он и поставил задачу - летим в Кабул произвести рекогносцировку маршрутов движения к важным военным и государственным объектам. Прозрачно намекнул, что задавать вопросы по поводу того, для чего это нужно, вовсе даже не следовало.

В Кабуле вместе с нашими военными советниками совершили «экскурсии» по ночному и дневному городу и его окрестностям, стараясь прочно зафиксировать в памяти, как лучше добраться до нужных нам «достопримечательностей» афганской столицы.

Проведя этот «загрантур», мы вернулись к своей повседневной работе, то есть к боевой учебе, но уже негласно, для себя, определились, что будем готовить бойцов и офицеров для Афганистана. Правда, был один небольшой нюанс: вся эта работа велась на фоне непрекращающихся слухов о расформировании нашей дивизии. Мы, естественно, в такой обстановке в это не могли поверить. Тем более что осенью 1978 года были проведены масштабные дивизионные учения под руководством члена ЦК КПСС, инспектора Министерства обороны СССР, заместителя министра обороны Маршала Советского Союза Москаленко К.С. Правда, в 1990 году была предпринята попытка вновь сформировать 105-ю дивизию, но она просуществовала, полностью не сформированная, всего два года и была передана в состав узбекских вооруженных сил.

Поэтому командование дивизии, исходя из специфики сопредельного государства, в котором предполагалось проведение операции, насколько это было возможно, отдавало приоритет проведению занятий в горной местности.

Однако через год слухи о расформировании дивизии подтвердились. Для десантников расформирование 105-й гв. вдд, особенно для ветеранов, оставляемых в Фергане, было очень болезненным. Батальоны и полки оставляли обустроенные военные городки и убывали в разные военные округа и в группы советских войск за границей, где становились основой формирования десантно-штурмовых подразделений и частей. По мнению руководства Минобороны, этим новым формированиям отводилась немаловажная роль в предстоящих крупномасштабных операциях, что, как нам объясняли, в основном и явилось поводом для расформирования, по моему мнению, особо специфической из-за опыта горно-пустынной подготовки Ферганской дивизии. Но бытовало и другое мнение - якобы это необходимо для оперативной маскировки перед вводом войск в Афганистан. Многие офицеры называли расформирование маразматическим бредом старцев из Политбюро, которые утвердили бестолковое решение Генерального штаба.