Крестьянский труд в изображении Н.А. Некрасова
I. Вступление
Труд крестьянина вызывает у Некрасова противоречивые чувства. С одной стороны, именно в труде проявляется сила народа, его богатые возможности. Крестьянин любит и умеет трудиться, праздность ему чужда. Именно крестьянский труд создаст то, что есть в России хорошего. С другой стороны, труд крестьянина — это труд подневольный, приносящий ему страдания.
II. Главная часть
1. Труд как радость и созидание. Во многих произведениях Некрасова крестьянский труд описывается именно с этой стороны. Трудом крестьянина создается все — от хлеба до железной дороги, которую строил все-таки не «граф Клейнмихель», а простой народ. («Железная дорога»). Труд — это основа самоуважения мужика, даже его гордости. В поэме «Кому на Руси жить хорошо» Яким Нагой недаром спрашивает Павлушу Веретенникова: «У нас поля обширные, // А не гораздо щедрые, // Скажи-ка, чьей рукой // С весны они оденутся, // А осенью разденутся?». Не белоручки нежные.
А люди мы великие // В работе и в гульбе!» С этими словами перекликаются и гордые слова Савелия: «Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь?». Даже ребенок ощущает эту гордость своим трудом («Крестьянские дети», «Мужичок с ноготок»). Труд — основа жизни крестьянина. Недаром истосковавшиеся по работе семеро странников в «Кому на Руси жить хорошо» так весело берутся за косьбу: «Проснулась, разгорелася // Привычка позабытая // К труду! Как зубы с голоду, // Работает у каждого // Проворная рука». Некрасов одним из первых опоэтизировал крестьянский труд, рассматривая его как основу существования и противопоставляя его праздности господствующих сословий.
2. Труд — страдание. В условиях эксплуататорского строя труд крестьянина — труд подневольный, не на себя, а на «бога, царя и господина»; это труд через силу, изматывающий и постепенно убивающий человека. Картинами такого труда наполнена и лирика Некрасова («Железная дорога», «На Волге», «Несжатая полоса» и др.), и в особенности поэма «Кому на Руси жить хорошо». Яким Нагой, рассказывающий Веретенникову про то, как в непосильной работе «трещит крестьянский пуп», говорит о себе: «Он до смерти работает»; в этом же эпизоде Некрасов рисует и впечатляющий портрет крестьянина, измученного работой. Буквально о каторжной работе рассказывает Савелий. Особенно жалко Некрасову женщин и детей, надрывающихся на работе (стихотворения «Плач детей», «В полном разгаре страда деревенская…», история Матрены Тимофеевны в «Кому на Руси жить хорошо» и др.).
III. Заключение
Тема труда в творчестве Некрасова - одна из важнейших. В ней соединяются и гордость за русского мужика, и глубокое сочувствие к нему, и обличение господствующих сословий, сделавших труд - основу человеческой жизни - в буквальном смысле каторгой.
ГБОУ ООШ № 36
г. Севастополь
Литература 6 класс
Тема: Н.А. Некрасов Гражданская позиция поэта.
Тема народного труда и «долюшки женской» - основные в творчестве поэта. («В полном разгаре страда деревенская..»,
«Великое чувство. У каждых дверей…»)
Урок подготовила
учитель русского языка и литературы
Крапко Светлана Фёдоровна
Литература 6 класс
Тема урока: Н. А. Некрасов Гражданская позиция поэта. Тема народного труда и «долюшки женской» - основные в творчестве поэта. («В полном разгаре страда деревенская..», «Великое чувство. У каждых дверей…»)
Эпиграф: «Я лиру посвятил народу своему» (Н. А. Некрасов)
Цель:
Выявить художественную идею стихотворений, гражданскую позицию Н. А. Некрасова, проявившуюся в сочувственном отношении поэта к судьбе русской женщине – матери;
Формировать навыки выразительного чтения, многоуровнего анализа лирического текста, лексической работы;
Развивать нравственно – эстетические представления учащихся в ходе выявления художественной идеи произведений, лексического значения слова «гражданин».
Задачи:
Организовать работу по выявлению художественной идеи стихотворения, гражданской позиции Н. А. Некрасова, проявившейся в сочувственном отношении поэта к судьбе русской женщины – крестьянки, женщины – труженицы, женщины – матери;
Способствовать формированию навыков анализа поэтического произведения, а так же навыков выразительного чтения;
Создать благоприятные условия для воспитания патриотических чувств через стихотворение Некрасова, а так же интереса к литературе, искусству, музыке.
Планируемые результаты:
Предметные:
Понимание ключевых проблем изучаемого произведения 19 века;
Умение понимать и формулировать тему, идею, нравственный пафос стихотворений;
Умение отвечать на вопросы по прочитанному тексту;
Создавать монологические высказывания;
Понимание русского слова и его эстетической функции.
Метапредметные:
Умение самостоятельно планировать пути достижения целей;
Формирование и развитие компетентности в области использования информационно – коммуникационных технологий;
Личностные:
Формирование представлений о социальных ценностях гуманизма;
Настроения сомнений, тревоги;
Ощущение катастрофичности поздней лирики Н. А. Некрасова;
Оборудование: мультимедийная презентация.
Ход урока
1.Организационный момент.
Проверяется готовность к уроку.
2.Проверка домашнего задания.
Учитель: ребята, вам необходимо было дома вспомнить, что характерно для произведений УНТ. Какие слова характерны для УНТ?
Дети: слова с уменьшительными и ласкательными суффиксами, эпитеты, просторечные и разговорные слова, междометия. Например : дубравушка, лужок, ельничек, дороженька; эпитеты: буйная головушка, миленький дружочек, соколик ясный….
Учитель: дома вы написали тезисный план по статье учебника о Николае Алексеевиче Некрасове. (проверяется несколько работ).
Учитель: проведем небольшую лексическую работу. К Некрасову относится ключевое слово: гражданин.
Дети: зачитывают понятия из словаря Ожегова.
Учитель: продолжим список слов:
Дети: патриотизм; любовь к родной природе; родной земле, к русской женщине – матери.
Учитель: гражданин в лирике Некрасова Н. А. – «Отечество достойный сын»; человек, который не может оставаться равнодушным при виде страданий и бедствий народных.
3.Актуализация опорных знаний.
Учитель: вспомним чем отличается проза от стихотворений?
Дети: стихотворение – речь подчиненная рифме, рифме, смыслу. Проза – свободно движущаяся от предложения к предложению речь.
Учитель: как читается стихотворение?
Дети: целыми словами, надо понять, почувствовать, передать голосом. Характерны для чтения стихов темы, тембр, окраска, жесты, мимика.
Учитель: молодцы.
Физкультминутка
4.Изучение новой темы.
Учитель: ребята, что мы будем новое изучать на уроке?
Дети: будем знакомиться со стихами Н. А. Некрасова, учиться их понимать и анализировать.
Учитель: наши цели на уроке:
Дети: выявить художественную идею стихотворений «В полном разгаре страда деревенская» и других. Учиться выразительно читать.
Учитель: слово о поэте.
Учитель : проецируется портрет поэта.
Дети: слово о поэте.
Николай Алексеевич Некрасов (1821 – 1877 гг.) – поэт, чья популярность затмила в своё время самого Пушкина. Во многом это объясняется тем, что основной темой своей поэзии Некрасов сделал народ, его горькую долю, многострадальную судьбу. Некрасов – человек своего времени. Никто, кроме него, не смог выразить с той силой главную тревогу эпохи – тревогу за судьбу своей страны, которая понималась как судьба многомиллионного народа. Какой бы стороны жизни ни коснулся поэт, везде он видел людские страдания с слёзы, несправедливость и жестокость по отношению к народу, будь то городская улица, больница для бедняков, железнодорожная насыпь или несжатая полоса за деревней.
Учитель: ещё в детстве, любя Волгу, увидев бурлаков, сердце Некрасова сжалось (проэцируется слайд «Бурлаки») от жалости к страданиям и боли людей. А сегодня мы знакомимся со стихотворением «В полном разгаре страда деревенская» (слушаем аудиозапись).
Дети: одновременно следят по учебнику (стр. 7 часть 2).
Учитель: многие художники писали картины на эту тему. Один из них – Алексей Гаврилович Венецианов (слайд «На жатве. Лето»)
Дети: сообщение о художнике.
Алексей Гаврилович Венецианов (1780 – 1847) – один из сновоположенников бытового жанра в русской живописи. Именно в это период появились такие шедевры, как «На пашне. Весна», «На жатве. Лето.». работающие крестьяне на полотнах Венецианова красивы, полны благородства. В картине «На пашне. Весна.» тема труда переплетается с темой материнства, с темой красоты родной природы. Лучшее и наиболее совершенное в художественном отношении жанровое полотно художника – «На жатве. Лето» отличается лирико – эпическим восприятием окружающей действительности. Если в первой картине А. Г. Венецианов изобразил весенний пейзаж с широкими просторами полей, первыми побегами листвы, легкими облаками на синем небе, то во второй художник дал почувствовать разгар русского лета – пору деревенской страды – со сверкающими золотистыми нивами, знойным небом. Оба полотна написаны светлыми, ясными красками.
Учитель: как созвучны картины Венецианова со стихами Некрасова. Ребята, какие у вас возникли первоначальные впечатления о стихотворении? Кому посвящает поэт стихотворение?
Дети: русской женщине – крестьянке.
Учитель: какой вы представляете себе русскую женщину – крестьянку?
Дети: стихотворение Некрасова «В полном разгаре страда деревенская …» рассказывает о трудной доле русской женщины, матери, крестьянки.
Эта тема вообще характерна для творчества Некрасова, её возникновение объясняется биографически. Поэт вырос в семье, где отец был «домашним тираном», мучающим мать. С детства Некрасов видел страдания любимых женщин, матери и сестры.
Учитель: стихотворение датировано 1862 г. В 1861 году в России была проведена реформа, отменившая крепостное право. Кризис крепостнической системы, крестьянские волнения, особенно усилившиеся во время войны, вынудили правительство пойти на отмену крепостного права. Измелилось ли что в судьбе русской крестьянки?
Дети: стихотворение Некрасова «В полном разгаре страда деревенская» рассказывает о трудной доле русской женщины. Тяжела крестьянская работа. Особенно много приходилось трудиться в горячую пору страды.
В каких строчках звучит главная тема стихотворения?
Дети: Не сыскать труднее русской долюшки женской.
Учитель: каков образ матери в этих строчках?
Дети: образ многострадальной матери.
Учитель: что хотел показать поэт? Какова идея стихотворения?
Дети: русская женщина вынесет всё.
Учитель: (далее следует выразительное чтение детьми фрагмента стихотворения от слов «Зной нестерпимый: равнина безлесная» до слов «Жалит, щекочет, жужжит!»)
Дети читают
Учитель: найдите слова, созвучные по интонации словам всёвыносящего, многострадальная. Какое ощущение передано в этом фрагменте?
Дети: крестьянка выбивается из сил. Палит нещадно солнце, пот течёт градом, а отдохнуть нельзя – нужно выполнить работу в срок.
Учитель: напряжение, возникшее в первых трёхстишьях, сохраняется в звучании слов «нещадно», «жалит», «щекочет», «жужжит». Звуки «щ» в сочетании с «ж» создают ощущение присутствия гнетущей силы, от которой нет спасения, как от надоедливых насекомых.
Дети: выразительное чтение фрагмента от слов «Приподнимая косулю тяжелую» до слов «Надо ребенка качать!»
Учитель: как меняется лексика в этих трёхстишьях? Каков образ крестьянки, воссозданный в этих строчках? Как проявляется авторская позиция в них?
Дети: просторечные слова «баба». «косуля», слова с уменьшительно – ласкательными суффиксами «ноженька», «полосынька», «косынька» делают образ крестьянки конкретным и говорят о сочувственном отношении автора.
Дети: выразительное чтение заключительной части стихотворения от слов «Что же ты стала над ним в отупении?» до слов «С кислым кваском полам..?»
Учитель: какова интонация этой части? Как проявляется авторская позиция?
Дети: поэт горько иронизирует над долготерпением русского народа. Вновь появляется слово «мать», говорящее о максимальном обобщении.
Учитель: а в последних двух четверостишиях героиня вновь становится обыкновенной крестьянкой, пьющей кислый квас из жбана пополам солёными слезами. Четыре её лица становятся отчётливыми и представляют собирательный образ русской крестьянки, измученной тяжелой работой и нуждой.
Учитель: с какими произведениями сближают стихотворение Н.А. Некрасова повторы, слова с уменьшительно – ласкательными суффиксами, просторечные слова? В начале урока мы об этом говорили.
Дети: повторы «Доля ты! – русская долюшка женская!», «Пой ему песню о вечном терпении, Пой терпеливая мать!»…), уменьшительно – ласкательные суффиксы и просторечные слова и формы («долюшка», «косуля», «ноженька», «полосынька», «растрепалися», «косыньки») роднят стихотворение Некрасова с произведениями устного народного творчества.
Учитель: как проявляются чувства поэта – гражданина в финальных строчках стихотворения? Стихотворение «В полном разгаре…» в 1862 г., после отмены крепостного права. Однако ничего не изменилось в судьбе русской крестьянки. Горько – ироничная интонация стихотворения Н. А. Некрасова говорит нам о том, что крестьянка не скоро будет счастлива. Так написать о русской женщине мог только человек, который не может оставаться равнодушным при виде страданий и бедствий народных.
5.Познакомимся ещё с одним стихотворением поэта.
Учитель: (слайд) анализ стихотворения «Великое чувство! у каждых дверей…»
Обращение к портрету Н.А. Некрасова работы И.Н.Крамского. в начале 1877 г. Некрасов тяжело болен и дни его сочтены. Все, кому была дорога русская литература, восприняли болезнь поэта как глубокое личное горе. Павел Михайлович Третьяков высоко ценил его творчество. Как раз в 70х г. он задался благородной целью собрать портреты выдающихся людей России, в том числе и Некрасова. Тяжелое состояние больного поэта заставляло торопиться. Третьяков обратился с просьбой к И. Н. Крамскому, который с радостной готовностью принял предложение Третьякова. Наблюдая поэта ежедневно, Крамской был свидетелем его ужасных страданий, но потрясён он был не столько физическими муками больного поэта, сколько тем творческим огнём, который не угасал в Некрасове. Ведь именно в последние два года жизни, уже сознавая свою обречённость, поэт создал цикл замечательных стихотворений «Последние песни» (1877). Работа над картиной затянулась. Художник не прекращал её и после смерти Некрасова. Болезнь довела Некрасова до полного истощения физических сил, но не эти признаки тяжкого недуга определяют, то главное, что хотел донести художник. Над физической немощью торжествуют несломленные смертельной болезнью духовные силы поэта. В памяти потомков он останется пламенным поэтом – гражданином.
Учитель: выразительное чтение стихотворения «Великое чувство! У каждых дверей…». Стихи Н. А. Некрасова 70-хх гг. более чем когда – либо полны настроений сомнений, тревоги, подчас даже пессимизма.
Учитель: ребята, подведём итоги урока.
6.Рефлексия.
Учитель: ребята, закончите предложение, сделав вывод о сегодняшнем уроке.
Сегодня на уроке я узнал….
Лучше всех на уроке работал…
Я могу похвалить своих одноклассников за…
Я могу похвалить себя за…
Своей работой на уроке я…
Урок сегодня был….
У меня настроение…
7.Домашнее задание.
Стр. 7 (2 часть)
Наизусть стихотворение «В полном разгаре страда деревенская». Кому трудно – выучить отрывки.
УДК 821.161.1.0 ББК 82.3 (2 Рос=Рус)6
Щербаков С. А.
ТЕМА КРЕСТЬЯНСКОГО ТРУДА В ЛИРИКЕ СЕРГЕЯ КЛЫЧКОВА
THEME OF PEASANT LABOUR IN THE LYRICS BY SERGEY KLYCHKOV
Ключевые слова: деревня, земля, крестьянин, поле, природа, труд, цикл.
Keywords: village, land, peasant, field, nature, labor, cycle.
Аннотация
Статья посвящена теме сельскохозяйственного труда в лирике Сергея Клычкова. Особое внимание акцентируется на одухотворенности природы в поэзии Клычкова и на тесной связи цикла земледельческих работ с процессами, происходящими в природе.
The article deals with agricultural labour in lyrics by Sergey Klychkov. Particular attention is paid to the spirituality of nature in Klychkov "s poetry and close relationship with the cycle of agricultural labour processes that occur in nature.
Сергей Клычков - представитель так называемого новокрестьянского направления в русской поэзии, к которому также причисляют Николая Клюева, Сергея Есенина, Павла Васильева и нескольких других, менее известных авторов. Следуя в общем для «крестьянской купницы»1 русле пантеистического отношения к природе, Клычков отчетливее других новокрестьянских поэтов продолжил кольцовскую линию поэтизации крестьянского труда.
Русская классическая литература за редкими исключениями создавалась представителями дворянства и разночинной интеллигенции, воспринимавшими крестьянский труд как рабский, принудительный (на что, естественно, имелись объективные причины). Самым ярким тому подтверждением является творчество Некрасова. Жалобы на горькую мужицкую долю присущи и народной поэтической традиции, и самим новокрестьянским поэтам. Тот же Клычков в раннем стихотворении «Мужик поднялся» так позиционирует своего героя:
Долго цепь он влачил,
Цепь заржавую,
Кровью-потом поил Ниву чахлую.
Долго мертвым лежал Под опалою,
Трудно грудью дышал,
Грудью впалою.2
Однако тяжелый подневольный крестьянский труд имел и свою светлую сторону, а именно - близкое общение с природой, «матушкой-землей», которое «природы праздный соглядатай»3 не мог воспринять в полном объеме в силу своего бездеятельного к ней отношения.
1 Есенин С.А. Полн. собр. соч.: В 7 т. / Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. - М.: Наука; Голос, 1995-2002. Т. 6. Письма. С. 95.
2 Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. / Предисл. Н.М. Солнцевой.- М.: Эллис Лак. 2000. Т.1. - С. 220. Далее ссылки на это издание с указанием в скобках тома и страницы.
3 Фет А.А. Избранное / Сост. А.Ю. Астахов. - М.: Белый город, 2010. - С. 11.
Еще писатель народнического направления Глеб Успенский (высоко ценимый Есениным как знаток народной жизни) высказывал мысль, что вызывающий у стороннего взгляда сочувствие своим действительно тяжким трудом пашущий крестьянин, сам мог относиться к данному процессу совершенно иначе, например, радоваться качеству и количеству выполненной работы, и вообще полноценно воспринимать окружающий мир.
Эту, не физическую, а эмоциональную сторону сельскохозяйственных работ первым в русской литературе показал Алексей Кольцов. Будучи выходцем из купеческого сословия, он был близко знаком с тяжелой жизнью крепостных крестьян, тем не менее от первого лица воспел радость труда земледельца: «Весело я лажу / Борону и соху,/ Телегу готовлю,/ Зерна насыпаю./ Весело гляжу я / На гумно, на скирды,/ Молочу и вею...<...> Сладок будет отдых /На снопах тяжелых! <.> Уроди мне, боже,/ Хлеб - мое богатство!»4 («Песня пахаря», 1831).
Традицию Кольцова продолжили уже новокрестьянские поэты (полвека спустя после отмены крепостного права), и, в первую очередь Клычков. Его тоже, как и Кольцова, нельзя в полной мере назвать выходцем из крестьянского сословия, поскольку родился он «в семье кустаря-башмачника. <...> родителям Клычкова удалось организовать сапожную артель и построить кирпичный дом»5. Дом этот, двухэтажный, крытый железом, по сей день сохранившийся, несмотря на свое запущенное состояние свидетельствует о довольно высоком уровне жизни родителей писателя в дореволюционные годы. Кстати говоря, и Клюев с Есениным были, выражаясь словами булгаковского героя, «не очень-то» крестьянами по своему социальному происхождению. Отец первого был урядником и «сидельцем» в винной лавке. Родитель второго торговал в мясной лавке, причем не где-нибудь, а в Москве, в которой, как гласит народная мудрость, «неурожая не бывает». Может быть, еще и потому новокрестьянские поэты так остро ощущали тревогу за уходящий под натиском города мир деревни, что с детских лет были прямыми свидетелями его разрушения.
Но вернемся к теме крестьянского труда. Наиболее отчетливо она прослеживается у Клычкова в цикле «Кольцо Лады», посвященном годовому циклу жизни природы и зависимого от нее человека.
По свидетельству С.И. Субботина, «готовя к печати авторские сборники стихов, Клычков не только уделял много внимания их композиции, но и изменял ее при переиздании своих книг»6. Вышесказанное в полной мере относится к циклу «Кольцо Лады», который по строгости и логичности композиции вполне мог бы быть отнесен к жанру поэмы, хотя стихотворения, в него вошедшие, создавались приблизительно (сам поэт не датировал своих произведений) в период с 1910 по 1918 год.
Лада, одна из главных богинь древнеславянского пантеона («великая богиня весеннее-летнего плодородия и покровительница свадеб, брачной жизни.»7), а затем персонаж русского фольклора, героиня сказочная (вокруг неё русалки водят хоровод), она ведет жизнь реальной крестьянской девушки: мечтает о женихе, ходит по воду, дремлет за пряжей, обувается в мягкие лапоточки, повязывается шелковым платком, носит бирюзовый перстенёк. Но главные ее заботы связаны с земледелием. При этом сам цикл «Кольцо Лады» выстроен в полном соответствии с календарем сельскохозяйственных работ.
В первом стихотворении цикла сама Лада отсутствует. В этом огне зародился «перстенек», синоним кольца Лады.
Во втором стихотворении цикла «Вышла Лада на крылечко.» Лада, уронив перстенёк «за берёзовый пенек», совершает символически-магическое вызывание весны. Её первое появление выглядит совершенно «по-домашнему» и выдает в ней обычную
4 Кольцов А. Песня пахаря / Русская лирика XIX века. - М.: Худож. лит., 1986. - С. 145-146.
5 Солнцева Н.М. Биографическая хроника // Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. Т. 2. - М., 2001. - С. 621.
6 Субботин С.И. Комментарии // Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. Т. 1. - С. 494.
7 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М.: Наука, 1981. - С. 407.
земную девушку. Однако её «бирюзовое колечко» обладает волшебными свойствами: покатившись «далечко», туда, «где огорок до небес, запеленатый в снега» [т. 1, с. 84], оно становится причиной их таяния.
В одном из следующих стихотворений («Повязалась Лада.») она занята символическим севом: «Ходит Лада - сеет, / Вкруг нее синеет. / Взборонёна борозда, / Что ни зернышко - звезда!../<.. .>/ Из-под белого платка / Выплывают облака!» [т. 1, с. 90]. Процесс весеннего сева приобретает у Клычкова планетарный масштаб, а образ Лады носит явный антропоморфный характер. Затем, когда весенний цикл работ завершен, «В хороводе Лада ходит, / Белой, белой ручкой водит.» [т. 1, с. 94], зазывая парня холостого покосить её зеленый луг («В хороводе Лада ходит»). В этом стихотворении Клычков, надо полагать, обыгрывает традиции праздника Ивана-купалы. Наступает время жатвы, и, «махнув во ржи серпом, / Лада жниц, жнецов встречает / На плечах с большим снопом!» [т. 1, с. 96] («Отряхнула Лада росу»). Но вот «луг покошен, рожь пожата.» [т. 1, с. 97] («Пахнет по полю полынью.»). И в стихотворении «Жар-птица» Лада, справившись с очередной, уже осенней крестьянской заботой - молотьбой, стала «еще краше:/ И печальней, и светлей.» [т.1, с. 100]. В деревнях наступает пора свадеб, и Лада, как земная девушка, начинает мечтать о жар-птице, которая «золотые гнезда вьёт!..» [т. 1, с. 100]. Следующее стихотворение цикла «Над грядою перелесиц» характерно для Клычкова тем, что жаловаться на девичью долю и просить о женихе Лада, «поле сельское минучи», идет «в лес дремучий» [т. 1,
с. 101 ], где общается с елями и соснами:
Обступили Ладу ели,
Разом сосны зашумели,
Головами закачали:
Что ты, девица, в печали,
Что ты, красная, грустна?
Ель ты, ёлушка лесная,
Дева-дерево сосна!
Потому, с того грустна я,
Что прошла моя весна!.. [т. 1, с. 101]
Сюжет цикла подводит Ладу к осуществлению ее мечтаний: к ней едет сват. Судя по тому, что «перед ним, качая бор,/ Мчится ветер-листодёр, / Стелит под ноги ковер!» [т.1, с. 103], в роли свата выступает месяц октябрь, называемый в народе «листодером». В следующем за стихотворением «Сват» стихотворении «В тишине уходит солнце» Лада садится ткать (наверное, приданое), и в результате ее работы земля покрывается первым снегом: «То белеет в тихом поле / Новина по край земли.» [т. 1, с. 104].
В стихотворении «Ходят чаши на пирушке» изображается, как «Ладу замуж выдают» [т. 1, с. 104]. Странная и невеселая это свадьба. «У Лады нет подружки», «чаши чокаются сами», кроме месяца, который «острыми рогами / Звезды по небу катит», и ветра, несущего «над лугами / Листья поздние ракит», гостей на этом празднике нет. А главное: невеста плачет на своей свадьбе, которую автор уничижительно не называет свадьбой, а именно «пирушкой». Правда, «на селе гуляют парни, / Песни девушки поют!..», но это как бы происходит в другом, параллельном мире.
А.И. Михайлов так комментирует «плач Лады»: «Став далее «невестой» месяца, героиня прощается со своим временным пребыванием в мире крестьянских забот и дел и возвращается к елям и соснам. Исчерпав свою миссию, она, подобно Снегурочке, обречена погрузиться до следующей весны в бездеятельный сон, сливаясь своим обликом и с цветом «обкошенного луга», и с желтизной березы, и с белесоватостью осеннего тумана («кисеёй»). И поэтому плачет. И тут мы снова встречаемся с примером
обратимости клычковского образа: «плачет», конечно, перед своим исчезновением, но в то же время, как и всякая невеста, - перед свадьбой. Но и сама «свадьба» осмысляется
здесь двойственно - и как реальная свадьба, и как картина гибели» . «Двойственность» клычковских персонажей позволяет нам добавить от себя, что речь идет не о полной гибели, а именно о зимнем сне природы, который в мифологическом сознании воспринимается как смерть с последующим возрождением.
Двойственен, на наш взгляд, и образ жениха Лады. Он одновременно и «Месяц, / Над грядою перелесиц» [т. 1, с. 104], и ночной мрак, особенно долгий и угнетающий человеческое сознание поздней осенью. Подтверждает наше предположение то, что в предпоследнем стихотворении цикла Клычков повторяет эпизод с кольцом Лады. Она вновь роняет его «за березовый пенек», и оно катится «к ранним утренним лучам!» «на далекий край земли!» [т. 1, с. 105]. Если в первом случае Лада, роняя кольцо, совершала обряд призыва весны, то теперь «Птицы огненной - зари!..» [т. 1, с. 106].
В завершающем цикл стихотворении «Зима» сама Лада отсутствует (как и в первом), зато всё стихотворение посвящено отнюдь не зиме, а описанию «озаренного» теремка, спрятанного в речной глубине, где Лада-природа проводит зимние месяцы. И только в последнем четверостишии появляется сама зима в образе уже доживающей свои дни сумасшедшей старухи:
Колыхаясь, приседая,
На жемчужном берегу Пляшет старица седая,
Вся в сосульках и снегу!.. [т. 1, с. 106]
Автор предельно четко и продуманно выстроил композицию цикла в полном соответствии со славянской мифологией. Так, исследователь язычества древних славян Ю.П. Миролюбов в своем труде «Сакральное Руси» пишет: «В древности Крещение было Праздником Богини Лады. Эта щедрая и любящая Богиня была прибежищем женских молений, защитницей семьи, здоровья, Покровительницей вдов и сирот, Богиня мира и Представительница Родителей, Хранительница домашнего Огнища и Дыма. <.> В этот день шли наши Предки на замерзшие реки и озера, пробивали лед и пели, плясали, радуясь, вокруг прорубей, где “дышала Лада”. <.> Обычно лед украшался в знак близкой Весны.»9. Тот же исследователь утверждает: «Живя жизнью естественной, следуя циклу природы, а не искусственному циклу современной цивилизации, славяне обладали религией, связанной с жизнью природы»10.
А.И. Михайлов, говоря об одухотворенности природы в лирике Клычкова, в числе прочего констатирует, что в «цикле “Кольцо Лады” процесс земледельческого труда находится в нерасторжимом единстве с процессами, происходящими в природе, - на этом единстве зиждется, собственно, вся клычковская поэтика, ее метафористика и символика»11.
В данном ракурсе отчетливо виден символический смысл названия «Кольцо Лады». Если Кольцо символизирует круговорот времен года в природе, то она сама символизирует живую природу в целом.
«Мужскую» часть сельскохозяйственных работ в цикле «Кольцо Лады» выполняет второй его главный герой - Дед. В дополнении к циклу, носящем название «Хоромы Лады», «Старый Дед оставил внучке / Всё коплёное добро.» [т. 1, с. 107], из чего становится ясно, что он является дедушкой Лады. Так же, как и внучка, он является в начале цикла (на её зов) неким мифологическим персонажем, подобным одному из братьев-месяцев:
А с зарею за горой,
8 Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии. - Л.: Наука, 1990. - С. 89.
9 Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. 1. - М.: Золотой век, 1996. - С. 245-246.
10 Там же. - С. 112.
11 Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии. - Л.: Наука, 1990. - С. 93-94.
В мгле туманной и сырой Вышел дед из-за лесов:
Отряхнул с седых усов На прорвавшийся ручей Стаю первую грачей.[т. 1, с. 84]
В стихотворении «Дедова пахота» герой обретает облик крестьянина, понукающего «коня ивинкой сухою», чтобы было «всем по караваю! / Всем по чарке за столом!..» [т. 1, с. 90]. При этом Дед сохраняет и черты мифологического персонажа. Когда, согласно очередности сельскохозяйственных работ («всё у деда чередою.» [т. 1, с. 95]), наступает время боронования, он пользуется не простой, а «огневою бороной» [т. 1, с. 92]. Далее следует пора сенокоса («Поздно дед пришел с покоса.» .[т. 1, с. 95]), а затем наступает время жатвы и молотьбы. В стихотворении «Синий дым по луговине.» образ деда вновь сочетает в себе черты реального крестьянина и мифологического персонажа:
Сколько, сколько лет прожито!
Горсть у деда, как сусек:
Сколько ржи, овса и жита Помолочено за век!.. [т. 1, с. 98]
В следующем стихотворении цикла «Лен» Клычков завершает годовой цикл дедовых работ подготовкой к осенним крестьянским праздникам, прибегая по законам фольклорных жанров к гиперболизации: «Заварит дед солоду / На весь белый свет...» [т.1, с. 99]. А.И. Михайлов обобщил: «Таков крестьянский космический круг дедова бытия»12. После этого данный персонаж появляется лишь в дополнении к циклу, причем, если в самом цикле имя «дед» было нарицательным, то в дополнении оно становится собственным, что сделано Клычковым, конечно, преднамеренно.
Морфема «дед» в славянской мифологии сакральна и многозначна. По утверждению
Ю.П. Миролюбова, «славяне считали Бога своим Дедом» . Тот же исследователь указывает на близкое родство Деда и Лады: «Ладо в русских песнях именуется “Дед Ладо”, т.е. подчеркивается тождество Деда Вселенной и Ладо. <.> Но кроме Ладо была и Лада-Богиня. Она покровительствовала женам и матерям, детям и возлюбленным»14. Уже в христианские времена на Руси сохранялся обычай ставить в красный угол первый сжатый сноп, который во многих местностях назывался «Дедом».
В том же ракурсе, но уже конкретно по отношению к творчеству Клычкова, рассматривает образ Лады Н.М Солнцева: «Лада стала связующим звеном между крестьянином и Богом-космосом»15.
Таким образом, лирические персонажи цикла Лада и Дед представляют собой триединство сил природы, богов славянского пантеона и живущих крестьянскими заботами людей. Боги в языческом мировосприятии представляли собой некий синтез природы и человека, и Клычков здесь осваивает русло славянской языческой культуры, которая вообще была близка его мироощущению. Пахота и сев для него мифологические события слияния земли и неба ради зарождения новой жизни. А в процессах жатвы и молотьбы он видит не смертоубийство живой плоти, как то представил Есенин в «Песне о хлебе», но приобщение к священному круговороту жизни. Надо признать, что Клычков в этом вопросе органичнее Есенина, ведь в крестьянской среде «хлеб считался Даром Небес <.>, который дает Жизнь.»16.
12 Там же. - С. 88.
13 Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. і. - М.: Золотой век, 1996. - С. 341.
14 Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. і. - М.: Золотой век, 1996. - С. 168.
15 Солнцева Н.М. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. - М.:
Скифы, 1992. С. і2і.
16 Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. і. - М.: Золотой век, 1996. - С. 352.
труд и быт людей, их радости, печали, красоту жизни. Его содержимое поясняется народно-песенными и сказочными тропами, с которыми миф очень близко сходится, превращаясь в ходе изложения в метафору, аллегорию, символ»17. Развивая мысль исследователя, посчитаем правомерным охарактеризовать художественный метод Клычкова на данном этапе его творчества как мифологический символизм.
Однако выбранный Клычковым для «Кольца Лады» метод мифологического символизма не мешает ему обильно и с полным знанием дела использовать атрибутику реального крестьянского быта. Так, в цикле встречаются названия практически всех культивируемых на Руси злаковых культур: рожь, пшеница, овес, греча, пшено, ячмень. Выступают сельскохозяйственные растения и в роли одушевленных персонажей: «Рано рожь-боярыня / Вышла из хором!../<.>/ Вывел рать кудлатую / Полководец-лен!../<...>/ Рожь с княжной-пшеницею / На гумно пришла!» [т. 1, с. 98].
В других произведениях поэта, в той или иной степени связанных с темой крестьянского труда, место лирических персонажей занимает сам лирический герой. Как верно заметила Н.М. Солнцева, «свою тему поэт определил сам, выразил ее строфой:
Ой, лес мой, луг мой, поле!..
Пусть так всю жизнь, и пусть Не сходят с рук мозоли,
А с тихой песни грусть.
Его тихая песнь воспевала трудолюба»18.
Устойчивым мотивом данной темы у Клычкова является глубинная связь между песенным творчеством и сельскохозяйственным трудом. Книга «Потаенный сад», в которой лирический герой еще совсем молод, открывается заявлением: «Я всё пою - ведь я певец / Не вывожу пером строки: / Брожу в лесу, пасу овец / В тумане раннем у реки» [т.
1, с. 59]. В зачине сборника «Дубравна» лирический герой является читателю уже представителем не скотоводческой, а более высокой земледельческой культуры: «Нет таинства чудесней, / Нет красоты иной, / Как сеять зерна с песней / Над вешней целиной» [т. 1, с. 108]. Продолжается этот мотив и в стихотворении «День и ночь златой печатью.» из книги «В гостях у журавлей», созданном поэтом уже на рубеже 1930-х годов, с той разницей, что теперь лирических герой на собственном опыте познал тяжесть крестьянского труда:
Счастлив я, в труде, в терпеньи Провожая каждый день,
Возвестить неслышным пеньем Прародительницы тень!..
К свежесмётанному стогу Прислонившися спиной,
Задремать с улыбкой строгой Под высокою луной.
Чтоб наутро встать и снова Выйти в лоно целины,
Помешав зерно и слово -Славу солнца и луны! [т. 1, с. 210]
В книге «Домашние песни», изданной в 1923 году, где Клычков сделал «новый шаг в развитии собственной поэтики»19, отойдя от своего мифологического символизма в
17 Неженец. Н.И. Поэзия народных традиций. - М.: Наука, 1988. - С. 108.
18 Солнцева Н.М. Последний Лель: О жизни и творчестве Сергея Клычкова. - М.: Моск. рабочий, 1993. -С. 50.
сторону реалистического восприятия окружающей действительности, крестьянская тема поворачивается у него новой, выражаясь словами тогдашней критики, «кулацкой» стороной. В стихотворении «Люблю свой незатейный жребий.» лирический герой оказывается хозяином хутора «с лугом и леском», чьё «хозяйство и усадьба - / Как крепко скрученная нить». Хозяйство это очень «хлопотливо», но при этом крестьянская работа имеет глубокий сакральный смысл и сравнивается с церковной службой: «Под вечер -словно безголовый, / Но как в заутреню, встаешь, / Когда у опуши еловой / По пару надо сеять рожь./ За хлопотливою обедней / В поклонах снова целый день.». Заключительные строки этого стихотворения, на наш взгляд, выражают самую сущность истинно крестьянского отношения к жизни:
И вот на жестком изголовьи И спится, может, так тебе,
Что налит до краев любовью, -Заботой о судьбе коровьей,
Как и о собственной судьбе. [т. 1, с. 131-132]
Современник Клычкова А.К. Воронский в полемическом задоре писал, что тот «овеществил и омужичил до последнего предела царство чистейшего и прозрачнейшего духа», что его «великолепный парадиз, где должно происходить таинственное и гармоничное слияние духа и плоти в одно естество, слишком по-земному попахивает русским лаптем, онучей, хомутом и коровьим пометом»20. Рецензент предполагал, что он уязвил поэта, указав на естественные одоративные мотивы, хотя для самого Клычкова в них не было ничего компрометирующего поэзию.
Увы, «незатейный жребий» русского крестьянина оказался гораздо трагичнее, чем тот, который виделся Клычкову, и его «хутор с лугом и леском» явился такой же социальной утопией, как «мужицкий рай» Клюева, «Инония» Есенина, «Муравия» Твардовского. Н.М. Солнцева, основываясь на материалах печати тех лет, констатировала: «Клычков воспевал класс “не только труженика, но и собственника”, класс патриархальный, консервативный, “отсталый”, он воспевал русское крестьянство, уже отнесенное новой властью в разряд людей второго сорта» . Мечте новокрестьянских писателей, сначала «всецело бывших на стороне октября, но с крестьянским уклоном», выражаясь словами Есенина, о справедливом и гармоничном будущем не суждено было сбыться.
1. Есенин С.А. Полн. собр. соч.: В 7 т. / Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. - М.: Наука; Голос, 1995-2002. Т. 6. - 816 с.
2. Кольцов А. Песня пахаря / Русская лирика XIX века. - М.: Худож. лит., 1986. -
3. Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. / Предисл. Н.М. Солнцевой. - М.: Эллис Лак. 2000.
4. Миролюбов Ю.П. Сакральное Руси. Собр. соч.: В 2-х т. Т. 1. - М.: Золотой век, 1996. - 600 с.
5. Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии. - Л.: Наука, 1990. - 277 с.
6. Неженец. Н.И. Поэзия народных традиций. - М.: Наука, 1988. - 208 с.
7. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М.: Наука, 1981. - 608 с.
8. Солнцева Н.М. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. - М.: Скифы, 1992. - 423 с.
19 Неженец. Н.И. Поэзия народных традиций. - М.: Наука, 1988. - С. 112.
20 Воронский А.К. Избранные статьи о литературе / Сост. Г.А. Воронская. - М.: Худож. лит., 1982. -С. 222.
21 Солнцева Н.М. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. - М.: Скифы, 1992. - С. 217.
9. Солнцева Н.М. Последний Лель: О жизни и творчестве Сергея Клычкова. - М.: Моск. рабочий, 1993. - 222 с.
10. Солнцева Н.М. Биографическая хроника II Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. - М., 2001. Т. 2. - С. 621 - 648.
11. Субботин С.И. Комментарии II Клычков С.А. Собр. соч.: В 2 т. - М., 2001. Т. 1. -С. 493-534.
12. Фет А.А. Избранное I Сост. А.Ю. Астахов. - М.: Белый город, 2010. - 480 с.
…В нашем отечестве роль писателя есть прежде всего роль…заступника за безгласных и приниженных.
Н. А. Некрасов.
С детства знакомы каждому из нас проникновенные стихи и поэмы Николая Алексеевича Некрасова. Создавая свои бессмертные произведения, поэт смотрел на жизнь глазами народа, рассказывал о ней его языком. С любовью, сочувствием и пониманием, с глубоким проникновением в самую суть жизни рисовал Некрасов простого человека. Он подмечал в нем живой ум, сметку, талант, большое человеческое достоинство, стремление к труду.
В творчестве Н. А. Некрасова труд занял одно из почетнейших мест. Поэт в своих стихотворениях правдиво рассказал о том, как живет и работает русский народ, показал его как подлинного строителя и творца жизни, «сеятеля и хранителя» богатств страны, «чьи работают грубые руки».
Труд - основа жизни, и только тот может себя по праву считать человеком, кто трудится, лишь тому откроются в будущей жизни небесные блага, кто на земле проводит время не в праздности, а в праведных трудах. Поэтому всякий положительный персонаж некрасовской поэзии - прежде всего хороший и умелый работник. Лирик Некрасов как бы всегда среди людей, их жизнь, их нужды, их судьба его глубоко волнуют. И поэзия его всегда социальна. В шестидесятые годы поэтом написано одно из самых значительных его произведений - знаменитая «Железная дорога».
Эта великая песня мертвецов, строителей железной дороги, вскрывает бессовестную эксплуатацию предпринимателями труда русских крестьян. Поэт сумел нарисовать живую картину тяжелой жизни и бесправия рабочих: Мы надрывались под зноем, под холодом, С вечно согнутой спиной, Жили в землянках, боролися с голодом, Мерзли и мокли, болели цингой. На невыносимые и бесчеловечные условия строители ж/д указывают не для того, чтобы посетовать на тяготы, перенесенные ими. Эти тяготы усиливают сознание высокой значимости сделанной ими работы, ибо трудились мужики на пользу общую. Бескорыстным трудом они служили Богу, а не личным целям, поэтому в эту лунную ночь любуются делом рук своих и радуются, что во имя Божие вынесли великие муки и страдания.
Слышишь ты пение?.. «В ночь эту лунную
Любо нам видеть свой труд…
Всё претерпели мы, божии ратники,
Мирные дети труда!»
В заключительной части Некрасов от образов обездоленных, стонущих мужиков переходит к широкому, обобщенному образу - стонущей Руси, переполненной великой скорбью народной.
Поэт верит, что русский народ добьется освобождения от эксплуататоров:
Да не робей за отчизну любезную…
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную -
Вынесет всё, что господь ни пошлёт!
Вынесет всё - и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Среди русских поэтов Некрасов наиболее глубоко почувствовал и нарисовал трагически прекрасные образы вечных тружеников и страдальцев - бурлаков.
Их жизнь он видел с детства, ребенком слышал их песни-стоны, увиденное и услышанное неизгладимыми чертами врезалось в память поэта.
Некрасов рано понял, что В мире есть царь: этот царь беспощаден, Голод названье ему. Беспощадный царь-голод сгоняет людей на волжские берега и заставляет тянуть непосильную бурлацкую лямку. В автобиографической поэме «На Волге» поэт описал то, что потом всю жизнь «забыть не мог»:
Почти пригнувшись головой
К ногам, обвитым бечевой,
Обутым в лапти, вдоль реки
Ползли гурьбою бурлаки…
Труд бурлаков был настолько тяжел, что смерть им казалась желанной избавительницей. Некрасовский бурлак говорит:
Когда бы зажило плечо,
Тянул бы лямку, как медведь,
А кабы к утру умереть -
Так лучше было бы ещё.
Всюду наряду с показом беспросветной тяжести крестьянской доли, Некрасов рисует могучие, сильные, светлые образы людей из народа, согретые авторской любовью.
Это Иванушка - богатырского сложения, здоровенный детинушка, Саввушка - росту большого, рука, что железная, плечи - косая сажень.
«Трудничество»- характерная черта народных героев поэта.
Мужика манит работа тяжелая, напоминающая богатырское деяние, в мечтах-думах он видит себя не иначе, как богатырем: пашет пески сыпучие, рубит леса дремучие. Прокл в поэме «Мороз, Красный нос» уподобляется почитаемому в крестьянстве труженику-богатырю:
Большие, с мозолями руки,
Подъявшие много труда,
Красивое, чуждое муки
Лицо - и до рук борода…
Вся жизнь Прокла проходит в тяжелой работе. На похоронах крестьянина «голосящие» родные вспоминают о его любви к труду как об одной из главных добродетелей кормильца:
Родителям был ты советник,
Работничек в поле ты был…
Эту же тему подхватывает в «Кому на Руси жить хорошо» Савелий, который, обращаясь к Матрене Тимофеевне, говорит:
Ты думаешь, Матренушка,
Мужик - не богатырь?
И жизнь его не ратная,
И смерть ему не писана
В бою - а богатырь!
Нет ни одной стороны крестьянской жизни, которая была бы обойдена Некрасовым. Мысль о бесправии и страданиях народа неотделима в творчестве поэта от другой мысли - о его незаметном, но подлинном величии, о дремлющих а нем неиссякаемых силах.
Тема нелегкой женской судьбы проходит через многие произведения Николая Алексеевича. В поэме «Мороз, Красный нос» автор рисует образ «величавой славянки». Некрасов рассказывает о трагической судьбе Дарьи, которая взяла на себя всю мужскую работу и от этого погибает.
Восхищение поэта красотой крестьянки неразрывно сливается с восхищением перед её ловкостью и силой в труде.
Н. Чернышевский писал, что для женщины, которая «много работает», признаком красоты будет «необыкновенная свежесть, румянец во всю щеку». Именно этот идеал описывает Некрасов, видя в крестьянке сочетание внешней привлекательности и внутреннего, нравственного богатства, душевной стойкости.
Красавица, мира на диво,
Румяна, стройна, высока,
Во всякой одежде красива,
Во всякой работе ловка.
Судьба Дарьи воспринимается как типическая участь русской женщины из народа. Поэт неоднократно отмечает это в своих стихах:
Три тяжкие доли имела судьба,
И первая доля: с рабом повенчаться,
Вторая - быть матерью сына раба,
А третья - до гроба рабу покоряться,
И все эти грозные доли легли На женщину русской земли.
Говоря о мучительной женской участи, Некрасов не перестает воспевать удивительные духовные качества своих героинь, их огромную силу воли, чувство собственного достоинства, гордость, не задавленную тяжелыми условиями жизни.
С огромной поэтической силой поэт показывает горькую судьбу детей.
Из дома их гнали «забота и нужда», на фабрике их ждал изнурительный, непосильный труд. Дети гибли, «высыхали» в фабричной неволе. Этим маленьким каторжникам, не знавшим отдыха и счастья, Некрасов посвятил стихотворение «Плач детей». Тяжесть труда, убивающего живую душу ребенка, однообразие его жизни поэт передает монотонным ритмом стихотворения, повторением слов:
Целый день на фабриках колеса
Мы вертим - вертим - вертим!
Бесполезно плакать и молиться,
Колесо не слышит, не щадит:
Хоть умри - проклятое вертится,
Хоть умри - гудит - гудит - гудит!
Жалобы детей, обреченных на медленное умирание у фабричного станка, остаются без ответа. Стихотворение «Плач детей» - это страстный голос в защиту маленьких тружеников, отданных голодом и нуждой в капиталистическое рабство.
Поэт мечтал о том времени, когда труд станет для человека радостным и свободным. В поэме «Дедушка» он показал, на какие чудеса способны люди, когда труд их свободен. «Горсточка русских», сосланных в «страшную глушь», бесплодную землю сделала плодородной, чудесно возделала нивы, вырастила тучные стада.
Герой поэмы, старик-декабрист, рассказав об этом чуде, добавляет:
Воля и труд человека
Дивные дива творят!
Тема народа-страдальца и тема народа-труженика определяет лицо некрасовской поэзии, составляет её сущность.
Через всё творчество поэта проходит мысль о физической и душевной красоте человека из народа, в которой Н. А. Некрасов видел залог светлого будущего.
Н. Некрасов впервые в русской поэзии открыл перед читателем народную жизнь во всей ее полноте - с ее красотой и мудростью, с ее бездонным горем и мучениями. До него чуть ли не господствовавшим в литературе было мнение, которое, к примеру, без обиняков высказал писатель и журналист А. Дружинин. Он убеждал Некрасова, тогда еще молодого издателя журнала «Современник»: «Подписчики у журнала люди образованные.
Ну интересно ли образованному читателю знать, что Ерема ест мякину, а Матреша воет над павшей коровой. Право, все, что пишут о русском мужике, преувеличено. Какие это у него потребности могут быть к другой жизни? Он совершенно доволен и счастлив, если ему удастся в праздник опиться до опухоли брагой или до скотского состояния водкой».
Некрасов не только опроверг ложь о русском мужике; он увидел народную душу, как душу великую: чистую и возвышенную, отзывчивую и милосердную, страдающую и терпеливую, сильную и мятежную. Ни для одного автора раньше «низменная», обыкновенная жизнь простого, задавленного нуждой и рабством человека еще не была главным, постоянным предметом поэзии.
Благодаря правде, беспощадной и обжигающей, на которую был способен Некрасов, благодаря его дару мастерски рисовать эту «низменную» жизнь красками точными и резкими, стихи поэта оказались неведомой ранее литературой, художественным открытием. И. Тургенев, прочитав в журнале одно из первых «истинно некрасовских» стихотворений «Еду ли ночью по улице темной…», писал из-за границы В. Белинскому: «Скажите от меня Некрасову, что его стихотворение в 9-ой книжке “Современника” меня совершенно с ума свело; денно и нощно твержу я это удивительное произведение - и уже наизусть выучил». В самом деле, разве можно было с большей выразительностью нарисовать такое:
Помнишь ли день, как, больной и голодный,
Я унывал, выбивался из сил?
В комнате нашей, пустой и холодной,
Пар от дыханья волнами ходил.
Помнишь ли труб заунывные звуки,
Брызги дождя, полусвет, полутьму?
Плакал твой сын, и холодные руки
Ты согревала дыханьем ему.
Он не смолкал - и пронзительно звонок
Был его крик… Становилось темней;
Вдоволь поплакал и умер ребенок…
Бедная! Слез безрассудных не лей!
………………………………………………..
В разных углах мы сидели угрюмо.
Помню, была ты бледна и слаба,
Зрела в тебе сокровенная дума,
В сердце твоем совершалась борьба.
Я задремал. Ты ушла молчаливо,
Принарядившись, как будто к венцу,
И через час принесла торопливо
Гробик ребенку и ужин отцу.
Голод мучительный мы утолили,
В комнате темной зажгли огонек,
Сына одели и в гроб положили…
Случай нас выручил? Бог ли помог?
Ты не спешила печальным признаньем,
Я ничего не спросил,
Только мы оба глядели с рыданьем,
Только угрюм и озлоблен я был…
Сколько чисто русских картин находим мы в стихах и поэмах Некрасова - и всегда они окрашены в цвет печали, всегда они созвучны крестьянской нужде, рекрутским слезам, унылой ямщицкой песне, грустной колыбельной… «Опять, - будто извиняясь, говорит поэт, - опять я о печальнице-родине», и это «опять» трагически повторяется сейчас, словно и не прошло полтора столетия и не изменился мир, человек, русская земля.
Каким же долговечным оказалось чувство поэта, какую же непроходяще больную струну задел он, если эхо от его стихов все еще летит над нашими просторами и не может заглохнуть оно ни в дремучих русских лесах, ни во всесветных русских далях, ни в переживших многое русских душах:
Опять пустынно-тих и мирен
Ты, русский путь, знакомый путь!
Прибитая к земле слезами
Рекрутских жен и матерей,
Пыль не стоит уже столбами
Над бедной родиной моей.
Опять ты сердцу посылаешь
Успокоительные сны
И вряд ли сам припоминаешь,
Каков ты был во дни войны, -
Когда над Русью безмятежной
Восстал немолчный скрип тележный,
Печальный, как народный стон!
Русь поднялась со всех сторон,
Все, что имела, отдавала
И на защиту высылала
Со всех проселочных путей
Своих покорных сыновей.
Некрасова можно назвать летописцем народного горя. Перечитайте его поэмы «Кому на Руси жить хорошо» и «Коробейники», «Мороз, Красный нос» и «Крестьянские дети», «Саша» и «Орина, мать солдатская», «Железная дорога» и «Несчастные», «Русские женщины» и «Дедушка», «Современники» и «Белинский», да и множество стихотворений, запавших в память, - «Размышления у парадного подъезда», «Вчерашний день, часу в шестом…», «Элегия» («Пускай нам говорит изменчивая мода…»), «Молебен», «Несжатая полоса» - в совокупности они представляют живую и подробную картину крестьянской России, ее нужды, вытягивающего жилы труда, варварства и рабства. А ведь сколько было вокруг прозаиков, поэтов, драматургов, бойких журналистов - и никто из них не сорвал завесу, за которой скрывалось ужасающее неустройство русской жизни. Некрасов это сделал со всей страстью народного печальника и заступника:
Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал.
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат…
«Муза мести и печали» - сказал о своей песне Некрасов. Почему «печали» - понятно. А почему - «мести»? Русские поэты никогда не воспевали месть, разве что - месть врагу. Любое из христианских чувств могли вызвать в читательском сердце стихи отечественных поэтов: боль, жалость, участие, сострадание, но месть…
Мне кажется, объяснить это чувство поэта позволит сходное состояние Льва Толстого, выраженное им спустя четверть века после смерти Некрасова. Ежедневно получая гневные письма обездоленных соотечественников, автор «Войны и мира» полностью соглашался с предупреждением, которое обращали к властителям его корреспонденты накануне первой русской революции: «На то, что власть делает с народом, может быть только один ответ: мстить, мстить и мстить!»
Некрасов не только в детстве и юности был ранен ужасающим насилием над подневольными людьми. И позже он, журналист, человек общественного склада, жадно следил за событиями в России и остро переживал любую жестокость. А вести о насилиях и об ответном народном гневе были не так уж редки.
В донесении третьего отделения полиции Николаю I за 1841 год, например, говорилось: «Следствием об убийстве могилевского помещика Свадковского дворовыми людьми его открыто, что поводом к сему злодеянию было необыкновенно жестокое обращение его с крестьянами в продолжение 35 лет…». «…неповиновений оказано в 27 имениях и большею частью представлялась необходимость в употреблении воинской помощи для усмирения; в имениях графа Борха и Демидовой начальство принуждено было действовать вооруженной рукой, и в первом убито было 21 и ранено 31, а в последнем убито 33 и ранено до 114 человек».
В отчете за 1843 год ведомство Бенкендорфа сообщало: «Получен безымянный донос о засечении помещиком Тверской губернии Постельниковым десятилетней дворовой девочки Фирсовой. Обнаружено, что Фирсова действительно умерла от голода и побоев. В трех губерниях казенные крестьяне… с оружием в руках встретили посланные туда воинские команды, и лишь усиленными отрядами приведены в повиновение, причем ранено и убито 43 человека…».
Мог ли Некрасов, зная это, писать по-иному, без гнева и возмущения:
Вот он, наш пахарь угрюмый,
С темным, убитым лицом, -
Лапти, лохмотья, шапчонка,
Рваная сбруя; едва
Тянет косулю клячонка,
С голоду еле жива!
Голоден труженик вечный,
Голоден тоже, божусь!
………………………………………
Зрелище бедствий народных
Невыносимо, мой друг.
Небезызвестный «доносчик от литературы» Фаддей Булгарин сообщал третьему отделению полиции в 1848 году: «Некрасов - самый отчаянный коммунист; стоит прочесть стихи его и прозу в “С.-Петербургском альманахе”, чтобы удостовериться в этом. Он страшно вопиет в пользу революции».
Но кто же готовит революции? Совсем не те, кто «вопиет» против рабства и насилия, а как раз те, кто издевается над собственной страной. Возбудители восстаний - это люди, стоящие у власти. Это они подталкивают народ к революциям, подталкивают своей жестокостью, продажностью, неспособностью обеспечить согражданам сносную жизнь. Сегодня над стихами Некрасова с недоумением вспоминаешь словоблудие фарисеев: «Лимит на революции вышел». Господа, вышел лимит на издевательство над замордованным народом. Долго вам не придется безнаказанно делать это. Прислушайтесь к поэту:
Каждой стране наступает
Рано иль поздно черед,
Где не покорность тупая -
Дружная сила нужна;
Грянет беда роковая -
Скажется мигом страна.
Страстное желание народной свободы было живым зерном в поэзии и Пушкина, и Лермонтова, и Кольцова. Но только в лирике Некрасова это зерно проросло и стало колосом, и если окинуть взглядом всю русскую поэзию, то именно этот колос положил начало созревшему полю надежды. Россия запомнила Некрасова как провозвестника свободы, и после него отечественная литература уже не могла восприниматься иначе, как светоч в любом ненастье, в обступившем сумраке, во временной тьме. Было неслыханным доселе делом, чтобы в поэзии звучал бесстрашный и оправданный призыв мести:
Необузданную, дикую,
К угнетателям вражду
И доверенность великую
К бескорыстному труду.
С этой ненавистью правою,
С этой верою святой
Над неправдою лукавою
Грянешь божьею грозой…
Одна из петербургских газет писала тогда: «Не по звучности стиха, не по поэтической обработке формы, а по самому содержанию, близкому каждому сердцу, невольно задевающему его за живое, по животрепещущему интересу мысли, по ее гуманности, по состраданию к страждущему, по юмору, иногда желчному и даже несколько болезненному, по страстному драматизму, - произведения Некрасова пользуются общей любовью, горячим сочувствием, и уже тогда, когда порознь помещались в журналах, многими выучивались наизусть или выписывались в особые тетрадки».
Некрасов много думал о собственном жребии певца; определив его для себя, он оставил такой завет следующим поколениям лириков:
А ты, поэт! избранник неба,
Глашатай истин вековых,
Не верь, что не имущий хлеба
Не стоит вещих струн твоих!..
Будь гражданин! служа искусству,
Для блага ближнего живи,
Свой гений подчиняя чувству
Всеобнимающей Любви…
Стихи Некрасова словно бы вторят житейскому крестьянскому разговору, задушевной народной песне. Кажется, что его поэзии изначально присущ национальный склад. Он открыл мир нашей бытовой жизни, как мир духовный и нравственный, найдя в этом сочетании русского быта и духовности истинную, бесценную красоту.
В отечественной, да и в мировой, лирике немного найдется поэтов, которые бы, как Некрасов, рассказали столько житейских историй, составивших в совокупности то, что мы называем народным бытием; открыли столько людских судеб, составивших в совокупности народную судьбу. И все эти истории и судьбы освещены светом земной красоты и целительного сочувствия. Мы со школьной скамьи запомнили наизусть печальные строки из поэмы «Мороз, Красный нос»:
…Саврасушка, трогай,
Натягивай крепче гужи!
Служил ты хозяину много,
В последний разок послужи!
Чу! два похоронных удара!
Попы ожидают - иди!..
Убитая, скорбная пара,
Шли мать и отец впереди.
Ребята с покойником оба
Сидели, не смея рыдать,
И, правя савраской, у гроба
С вожжами их бедная мать
Шагала… Глаза ее впали,
И был не белей ее щек
Надетый на ней в знак печали
Из белой холстины платок…
Но едва ли отдавали мы отчет в том, что история бедного Прокла, его несчастной жены Дарьи и неприкаянных детей на всю жизнь западет в нашу память, обретет житейскую правду, как трагедия, словно бы случившаяся на наших глазах и потрясшая нас, - едва ли сознавали мы, что она запечатлеется как живая картина в нашей судьбе во многом из-за сопровождающих ее чудесных, незабываемых строк о крестьянском труде, о русской природе. Например, этих:
Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи,
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои.
Глядит - хорошо ли метели
Лесные тропы занесли,
И нет ли где трещины, щели,
И нет ли где голой земли?
Пушисты ли сосен вершины,
Красив ли узор на дубах?
И крепко ли скованы льдины
В великих и малых водах?
Идет - по деревьям шагает,
Трещит по замерзлой воде,
И яркое солнце играет
В косматой его бороде…
Наверно, в своем родовом Грешневе и позже в местах, где Некрасов охотился, он не только увидел людское горе, но и наслушался сочных разговоров, шутливых перепалок, затейливых словечек, насмотрелся старинных обрядов, искусных розыгрышей. Все это перешло в книги поэта:
Ой! легка, легка коробушка,
Плеч не режет ремешок!
А всего взяла зазнобушка
Бирюзовый перстенек.
Дал ей ситцу штуку целую,
Ленту алую для кос,
Поясок - рубаху белую
Подпоясать в сенокос -
Все поклала ненаглядная
В короб, кроме перстенька:
«Не хочу ходить нарядная
Без сердечного дружка!»
Много таких простонародных обычаев приоткрыл Некрасов, много обрядов - сватовства ли, похорон ли, начала ли жатвы, конца ли страды - обрядов, сложившихся в русской жизни за века, вывел он на свет, словно говоря: «Полюбуйтесь-ка на родное богатство, русские люди, подивитесь таланту и мудрости предков!» В поэме «Кому на Руси жить хорошо» чуть не каждый герой бает о своем житье-бытье или тяготах сельского мира не стертыми словами, а с особым словесным выходом, со своим приговором и присказкой. К примеру, крестьянка Матрена Тимофеевна решила поведать странникам о своей жизни обстоятельно, с подробностями, и начала свою повесть с юности, с дозамужней поры. Приехал к ней парень со сватами - всю ночь не спала невеста, мысленно увещевала жениха:
Ах! что ты, парень, в девице,
Нашел во мне хорошего?
Где высмотрел меня?
О святках ли, как с горок я
С ребятами, с подругами
Каталась, смеючись?
Ошибся ты, отецкий сын!
С игры, с катанья, с беганья,
С морозу разгорелося
У девушки лицо!
На тихой ли беседушке?
Я там была нарядная,
Дородства и пригожества
Понакопила за зиму,
Цвела, как маков цвет!
А ты бы поглядел меня,
Как лен треплю, как снопики
На риге молочу…
В дому ли во родительском?..
Ах! кабы знать! Послала бы
Я в город братца-сокола:
«Мил братец! шелку, гарусу
Купи - семи цветов,
Да гарнитуру синего!»
Я по углам бы вышила
Москву, царя с царицею,
Да Киев, да Царьград,
А посередке - солнышко,
И эту занавесочку
В окошке бы повесила,
Авось ты загляделся бы, -
Меня бы промигал!..
От внимания к разговорному крестьянскому языку идет и смелость Некрасова в художественном употреблении любого слова. Известно, что народ может поставить ходячее словечко в такое соседство, что никакому краснобаю не приснится:
Под косой трава валилася,
Под серпом горела рожь…
…………………………………….
Уж овечка опушается ,
Чуя близость холодов…
……………………………………
Над болотом засинелася ,
Понависнула роса…
……………………………………
Дождик, что ли, собирается,
Ходят по небу бычки …
……………………………………
Тит домой. Поля не ораны ,
Дом растаскан на клочки…
И сколько поэзии разлито по страницам этого «социального» сочинения!
Ночь тихая спускается,
Уж вышла в небо темное
Луна, уж пишет грамоту
Господь червонным золотом
По синему по бархату,
Ту грамоту мудреную,
Которой ни разумникам,
Ни глупым не прочесть.
Весной, что внуки малые,
С румяным солнцем-дедушкой
Играют облака:
Вот правая сторонушка
Одной сплошною тучею
Покрылась - затуманилась,
Стемнела и заплакала:
Рядами нити серые
Повисли до земли.
А ближе, над крестьянами,
Из небольших, разорванных,
Веселых облачков
Смеется солнце красное,
Как девка из снопов.
Можно приводить красочные строки из поэм и стихотворений Некрасова еще и еще - они опровергают расхожее мнение о том, что наш классик - будто бы поэт идеи, что художественное, эстетическое было чуждо ему. Это неправда. Некрасов всегда носил в душе то идеальное, что отличает подлинного художника. Как-то он убеждал Тургенева: «…уйди в себя, в свою молодость, в любовь, в неопределенные и прекрасные по своему безумию порывы юности, в эту тоску без тоски - и напиши что-нибудь этим тоном. Ты сам не знаешь, какие звуки польются, когда раз удастся прикоснуться к этим струнам сердца, столько жившего, как твое, - любовью, страданием и всякой идеальностью».
Сам он во многих и многих произведениях - от первых стихотворений о любви: «Пускай мечтатели осмеяны давно…» и «Когда из мрака заблужденья…» до последней предсмертной, как бы прерываемой рыданиями, поэмы о матери - излил столько нежности, благодарности жизни и людям, что стал любимейшим поэтом соотечественников.
У этого революционного демократа, каким в двадцатом веке представляло его наше литературоведение, была истинно христианская душа. В поэме «Тишина» он восклицал при виде православной церкви на нищей русской земле:
Храм воздыханья, храм печали -
Убогий храм земли твоей:
Тяжеле стонов не слыхали
Ни римский Петр, ни Колизей!
Сюда народ, тобой любимый,
Своей тоски неодолимой
Святое бремя приносил -
И облегченный уходил!
Войди! Христос наложит руки
И снимет волею святой
С души оковы, с сердца муки
И язвы с совести больной…
Мы говорили о том, какой болью отзывалось в душе Некрасова бесконечное терпение народа. Но вглядываясь в русского человека, поэт никогда не путал в нем покорность с добротою, отзывчивостью, стойкостью в беде. Припомните героев его поэм, припомните, как относятся они к Божьим заповедям, по каким нравственным законам они живут. Например, Орина, мать солдатская, так отвечает на вопрос, почему умер ее сын-богатырь, вернувшись домой после солдатчины:
Не любил, сударь, рассказывать
Он про жизнь свою военную,
Грех мирянам-то показывать
Душу - богу обреченную!
Говорить - гневить всевышнего,
Окаянных бесов радовать…
Чтоб не молвить слова лишнего,
На врагов не подосадовать,
Немота перед кончиною
Подобает христианину.
Знает бог, какие тягости
Сокрушили силу Ванину!
По убеждению Некрасова, простолюдина не считает за человека как раз тот, у кого нет Бога в душе. И мучитель, и стяжатель, и мздоимец, для которых нет суда земного и которые не боятся суда небесного, вызывают у поэта саркастические строки:
Счастлив, кому мила дорога
Стяжанья, кто ей верен был
И в жизни ни однажды бога
В пустой груди не ощутил.
Сам поэт всегда «ощущал в груди» Бога. Его душа умягчалась, когда он говорил о Божьем соборе, о церковном звоне, о праведных людях. Тут он часто доходил до слившейся воедино земной и небесной песни:
Чу! тянут в небе журавли,
И крик их, словно перекличка
Хранящих сон родной земли
Господних часовых, несется
Над темным лесом, над селом,
Над полем, где табун пасется,
И песня грустная поется
Перед дымящимся костром…
Так что ныне нам приходится открывать «нового» Некрасова, хорошо чувствовавшего редкую красоту чистой души, ее близость к Божьему образу. Да и не мог быть иным поэт, который писал:
Храм божий на горе мелькнул
И детски чистым чувством веры
Внезапно на душу пахнул.
Особая сердечность и какая-то виноватость перед другой душой, незащищенной и страдающей, воплотились в стихах Некрасова, обращенных к женщинам. Не знаю, имел ли право какой-то другой русский поэт сказать в конце своего пути, как Некрасов:
Но я всю жизнь за женщину страдаю.
К свободе ей заказаны пути;
Позорный плен, весь ужас женской доли,
Ей для борьбы оставил мало сил…
Казалось, поэт торопился запечатлеть в стихах светоносные характеры своих современниц, какого бы сословия - «низкого» или «благородного» - они ни были. Крестьянка Дарья из поэмы «Мороз, Красный нос», Саша из одноименного повествования, Орина, мать солдатская, жены декабристов - княгини Волконская и Трубецкая из поэтической дилогии «Русские женщины», наконец, героини лирических признаний Некрасова - все эти образы отложились в нашем сердце, как родственные, дорогие. Почему? Может быть, потому, что нас в стихах поэта трогает необыкновенное понимание женской души, сопереживание с нею и благодарность за свет и доброту. С особой силой эта нота звучит в поэме «Мать»:
И если я легко стряхнул с годами
С души моей тлетворные следы
Поправшей все разумное ногами,
Гордившейся невежеством среды,
И если я наполнил жизнь борьбою
За идеал добра и красоты
И носит песнь, слагаемая мною,
Живой любви глубокие черты, -
О мать моя, подвигнут я тобою!
Во мне спасла живую душу ты!
В любовных стихах Некрасова нет того традиционного романтизма, которым обычно лирический герой окутывает свое чувство. У Некрасова в интимной лирике, как и в других сочинениях, много бытовых подробностей. Предмет его поклонения - не эфемерный, возвышенный образ, а земная женщина, живущая в той же будничной среде, что и поэт. Но это не значит, что его любовь оказывается нарочито приземленной, лишенной высокого поклонения и чистой поэзии. Счастье и страдание любящих людей, ежедневно соприкасающихся с прозой жизни, с житейскими невзгодами, передаются Некрасовым строками столь же трагическими и безмятежными, отчужденно холодными и огненно страстными, как и бессмертные строки других прославленных певцов:
Ты всегда хороша несравненно,
Но когда я уныл и угрюм,
Оживляется так вдохновенно
Твой веселый, насмешливый ум;
Ты хохочешь так бойко и мило,
Так врагов моих глупых бранишь,
То, понурив головку уныло,
Так лукаво меня ты смешишь;
Так добра ты, скупая на ласки,
Поцелуй твой так полон огня,
И твои ненаглядные глазки
Так голубят и гладят меня, -
Что с тобой настоящее горе
Я разумно и кротко сношу
И вперед - в это темное море -
Без обычного страха гляжу…
Все адресаты некрасовских стихов о любви - это женщины, которые поддерживали его в жизненных невзгодах, самоотверженно делили с ним испытания судьбы. В 1848 году гражданской женой поэта становится Авдотья Яковлевна Панаева, настоящая русская красавица, женщина с литературным талантом.
Вместе с Николаем Алексеевичем она написала роман «Три стороны света»; ее воспоминания стали интереснейшим рассказом о литературной жизни России середины девятнадцатого века. А. Панаевой посвящены многие стихи поэта, ставшие украшением русской лирики. Читая их, отмечаешь особенность лирических откровений Некрасова: в его признаниях нет поэтических домыслов, натяжек; здесь факт биографии, семейная, бытовая история подняты до высокого искусства. Вот стихотворение 1855 года, когда поэта поразил недуг, казавшийся ему смертельным:
Тяжелый крест достался ей на долю:
Страдай, молчи, притворствуй и не плачь;
Кому и страсть, и молодость, и волю -
Все отдала, - тот стал ее палач!
Давно ни с кем она не знает встречи;
Угнетена, пуглива и грустна,
Безумные, язвительные речи
Безропотно выслушивать должна:
«Не говори, что молодость сгубила
Ты, ревностью истерзана моей;
Не говори!.. близка моя могила,
А ты цветка весеннего свежей!..»
Н. Чернышевский справедливо называл стихи Некрасова о любви «поэзией сердца». Из глубин сердца, восторженного и трезвого, благодарного и измученного, всплывали строки таких изумительных стихотворений, как «Я не люблю иронии твоей…», «Прощанье», «Ты меня отослала далеко…», «О письма женщины, нам милой…», «Мы с тобой бестолковые люди…». Не могу не привести первое из них.
Здесь все: и напряжение лирического чувства, и благородная интонация, и стилистическая отточенность строк, и философское осмысление сказанного - все подчинено тому, чтобы песнь во славу любви была поэтически высокой и в то же время житейски близкой любому читателю:
Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и нежившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим, -
Нам рано предаваться ей!
Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты -
Не торопи развязки неизбежной!
И без того она недалека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска…
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны…
Последние годы жизни и особенно предсмертные месяцы поэту скрасила другая женщина - Фекла Анисимовна Викторова. Дочь солдата, сирота, она была моложе Николая Алексеевича на тридцать лет. «От нее веяло душевной добротой и глубокой привязанностью к Некрасову», - писал литератор А. Кони. Поэт называл ее по-своему - Зиной, Зинаидой Николаевной. Незадолго до смерти Некрасов обвенчался с ней, чтобы обеспечить ей право на наследование.
И в стихах, обращенных к Зине, все тот же лирический герой: страдая от жестокой болезни, он понимает, что невольно терзает и близкую женщину, и потому стремится поддержать ее своей благодарностью, своим утешением:
Да не плачь украдкой! - Верь надежде,
Смейся, пой, как пела ты весной,
Повторяй друзьям моим, как прежде,
Каждый стих, записанный тобой.
Говори, что ты довольна другом:
В торжестве одержанных побед
Над своим мучителем-недугом
Позабыл о смерти твой поэт!
Когда-то В. Белинский справедливо заметил: «Для истинного художника - где жизнь, там и поэзия». Некрасов умел находить поэзию в обыкновенной жизни да еще в такие времена, когда для миллионов русских людей она была подневольна и мрачна. Но уныние и безнадежность казались ему страшнее смерти. Поэт оставил нам множество свидетельств своей непреклонной веры: «Сбирается с силами русский народ…», «Вынесет все - и широкую, ясную грудью дорогу проложит себе…», «Не погиб еще тот край, что выводит из народа столько славных то и знай…»
5 / 5. 2
