Больше 100 лет назад в начале августа завершилась одна из самых знаменитых сухопутных операций Первой мировой войны за авторством русского генерала Алексея Брусилова. Войска генерала прорвали австро-немецкий фронт благодаря оригинальной тактической новинке: командующий впервые в истории войн сконцентрировал силы и нанёс мощные удары по противнику сразу на нескольких направлениях. Однако наступление, которое давало шанс быстро закончить войну, не довели до логического конца.
В мае 1916-го года военные действия в Европе приобрели затяжной характер. В военном деле это называется благообразным термином «позиционная война», а фактически представляет собой бесконечное сидение в окопах с неудачными попытками перейти в решительное наступление, причём каждая попытка оборачивается огромными жертвами. Таковы, например, известные битвы на реке Марне осенью 1914 года и на Сомме зимой-весной 1916-го, не давшие ощутимых результатов (если не брать за «результат» сотни тысяч погибших и раненых со всех сторон) ни союзникам России по блоку Антанты — Англии и Франции, ни противникам — Германии и Австро-Венгрии.
Генерал А. А. Брусилов (годы жизни: 1853-1926).
Русский полководец, генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов, изучал опыт этих битв и пришёл к любопытным выводам. Главная ошибка и немцев, и союзников заключалась в том, что они действовали по устаревшей тактике, известной ещё со времен Наполеоновских войн. Предполагалось, что фронт противника нужно прорывать одним мощным ударом на узком участке (в качестве примера из биографии Наполеона Бонапарта вспомним Бородино и упорные попытки французов сокрушить левый фланг Кутузова — Багратионовы флеши). Брусилов же считал, что в начале XX века, с развитием системы укреплений, появлением механизированной техники и авиации, удержать атакуемый участок и быстро доставить к нему подкрепления уже не является неразрешимой задачей. Генерал разработал новую концепцию наступления: несколько ударов на разных направлениях.
Первоначально наступление русских войск в 1916 году было намечено на середину лета, причём Юго-Западному фронту, которым командовал Брусилов (ему противостояли в основном войска Австро-Венгрии), отводилась второстепенная роль. Главная цель заключалась в сдерживании Германии, так что практически все резервы получили в своё распоряжение Северный и Западный фронты. Но Брусилов сумел отстоять свои идеи перед Ставкой во главе с императором Николаем II. Отчасти этому способствовало изменение оперативной обстановки: в начале-середине мая войска Италии — еще одного союзника Англии, Франции и России — потерпели крупное поражение от австрийцев под Трентино. Чтобы не допустить переброски дополнительных австрийских и немецких дивизий на запад и окончательного разгрома итальянцев, союзники попросили Россию начать наступление раньше срока. Теперь в нём должен был участвовать и Юго-Западный фронт Брусилова.
«Брусиловская» пехота на Юго-Западном фронте в 1916 году.
В распоряжении генерала были четыре русских армии — 7-я, 8-я, 9-я и 11-я. Войска фронта на момент начала операции насчитывали более 630 тысяч человек (из них 60 тысяч кавалерии), 1770 лёгких орудий и 168 — тяжёлых. В живой силе и в лёгкой артиллерии русские немного — примерно в 1,3 раза — превосходили противостоявшие им австрийские и немецкие армии. Но в тяжёлой артиллерии враг имел подавляющее, более чем трёхкратное преимущество. Такой расклад сил давал австро-германскому блоку прекрасную возможность для оборонительных боёв. Брусилов, однако, даже из этого факта сумел извлечь преимущество: он верно рассчитал, что «тяжеловесным» войскам противника в случае успешного прорыва русских будет крайне сложно организовать быстрые контрудары.
Русский орудийный расчёт времён Первой мировой войны.
Одновременное наступление четырёх русских армий, получившее в истории название «Брусиловский прорыв», началось 22 мая (4 июня по современному стилю) по фронту общей протяженностью порядка 500 км. Брусилов — и это тоже было тактическим новшеством — уделил большое внимание артподготовке: почти сутки русская артиллерия непрерывно била по австро-венгерским и немецким позициям. Первой перешла в наступление самая южная из русских армий — девятая, нанесшая австрийцам сокрушительный удар в направлении города Черновцы. Командующий армией генерал А.Крылов также применил оригинальную инициативу: его артиллерийские батареи постоянно вводили врага в заблуждение, перенося огонь с одного участка на другой. Последовавшая пехотная атака увенчалась полным успехом: австрийцы до последнего не понимали, с какой стороны её ждать.
Сутки спустя пошла в наступление 8-я армия русских, ударившая на Луцк. Намеренное промедление объяснялось просто: Брусилов понимал, что немцы и австрийцы, в соответствии с господствовавшими понятиями о тактике и стратегии, решат, что основной удар наносит 9-я армия Крылова, и перекинут туда резервы, ослабив фронт на других участках. Расчёт генерала блестяще оправдался. Если темп продвижения 9-й армии слегка замедлился из-за контрударов, то 8-я армия (при поддержке седьмой, наносившей вспомогательный удар с левого фланга) буквально смела ослабленную оборону противника. Уже 25 мая войска Брусилова взяли Луцк, а в целом за первые дни продвинулись на глубину до 35 км. Перешла в наступление в районе Тернополя и Кременца и 11-я армия, но здесь успехи русских войск были несколько скромнее.
Брусиловский прорыв. Даты в названии и легенде карты даны по новому стилю.
Главной целью своего прорыва генерал Брусилов обозначил город Ковель, к северо-западу от Луцка. Расчёт был на то, что неделей позже начнут наступать войска Западного фронта русских, и немецкие дивизии на этом участке окажутся в огромных «клещах». Увы, план так и не был реализован. Командующий Западным фронтом генерал А.Эверт отсрочил наступление, сославшись на дождливую погоду и на то, что его войска не успели закончить сосредоточение. Его поддержал начальник штаба Ставки М.Алексеев, давний недоброжелатель Брусилова. Тем временем немцы ожидаемо перебросили дополнительные резервы в район Луцка, и Брусилов вынужден был временно прекратить атаки. К 12 (25) июня русские войска перешли к обороне захваченных территорий. Впоследствии в своих мемуарах Алексей Алексеевич с горечью писал о бездействии Западного и Северного фронтов и, пожалуй, у этих обвинений есть основания — ведь оба фронта, в отличие от Брусилова, получили резервы для решительной атаки!
В итоге основные действия летом 1916 года происходили исключительно на Юго-Западном фронте. В конце июня-начале июля войска Брусилова снова попытались наступать: на сей раз боевые действия развернулись на северном участке фронта, в районе речки Стоход, притока Припяти. Судя по всему, генерал ещё не потерял надежду на активную поддержку со стороны Западного фронта — удар через Стоход почти повторял идею несостоявшихся «ковельских клещей». Войска Брусилова снова прорвали оборону противника, но форсировать с хода водную преграду не смогли. Последнюю попытку генерал предпринял в конце июля-начале августа 1916 года, но Западный фронт русским так и не помог, а немцы и австрийцы, бросив в бой свежие части, оказывали ожесточенное сопротивление. «Брусиловский прорыв» выдохся.
.jpg)
Документальная фотография последствий прорыва. На фото — по-видимому, разгромленные австро-венгерские позиции.
Итоги наступления можно оценивать по-разному. С тактической точки зрения оно, несомненно, было успешным: австро-немецкие войска потеряли до полутора миллионов человек убитыми, ранеными и пленными (против 500 тыс. у русских), Российская империя заняла территорию общей площадью в 25 тысяч кв.км. Побочным результатом стало то, что вскоре после успеха Брусилова в войну на стороне Антанты вступила Румыния, значительно осложнив положение Германии и Австро-Венгрии.
С другой стороны, Россия не воспользовалась возможностью быстро закончить боевые действия в свою пользу. К тому же русские войска получили дополнительные 400 км линии фронта, которые нужно было контролировать и защищать. После Брусиловского прорыва Россия снова ввязалась в войну на истощение, которая стремительно теряла популярность в народе: усиливались массовые протесты, боевой дух армии оказался подорван. Уже в следующем, 1917-м году это привело к разрушительным последствиям внутри страны.
Это интересно! Немецкие стратеги очень хорошо усвоили «урок Брусилова». Подтверждение тому — военные операции Германии 20 с небольшим лет спустя, в начале Второй мировой войны. И «план Манштейна» по разгрому Франции, и печально известный план «Барбаросса» по нападению на СССР фактически построены на идеях русского генерала: концентрация сил и прорыв фронта на нескольких направлениях одновременно.
План гитлеровского генерала (будущего фельдмаршала) Эриха фон Манштейна по разгрому Франции. Сравните с картой Брусиловского прорыва: не правда ли, похоже?
100 лет назад, 4 июня 1916 года, началось наступление русских армий Юго-Западного фронта против австро-германских войск. Эта операция вошла в как Брусиловский прорыв, а также известно под названиями Луцкий прорыв и 4-я Галицийская битва. Это сражение стало наиболее памятным для России в Первой мировой войне, так как русские войска в Галиции под командованием генерала Алексея Брусилова прорвали оборону австро-германских войск и стремительно пошли вперёд. В первые же дни операции счёт пленных пошёл на десятки тысяч. Появилась возможность вывести из войны австро-Венгерскую империю. После тяжелых неудач кампании 1915 года, эта операция временно укрепила боевой дух армии. Операция русских войск продолжалась с 22 мая (4 июня) до конца августа 1916 года.
Успешные действия Юго-Западного фронта не были поддержаны другими фронтами. Ставка оказалась неспособной организовать взаимодействие фронтов. Также сказались ошибки командования на уровне командования Юго-Западным фронтом и командования армий фронта. В результате Луцкий прорыв не привел к падению вражеского фронта и крупному стратегическому успеху, ведущему к победе в войне. Однако операция в Галиции имела крупное значение. Австро-германские потеряли в мае-августе 1916 г. до 1,5 млн. человек, из них до 400 тыс. пленными (правда, и русские войска понесли тяжелые потери только в мае-июне 600 тыс. человек). Силы австро-венгерской военной машины, которая уже потерпела страшное поражение в ходе кампании 1914 г. и смогла более или менее восстановиться в 1915 году, были окончательно подорваны. Австро-Венгерская империя до конца войны уже не была в состоянии вести активные боевые действия без поддержки германских войск. В самой Габсбургской монархии резко усилились процессы распада.
Чтобы остановить наступление русской армии, германскому командованию пришлось перебросить с Западного фронта на Восточный 11 дивизий, а австрийцам снять с Итальянского фронта – 6 дивизий. Это способствовало ослаблению давления германской армии в районе Вердена и общей победе союзных войск в Верденской битве. Австрийское командование вынуждено было остановить Трентинскую операцию и значительно укрепить группу армий в Галиции. Операция Юго-Западного фронта стала крупным достижением военного искусства, доказав возможность прорыва сильной позиционной обороны врага. Румыния, которая в 1914-1915 гг. выжидала, ожидая крупного успеха одной из сторон в Великой войне, выступила на стороне Антанты, что распылило силы Центральных держав. Луцкий прорыв наряду Верденской битвой и сражением на реке Сомме положил начало стратегическому перелому в ходе мировой войны в пользу Антанты, вынудив Центральные державы в 1917 году перейти к стратегической обороне.
В результате это сражение войдёт в официальную историографию как «Брусиловский прорыв» - это был уникальный случай, когда битву назвали не по географическому (например, битва на Калке, Куликовская битва или Эрзерумская операция) или другому сопутствующему признаку, а по имени полководца. Хотя современники знали операцию как Луцкий прорыв и 4-ю битву за Галицию, что соответствовало исторической традиции давать название сражение по месту боя. Однако пресса, преимущественно либеральная, стала восхвалять Брусилова, как не восхваляли других успешных полководцев Великой войны (вроде Юденича, который на Кавказе несколько раз нанес тяжелейшие поражения турецкой армии). В советской историографии, с учетом того что Брусилов перешел на сторону красных, это название закрепилось.
План на кампанию 1916 г.
В соответствии с решением конференции держав Антанты в Шантильи (март 1916 г.) об общем наступлении союзных армий летом 1916 года, Русская Ставка решила начать в июне наступление на Восточном фронте. В своих расчётах Русская Ставка исходила из соотношения сил на Восточном фронте. Со стороны России действовало три фронта: Северный, Западный и Юго-Западный. Северный фронт Куропаткина (начальник штаба Сиверс) прикрывал Петербургское направление и состоял из 12-й, 5-й и 6-й армий. Штаб фронта располагался в Пскове. Им противостояла 8-я германская армия и часть армейской группы Шольца. Западный фронт Эверта оборонял Московское направление. В его составе были 1-я, 2-я, 10-я и 3-я армии (в мае была придана 4-я армия). Штаб фронта – в Минске. Русским войскам противостояли часть армейской группы Шольца, 10-й, 12-й и 9-й и часть армейской группы Линзингена. Юго-Западный фронт Брусилова прикрывал Киевское направление и имел в своём составе 8-ю, 11-ю, 7-ю и 9-ю армии. Штаб фронта – Бердичев. Против этих войск действовала армейская группа Линзингена, армейская группа Бём-Ермоли, Южная армия и 7-я австро-венгерская армия. По данным Алексеева на трёх русских фронтах было более 1,7 млн. штыков и сабель против свыше 1 млн. человек у противника. Особенно большое преимущество было у Северного и Западного фронтов: 1,2 млн. человек против 620 тыс. германцев. Юго-Западный фронт располагал 500 тыс. человек против 440 тыс. австро-германцев.
Таким образом, по данным русского командования на северном участке фронта русские войска имели двойное превосходство над противником. Этот перевес можно было серьёзно увеличить после комплектования частей до штатной численности и переброски резервов. Поэтому Алексеев предполагал предпринять решительное наступление на участке только севернее Полесья, силами Северного и Западного фронтов. Ударные группировки двух фронтов должны были наступать в общем направлении на Вильно. Юго-Западному фронту ставилась оборонительная задача. Брусилов должен был только готовиться к удару из района Ровно в направлении на Ковель, если на севере наступление будет успешным.
Алексеев считал, что необходимо захватить стратегическую инициативу в свои руки и не дать противнику первым перейти в наступление. Он считал, что после неудачи под Верденом, германцы снова обратят внимание на Восточный театр и перейдут в решительное наступление, как только позволит погода. В результате русская армия должна была или отдать инициативу врагу и готовиться к обороне, или упредить его и атаковать. При этом Алексеев отмечал отрицательные последствия оборонительной стратегии: наши силы были растянуты на 1200 километровом фронте (англо-французы обороняли всего 700 км и могли сосредоточить большее число сил и средств, не опасаясь атак врага); слаборазвитая сеть коммуникаций не позволяла быстро перебросить резервы в необходимом количестве. По мнению, Алексеева необходимо было начать наступление в мае, что упредить действия противника.
Однако мартовская неудача (Нарочская операция) катастрофически повлияла на главнокомандующих Северным и Западным фронтами – Алексея Куропаткина и Алексея Эверта. Всякое решительное наступление казалось им немыслимым. На совещании в Ставке 1 (14) апреля генералы Куропаткин и Эверт высказались за полную пассивность, при техническом состоянии нашей армии наше наступление должно было, по их мнению, закончиться провалом. Однако новый главнокомандующий Юго-Западным фронтом Алексей Брусилов верил в русские войска и потребовал для своего фронта наступательной задачи, ручаясь за победу.
По утвержденному Ставкой 11 (24) апреля плану главный удар наносился войсками Западного фронта на Виленском направлении. Вспомогательные удары наносили Северный фронт из района Двинска на Ново-Александровск и далее на Вильно, и Юго-Западный фронт – на Луцком направлении. В связи с тяжелой ситуацией на Итальянском фронте, где австро-венгерские войска в мае 1916 г. начали Трентинскую операцию и угрожали прорвать фронт и вывести Италию из лагеря Антанты, союзники обратились к России с настоятельной просьбой ускорить начало наступления, чтобы оттянуть войска противника с Итальянского направления. В результате Русская Ставка приняла решение начать наступление ранее намеченного срока.
Таким образом, вместо двух главных ударов силами Северного и Западного фронтов было решено нанести решительный удар силами только одного – Западного фронта. Северный фронт поддерживал это наступление вспомогательным ударом. Существенным образом менялась задача Юго-Западного фронта, который должен был нанести вспомогательный удар на Луцк и тем самым содействовать действиям войск Западного фронта на главном направлении.
Наступательная операция отличалась тем, что она не предусматривала глубины операции. Войска должны были прорвать оборону противника и нанести ему урон, развитие операции не предусматривалось. Считалось, что после преодоления первой полосы обороны будет подготовлена и проведена вторая операция по прорыву второй полосы. Русское верховное командование, с учётом французского и собственного опыта, не верило в возможность прорвать оборону противника одним ударом. Для прорыва второй полосы обороны требовалась новая операция.
Подготовка операции
После принятия Ставкой плана операции в кампанию 1916 г. фронты приступили к подготовке стратегического наступления. Апрель и большая часть мая прошли в подготовке решительного наступления. Как отмечал военный историк А. А. Керсновский: «Сборы Северного фронта были мешковаты. Куропаткин колебался, сомневался, теряя дух. Во всех его распоряжениях чувствовался ничем не обоснованный страх перед высадкой германского десанта в Лифляндии – в тыл Северного фронта». В результате Куропаткин всё время просил подкреплений и все войска (в целом 6 пехотных и 2 кавалерийские дивизии) отправлял на охрану побережья Балтийского моря. Тем самым он ослабил ударную группу, которая должна была поддержать главный удар Западного фронта.
Схожая ситуация была и на Западном фронте Эверта, войска которого должны были сыграть главную роль в операции. Эверта нельзя было обвинить в плохой работе, он провел титаническую бумажную работу, буквально засыпал войска бесчисленными приказами, указаниями, наставлениями, стремясь предусмотреть буквально каждую мелочь. Командование русского Западного фронта ориентировалось на опыт Французского фронта, создать же своё, найти выход из стратегического тупика позиционной войны оно не могло. В результате за суетой штаба Западного фронта чувствовалась неуверенность в своих силах и войска это чувствовали. Эверт сосредоточил для удара на Вильну в Молодеченском районе 12 корпусов 2-й и 4-й армий Смирнова и Рагозы – 480 тыс. солдат против 80 тыс. германцев. Кроме того, за ними во второй линии, в резерве Ставки было 4 корпуса (включая 1-й и 2-й гвардейские, гвардейский кавалерийский корпуса). Однако главнокомандующему казалось этого мало. И чем ближе приближался срок начала наступления 18 мая, тем более падал духом Эверт. В последний момент, когда операция уже была подготовлена, он вдруг изменил весь план и вместо удара на Вильно избрал атаку на Барановичи, переведя на новое направление штаб 4-й армии. На подготовки нового удара он потребовал отсрочки – с 18 мая на 31 мая. И тут же попросил новую отсрочку – до 4 июня. Это рассердило даже спокойного Алексеева и он приказал наступать.
Лучше всего подготовка к наступлению велась на Юго-Западном фронте. Когда главнокомандующий Иванов сдавал фронт Брусилову, он охарактеризовал свои армии как «небоеспособными», а наступление в Галиции и на Волыни назвал «безнадежным». Однако Брусилов смог переломить эту неблагоприятную тенденцию и внушить войскам уверенность в своих силах. Правда, Каледин и Сахаров (8-я и 11-я армии) не ожидали от операции ничего хорошего, Щербачев и Лечицкий (7-яи 9-я армии) проявляли скептицизм. Однако все энергично взялись за работу.
Идея Брусилова, положенная в основу наступательного плана фронта, была совершенно новой и казалось авантюрной. До начала войны наилучшей формой наступления считался обход одного или двух флангов противника с целью его окружения. Это заставляло врага отходить или приводило к полному или частичному окружению. Позиционная война с сплошным, хорошо подготовленным к обороне фронтом, похоронила этот метод. Теперь приходилось прорывать оборону противника мощным фронтальным ударом и нести огромные потери. Учтя полностью опыт неудавшегося наступления и попыток прорыва позиционного фронта на Французском и Русском фронтах, главнокомандующий отказался от сосредоточения в одном месте ударного кулака, который всегда заранее выявлялся противником, и потребовал готовить наступление по всему фронту, чтобы ввести врага в заблуждение. Брусилов приказал каждой армии и некоторым корпусам выбрать по участку прорыва и немедленно приступить к инженерным работам по сближению с противником. По этой же причине была сокращена артиллерийская подготовка, чтобы обеспечить внезапность удара. Каждый командарм должен был атаковать в направлении, которое сам выберет. В результате фронт наносил не один концентрированный удар, а начинал 20-30 атак в различных местах. Австро-германское командование было лишено возможности определить место главного удара и сосредоточить здесь артиллерию, дополнительные войска и резервы.
Этот метод прорыва вражеского фронта имел не только плюсы, но и серьёзные недостатки. На направлении главного удара нельзя было сосредоточить такое количество сил и средств, которые позволяли развить первый успех. Сам Брусилов хорошо понимал это. «Каждый образ действий, - писал он, - имеет свою обратную сторону, и я считал, что нужно выбрать тот план действий, который наиболее выгоден для данного случая, а не подражать слепо немцам». «…Легко может статься, - отмечал он, - что на месте главного удара мы можем получить небольшой успех или совсем его не иметь, но так как неприятель атакуется нами, то больший успех может оказаться там, где мы в настоящее время его не ожидаем». Эти смелые идеи смутили верховное командование. Алексеев пытался возражать, но как обычно без особой энергии, в итоге, получив отпор от подчиненного, смирился.
Главную роль генерал Брусилов отвел своему правому флангу – 8-й армии Каледина, как смежной с Западным фронтом, который должен был нанести врагу главный удар. Брусилов всё время помнил, что решает вспомогательную задачу, что роль его фронта – второстепенная и подчинял свои расчёты выработанному в Ставке плану. В результате главное направление Юго-Западного фронта – Львовское, на котором располагалась 11-я армия, было принесено в жертву. В 8-ю армию направили треть пехоты (13 дивизий из 38,5) и половину тяжелой артиллерии (19 батарей из 39) всего фронта. Армии Каледина указали направление Ковель-Брест. Сам Каледин решил нанести главный удар своим левым флангом на Луцком направлении, хорошо подготовленными войсками 8-го и 40-го корпусов.
В 11-й армии генерал Сахаров наметил прорыв от Тарнополя на участке своего левофлангового 6-го корпуса. 7-я армия генерала Щербачева, против которой находился наиболее крепкий участок австро-германского фронта, была наиболее слабой и насчитывала всего 7 дивизий. Поэтому Щербачев решил прорывать вражескую оборону там, де это было легче всего, на участке левофлангового 2-го корпуса у Язловца. В 9-й армии Лечицкий решил сначала разбить противника на Буковине, поэтому наносил удар своим левым флангом – усиленный 11-й корпус, в юго-западном направлении, к Карпатам. Затем, обеспечив левый фланг, планировал перенести удар на правый фланг, в Заднестровье.
Таким образом, Юго-Западный фронт запланировал четыре сражения, не считая отвлекающий и вспомогательных действий других корпусов. Каждый командарм выбрал направление для своего удара, не считаясь с соседями. Все четыре армии наносили удар своими левыми флангами. Особенно плохо было то, что в разнобой действовали 8-я и 11-я армии. 11-я армия Сахарова, по идее, должна была активизировать свой правый фланг, содействуя главному удару 8-й армии на Луцк. Вместо этого Сахаров все свои усилия направил на левый фланг, а правофланговый 17-й корпус имел задачу только демонстрировать наступление. При нормальной координации действий 8-й и 11-й амии прорыв вражеского фронта мог выйти более впечатляющим.
Однако штаб Юго-Западного фронта не задавался целью связать воедино действия четырех армий, или хотя бы двух – 8-й и 11-й. Ведь главное сражение на юго-западном стратегическом направлении совершенно не входило в расчёты Русской Ставки, даже как план «Б», если провалится наступление Западного фронта. Главная роль в стратегическом наступлении отводилась Западному фронту. Фронт Брусилова должен был только «демонстрировать». Поэтому Брусилов и запланировал несколько сражений, рассчитывая многочисленными ударами отвлечь и сковать австро-германские силы. Развитие наступления, в случае прорыва обороны противника, просто не предусматривалось, кроме Луцкого направления в 8-й армии и в то в зависимости от успеха Западного фронта. В резерве у Брусилова был всего один корпус.
Сама подготовка к прорыву вражеской обороны была проведена армиями Брусилова на отлично. Штаб 8-й армии хорошо организовал «огневой кулак», тщательно подготовил пехотный штурм штаб 7-й армии. Наша авиация сфотографировала вражеские позиции на всем протяжении фронта Южной германской армии. По этим снимкам штаб 7-й армии составил подробные планы, где занёс все укрепления, ходы сообщения и пулеметные гнезда. В тылу 7-й армии даже возвели учебные городки, где воспроизвели намеченные для штурма участки вражеской обороны. Войска готовились так, чтобы затем чувствовать на вражеских позициях, как у себя дома. Были проведены огромные земляные работы и т. д.
Статья даёт ответы на вопросы: каково значение языка для построения цивилизации созидания; почему основой для построения цивилизации созидания в России является русский язык; почему совесть и нравственность народа зависят от языка? Описано деление речи на язык правды (язык созидания) и язык лжи (язык разрушения), объяснено значение такого деления. К статье прилагается таблица различения языка правды (языка созидания) и языка лжи (языка разрушения).
Значение языка в цивилизационном строительстве
Невозможно строить созидательное общество,
пользуясь разрушительными понятиями.
Каждому созидателю необходимо совершенствоваться в различении,
разоблачать проявления языка разрушения
и распространять язык правды – язык созидания.
Язык – это система, которая обеспечивает общение и передачу информации между людьми и даже между поколениями, разделёнными значительными промежутками времени, например, через письменность, а в настоящее время и через кино и другие формы технической записи. Кроме того, язык одновременно является и средой, при помощи которой информация обрабатывается.
Языки различаются по месту возникновения: русский, английский, французский и другие. Также в мире создаются языки для различных областей деятельности: язык химии, физики, существуют язык программистов, медработников, экономистов, банкиров, есть язык преступного мира и другие. Данные языки не живут изолированно и некоторые понятия из узких языков постепенно перетекают в общеупотребительную речь большинства населения того или иного общества.
За счёт системы понятий какого-либо языка у носителей этого языка появляется возможность понимать друг друга и объединяться в совместной деятельности. Есть и языки, которые выполняют функцию сокрытия информации, они намеренно делаются малопонятными для большинства людей – о них речь пойдёт ниже. Кроме того, слова того или иного языка зачастую за счёт эмоциональной окрашенности передают нравственные оценки для явлений, обозначаемых этими словами.
Например, согласно языку утверждения и сохранения Трезвости , активно используемого трезвым движением России, приём алкоголя называется «алкогольным самоотравлением» – словами с отрицательной эмоциональной окраской. Тот же процесс на языке структур, занимающихся отниманием Трезвости, называется «употреблением горячительных напитков», «питьём пива, вина» и другими положительно окрашенными словами. Как видите, можно одно и то же явление описать созидательным, правдивым языком, применив слова «алкогольное самоотравление», но при использовании языка лжи (языка разрушения) можно скрыть вредоносное действие алкоголя, спрятав его словами «употребление напитков».
В свою очередь представители цивилизации созидания предпринимают ответные меры по защите нравственности и повышению жизнеспособности общества, разрабатывая созидательный терминологический аппарат. Примером этому является язык утверждения и сохранения Трезвости, ставший основой для написания настоящей работы.
Таким образом у человечества существуют два объемлющих языка: язык лжи (язык разрушения) и язык правды (язык созидания). Посредством распространения языка лжи (языка разрушения) у граждан
- нарушается способность понимать окружающие события и предугадывать их последствия,
- понижается нравственность общества,
- отнимается Трезвость,
- осуществляется разрушение естественных семейных ценностей,
что облегчает присвоение и стяжательство узким кругам разрушающе-присваивающей цивилизации. Язык лжи (язык разрушения) снижает жизнеспособность широких слоёв человечества.
Второй язык, язык правды (язык созидания), отличается понятностью, слова в этом языке правдиво отражают полезность или вредоносность тех или иных явлений для человечества, благодаря чему использование языка правды позволяет людям выстраивать справедливое мироустройство.
Слова определяют нравственность
Каждое понятие представляет собою взаимосвязь слова и соответствующего слову образа. Причём то, каким будет образ явления в сознании людей, какой будет эмоциональная, нравственная оценка людьми явления – во многом зависит от используемого слова. Например, слова «любовь», «нежность» имеют мягкое, мелодичное созвучие и эти слова формируют благосклонное отношение к обозначаемым этими словами явлениям, но слова «гадость», «злость», «мерзость» подсознательно вызывают отрицательную оценку обозначаемым этими словами явлениям, это происходит во многом бессознательно, из-за того, что эти слова имеют резкое, грубое звучание. Сами слова помогают понимать наш мир на основе мудрости народа, накопленной в языке. Эмоциональная окрашенность слов – важная сторона построения языка созидания.
Руководящие слои разрушающе-присваивающей цивилизации понимают это, и нарушение понимания обществом действительности им на руку. Наиболее ярко подмена понятий прослеживается на примере продвижения половых извращений. Например, по сообщениям сообщества «Вперёд, граждане» в Москве на ВДНХ в 2018 году предлагалось раннее введение «уроков полового воспитания в школах», являющихся по своей сути развращением детей. На данных уроках планируется внедрение в школьную программу понятия «гендер» взамен обычного для нас понятия «пол». Гендерные идеологи отрицают понятие «пол» и вводят понятие «гендер» – нечто вроде «социального пола», то есть подобие пола, выбираемое человеком самостоятельно, но чёткого определения у этого слова нет. Таким образом, с помощью подмены понятий, детей европейских стран сейчас заставляют сомневаться в своей половой принадлежности, то же самое пытаются продавить в России. Также на этих уроках полового развращения вводятся понятия «гомофобия» и «трансфобия», которыми людей с естественными семейными ценностями приравнивают к больным людям. Взамен понятий «мужеложник», «педераст», «половой извращенец» нам навязывают сейчас нейтральные, либо положительно окрашенные слова, такие как «гей», «гомосексуалист» и прочие. Таким образом представители разрушающе-присваивающей цивилизации изменяют нравственность людей. Разрушение естественных семейных ценностей, прежде всего, начинается с изменения языка.
Когда слово, правдиво отображающее явление, заменяется другим нейтральным или привлекательным словом по правилам западной науки это называется «эвфемизация». Слово это происходит от греч. ἐυφήμη – «благоречие», но в действительности слово «эвфемизация» тоже является проявлением языка лжи, потому что ничего «благого» обществу это явление не несёт. Например, для обозначения убийства детей, находящихся в утробе матери, применяется невыразительное, отвлечённое слово «аборт». При этом ещё не рождённого человека называют «плодом», приравнивая тем самым к неодушевлённым предметам (овощам, фруктам) и лишают всякой законодательной защиты – эта подмена понятий помогает обосновывать допустимость внутриутробного убийства детей. Разрушители в Западной Европе и в Соединённых государствах Америки идут ещё дальше и предлагают ввести в правовое поле понятия «послеродовый аборт» и «постнатальный аборт», прикрывая этими словами свои предложения разрешить по желанию родителей убивать уже родившихся, в том числе и здоровых детей.
Нередко сейчас происходит замена слова «сожительство» словами «гражданский брак». Изначально выражение «гражданский брак» означало брак, оформленный в соответствующих органах государственной власти без участия церкви. Сожительство по факту браком не является, это уже подлог. К тому же для сохранения нравственности и семейных ценностей общества целесообразно чтобы в обществе порицались внебрачные связи, поэтому для их обозначения должно использоваться слово с отрицательным, осуждающим оттенком, следовательно, недопустимо сожительство именовать «гражданским браком». Язык – основа нравственности людей.
Эмоционально-нейтральный, политкорректный язык, которым зачастую вытесняют созидательные понятия разных культур и народов, нередко служит сокрытию разрушительного действия многих явлений и помогает распространению этих явлений. Современные мироеды объединились и идеализируют свой лжеязык, называя его политкорректностью, при этом для себя и своих приспешников утверждают самые благостные названия. Например, неполиткорректно экономических захватчиков называть захватчиками – теперь это «инвесторы». Неполиткорректно говорить «половые извращенцы», якобы нужно говорить «лица с нетрадиционной сексуальной ориентацией», «геи». Неполиткорректно говорить «проститутка», или «шлюха» – теперь журналисты их называют «секс-работницами» и т. д. Кстати, само слово «корректность» означает тактичность, вежливость, учтивость, но в то же время оно имеет значение «точность, правильность, чёткость». Получается, что, если использование некоторого слова считается невежливым в некотором кругу людей, следовательно, оно является некорректным и «неправильным». Выходит, для определения того что является политкорректным правда не нужна – слово отражающее истину, может быть объявлено некорректным, если оно не соответствует порядку, принятому в том или ином обществе. Поэтому лучше вместо понятия «корректность» использовать понятие «правильность». Слово «правильность» близко по звучанию к слову «правда», поэтому то, что называется правильным должно соответствовать правде (объективной действительности).
Навязывая обществу лжеязык, представители разрушающе-присваивающей цивилизации изменяют людское мышление, планомерно лишают народ возможности понимать, что является добром, а что злом, также вследствие навязывания «политкорректности» в целом снижается понятность информации. Например, нам сейчас подменяют понятие «давление» или «принуждение», понятием «санкции». Слово «санкции» – звучит мягко, поэтому вполне спокойно средства формирования общественного сознания (СФОС) рассуждают про меры давления (санкции) от Соединённых государств Америки, называя их при этом нашими «партнёрами» – но ведь это обман. Так с помощью языка лжи от нас скрывают слабое, зависимое положение России, а также ретушируют истинное агрессивное поведение Соединённых государств Америки. Политиков специально обучают «сглаживанию» народного возмущения путём подмены понятий, а также путём привнесения в речь новых понятий.
Если необходимо произвести массовое увольнение сотрудников, то на разрушительном лжеязыке это называют мягким словом «оптимизация», вследствие чего бдительность созидателей приглушается.
Другой пример: банкиры России и мира озадачены тем, чтобы заставить людей брать в долг под значительный процент как можно больше и чаще. Для этого очень удобной является использование вместо правдивых понятий «ростовщический долг», «процентный долг» или «растущий долг» понятия «кредит». Помимо этого, сейчас распространяется выражение «кредитный продукт», с помощью которого у граждан создаётся ощущение, что дача банком денег в долг – это не услуга, а разновидность товара или изделие. При использовании выражения «кредитный продукт», процентщики, ростовщики приобретают вид созидательных людей, занимающихся производством своих «продуктов».
Понимание свойства эмоциональной окрашенности слов позволяет каждому понять и обосновать принадлежность того или иного слова к языку правды (языку созидания), или языку лжи (языку разрушения). О том, как это знание применить в созидательных целях подробно описано в последнем разделе этой работы.
Русский язык – основа построения языка правды (языка созидания) в России
Русский язык – государствообразующий язык России, он является основой для сохранения и развития научного, культурного, исторического наследия России и Советского Союза. Использование русских слов важно для осознания гражданами ценности культуры России и пробуждения любви к Родине. У русского языка много и других преимуществ, чтобы точнее описать значение русского языка сравним его с английским и с так называемыми «международными понятиями».
Значение некоторых слов русского языка зачастую являются более созидательными, чем значение слов английских. Например, вместо понятия «Родина», как отечество, родная страна, в английском используется слово «land», то есть просто «земля».
В наше время массово распространяется слово «менеджер». В Российской Империи была профессия с названием «управляющий», казалось бы, зачем придумывать и заменять русское слово иностранным? Само слово «управление» в основе содержит корень «правл», близкий к выражениям «делать правильным, править, исправлять». Схожий корень «прав» присутствует в словах «праведник», «правда», «справедливость», «правосудие». Человек, названный «управленцем» или «управляющим», подсознательно может чувствовать, что он должен изменять действительность к правильному состоянию, того же от него будут ожидать и его подчинённые. При замене созидательного русского слова англоязычным «менеджером» понятие высокой миссии управленца размывается в умах людей, что в последующем сильно бьёт по состоянию всего общества.
Помимо более созидательного смысла, русские слова выигрышны для построения языка правды (языка созидания) за счёт того, что в русском языке словообразование легко прослеживается по однокоренным словам, например: слова “исследование” или “следствие” происходят от слова “след” – таким же образом любое сложное русское слово имеет более простую, а главное – понятную основу. В активно насаждаемом сегодня английском языке отсутствует системность словообразования, так как множество слов в нём собрано из латыни, греческого, французского, скандинавских и других языков. Преемственность словообразования в русском языке часто позволяет нам разобраться, что же обозначает то или иное старое или вновь созданное слово, помогает осознавать взаимосвязи между явлениями жизни – это качество нужно сохранять.
Нежелательной является чрезмерная многозначность слов, которая свойственна английскому языку. Многозначность есть и в русском языке, но в английском её на порядок больше, она характерна для множества англоязычных слов, например, у слова «break» по данным переводчика сайта «Гугл» имеется 85 значений, среди которых «ломать», «прокладывать», «рассеиваться», «обучать», «дрессировать», «слабеть» и др. Примеров английской многозначности можно приводить очень долго.
Кроме того, в английском множество слов имеют одинаковое звучание, но различное написание. Правила чтения в английском крайне размыты и в них много исключений, в связи с этим обучающемуся приходится помимо написания, запоминать произношение каждого слова, для чего в словарях принято указывать транскрипцию. Например, один создатель пособия по изучению английского на семь правил чтения буквы «u» в различных буквосочетаниях насчитал пять исключений. Существует английская шутка о том, что это только пишется «Манчестер», а произносится «Ливерпуль». Известный английский языковед Макс Мюллер справедливо заметил, что английское правописание является национальным бедствием. Отчасти из-за этого недостатка в различных частях света множатся диалекты и говоры английского языка, что нередко затрудняет взаимопонимание. Регулярно предпринимаются попытки изменить такое положение, наиболее известная из них была предпринята Бернардом Шоу: он создал фонд, на средства которого было объявлено соревнование на создание новой английской азбуки с чётким соответствием письма и произношения. Такая азбука была создана, в ней 40 букв, каждая из которых соответствует только одному звуку. Несмотря на преимущества азбуки Б. Шоу, менять привычную, неупорядоченную английскую письменность не стали.
Из-за отсутствия чётких правил чтения происходит снижение качества передачи, приёма информации и мышления на основе английского языка. Наличие в русском языке чётких правил чтения и произношения является большой ценностью.
Русский – язык образный – большинство русских слов имеют в нашем сознании чёткую взаимосвязь с явлениями, обозначаемыми этими словами. Например, при обучении наукам, изложенным русским языком, ученикам редко нужны словари – русская речь позволяет легче понимать смысл написанного, границы применения русских слов часто понятны интуитивно. Этого не скажешь об обучении на основе международных понятий, при котором необходимо тщательно запоминать определения слов. Иностранные слова нередко являются слишком отвлечёнными, из-за чего бывает тяжело связать иностранное слово с соответствующим ему образом. В связи с этим многие люди, которые пишут тексты, пользуются словами, смысл которых они не всегда понимают, или понимают смысл слов иначе, чем понимают эти слова читатели, вследствие чего мысль пишущего может отрываться от создаваемого им текста. Чтение таких текстов порой не приносит ничего, кроме головной боли. Кроме того, вследствие речи, непонятной для большинства, значительная часть информации становится доступной лишь для узкого круга лиц, длительно изучавших специфический для той или иной области набор понятий. Таким образом производится сокрытие информации от непосвящённых (от «неспециалистов»), что помогает выстраивать общество, в котором будут главенствовать узкие слои разрушающе-присваивающей цивилизации. Помимо сокрытия информации, представители разрушающе-присваивающей цивилизации часто обманывают людей словами, у которых отсутствуют точные определения, например, «гендер», «толерантность», «демократия» и другие. Эти слова вводятся в законы, в науки, но чёткого определения у них нет, благодаря чему открываются большие возможности для создания ложных идеалов и других разновидностей обмана.
Общение в России на всех уровнях, особенно в политической среде, должно вестись на русском литературном языке, заменять русские слова иностранными недопустимо, потому что:
- русские слова чаще всего являются образными, точными и понятными;
- значение русских слов закреплено в словарях, поэтому на основе русского литературного языка может быть построено общение любого уровня;
- утверждение правил общения русскими словами в политической среде, в экономике и других областях значительно облегчает народный контроль за деятельностью представителей власти, а также облегчает прохождение во власть коренным народам России;
- общение русскими словами затрудняет иностранное вмешательство в политику России;
- многие иностранные слова от управленцев, учёных и прочих через журналистов, систему образования, Интернет, телевидение и пр. переходят в общеупотребительную речь всего общества. Это изменяет систему жизненных ценностей людей, воспитывает неуважение к русскому языку и культуре России. Как говорят «верха», так стремятся говорить и многие другие люди, поэтому как раз на высшем государственном уровне общение должно вестись именно по-русски;
- язык определяет систему ценностей и мышление. Мышление на основе русского языка является более созидательным, в отличие от мышления на основе насаждаемых у нас международных понятий.
Берегись канцелярита!
Некоторые чиновники для ухода от ответа на неудобные для них вопросы часто начинают говорить народу массу неизвестных, а также чрезмерно абстрактных, путанных слов и выражений. При этом смысл в речах говорящего может вовсе отсутствовать, но за счёт непонятности многим слушателям будет казаться, что перед ними «высококвалифицированный специалист», которого они не могут понять из-за своей необразованности и «непонимания терминологии». Ярким проявлением языка лжи (языка разрушения) является канцелярит. Меткое слово «канцелярит» было создано К. Чуковским – оно звучит как название болезни, которой поражена наша речь.
«Так что же он такое, канцелярит? У него есть очень точные приметы, общие и для переводной и для отечественной литературы.
Это – вытеснение глагола, то есть движения, действия, причастием, деепричастием, существительным (особенно отглагольным!), а значит – застойность, неподвижность. И из всех глагольных форм пристрастие к инфинитиву.
Это – нагромождение существительных в косвенных падежах, чаще всего длинные цепи существительных в одном и том же падеже – родительном, так что уже нельзя понять, что к чему относится и о чем идет речь.
Это – обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить словами русскими.
Это – вытеснение активных оборотов пассивными, почти всегда более тяжелыми, громоздкими.
Это – тяжелый, путаный строй фразы, невразумительность. Несчетные придаточные предложения, вдвойне тяжеловесные и неестественные в разговорной речи.
Это – серость, однообразие, стёртость, штамп. Убогий, скудный словарь: и автор, и герои говорят одним и тем же сухим, казенным языком. Всегда, без всякой причины и нужды предпочитают длинное слово – короткому, официальное или книжное – разговорному, сложное – простому, штамп – живому образу».
Такая речь высмеивалась Ильфом и Петровым:
«Задание, например, следующее:
– Подметайте улицы.
Вместо того чтобы сейчас же выполнить этот приказ, крепкий парень поднимает вокруг него бешеную суету. Он выбрасывает лозунг:
– Пора начать борьбу за подметание улиц.
Борьба ведется, но улицы не подметаются. Следующий лозунг уводит дело еще дальше:
– Включимся в кампанию по организации борьбы за подметание улиц.
Время идет, крепкий парень не дремлет, и на неподметённых улицах вывешиваются новые заповеди:
– Все на выполнение плана по организации кампании борьбы за подметание.
И, наконец, на последнем этапе первоначальная задача совершенно уже исчезает, и остается одно только запальчивое, визгливое лопотанье.
– Позор срывщикам кампании за борьбу по выполнению плана организации кампании борьбы.
Все ясно. Дело не сделано. Однако видимость отчаянной деятельности сохранена. А крепкий парень уезжает в Ялту чинить расшатавшийся организм».
Пример этот с преувеличением, но ведь нам с Вами постоянно создают видимость бурной и благонамеренной деятельности с помощью «международных», «деловых» и «весомых» слов.
Нечестным чиновникам, экономистам, банкирам сухая, путанная речь часто помогает обманывать народ, торговать Родиной, сохраняя при этом видимость созидательных действий. Например, самые разрушительные законы в России носят, как правило, вполне благовидные названия, в частности, закон, по которому в 2018 году для большинства жителей России выход на пенсию был отодвинут на 5 лет, носит заурядное, маскировочное название: «Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий» – миллионы людей из-за этого будут голодать и нищенствовать, но речь в названии всего лишь «об изменениях в отдельных законодательных актах». Другой пример: закон 2014 года о передаче иностранным государствам некоторых земель России за бесценок на длительный срок называется «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации». Константин Паустовский в одной из своих статей разбирает влияние такого языка и делает вывод: “…назвать этот язык русским мог бы только жесточайший наш враг”. Канцелярит строился и строится посредством особого строя предложений, а также во многом на основе иностранных слов. Даже Пётр I, который рьяно насаждал европейское в России, вынужден был сдерживать внедрение иностранных слов и других проявлений канцелярита, требовал от своих подданных писать «как можно вразумительней». Одному из своих послов он говорил: “В реляциях твоих употребляешь ты зело многие польские и другие иностранные слова и термины, за которыми самого дела выразуметь невозможно: того ради тебе впредь реляции свои к нам писать всё российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов».
На канцелярите разговаривают и учёные. Применяя в научной работе различные «термины» и путанный строй предложений можно получить одобрение профессоров, создать видимость научности при её отсутствии, но даже если в научной работе есть полезное новшество, большинство соотечественников его не познает. Вместо научных светил, таким образом, зачастую получаются «научные темнила». С помощью сухой, официозной речи с обтекаемыми формулировками легко заниматься очковтирательством, но обратиться к людям, зажечь сердца на добрые дела таким языком не получится.
Можно и нужно разговаривать простыми и точными русскими словами, создавать документы, написанные простым русским языком, тем более что значение русских слов закреплено во многих словарях. В ряде случаев обобщающие выражения канцелярита могут быть нужны для чиновничьей и научной речи, но даже в деловых бумагах использовать их нужно минимально, так как канцеляризмы в большом количестве приводят к различным речевым ошибкам и искажениям, делают текст труднопонимаемым, облегчают обман. В последующем через журналистов, кинофильмы, через учебники школ, и пр. такая отупляющая мёртвая речь переходит в общеупотребительную. К сожалению, сейчас канцелярит везде: его нам подают через телеэкраны, газеты, радио, с применением сухой, мёртвой речи создают художественные произведения и школьные учебники. Нередко сейчас можно услышать, как люди, общаясь в быту со своими близкими и знакомыми вместо того, чтобы использовать слово «сказать» – «ставят в известность», вместо того, чтобы просто «сделать» – «принимают меры», вместо «возможности» говорят «функционал», вместо того, чтобы отозваться на что-либо – реагируют, вместо осуждения выражают критику, вместо наблюдения – мониторят, вместо советов дают рекомендации и консультируют и т. д. Многие иностранные слова, введённые в русский язык, являются проявлением канцелярита, так как они придают речи отстранённое, казённое звучание, зачастую делают речь менее понятной.
Ранее иностранные слова применялись преимущественно среди учёных, чиновников, среди представителей отдельных специальностей при решении ими своих рабочих задач, но языки небольших групп не живут изолированно, поэтому сейчас этими иностранными словами во всех видах общения заменяются русские. Вследствие иностранных нововведений русский язык, за редкими исключениями, не обогащается, а, наоборот, беднеет. Слова яркие, образные, живые теперь не часто можно услышать или прочесть, например, слова «ехидно, язвительно, едко», даже слово «насмешка» сейчас встречается редко – они вытесняются одним и тем же словом «ирония». Обилие иностранных замен в языке мешает людям разбираться в происходящем с ними и вокруг них, например, когда человека спрашивают: «Что с тобой?» – он отвечает: «У меня депрессия». Слово «депрессия» отвлечённое, звучит как название болезни и наводит человека на мысли о том, что нужно лечиться от этой «болезни», выпускаются и лекарства на этот случай – антидепрессанты, в результате порою ни сам человек не может разобраться в происходящем с ним, ни его собеседник не может ему помочь. Но если бы человек говорил вместо «депрессия» выражения «я подавлен…», или «меня удручает что…», или слово «тоска», то это было бы поводом для того, чтобы задуматься по кому или по чему он тоскует, почему он подавлен, прийти к причине тяжёлого состояния и устранить её.
Многие поколения наших предков, русские писатели создавали богатый литературный русский язык не для того, чтобы мы пользовались сухими, маловыразительными, обтекаемыми словами. В толковом словаре живого великорусского языка Владимира Даля около 200 тысяч слов, вместо этого богатства нам предлагают перейти на набор из нескольких тысяч слов и выражений, многие из которых сухие и отвлечённые. Для очищения своих мыслей и речи от канцелярита советуем прочесть книгу Норы Галь «Слово живое и мёртвое», а также главу «Канцелярит» из книги Корнея Чуковского «Живой как жизнь» и, конечно, классические произведения русских писателей.
Чтобы выстраивать общество в созидательном русле необходимо делать так, чтобы информация была как можно более доступной, понятной для народа, особенно это важно для политической и экономической областей. Если речь политиков, экономистов, банкиров наполняется множеством отвлечённых, непонятных слов, если применяется путанный строй предложений канцелярита, то это создаёт возможности для мошенничества, обмана народа, это лишает большинство граждан возможности контролировать работу органов власти и влиять на неё.
Что делать?
Нам нужно во всех областях общественной жизни утверждать и сохранять простой, выразительный, живой созидательный язык вместо лживого и мёртвого разрушительного языка. Для этого нужно в своей речи использовать преимущественно русские слова, убирать из речи проявления канцелярита. Понятия языка лжи (языка разрушения) могут создаваться и на основе русского языка, но чаще всего разрушительные понятия привносятся в нашу речь из иностранных языков, поэтому часто, чтобы выражаться правдивым, созидательным языком нужно лишь осуществить перевод разрушительных понятий на русский язык. Если нет подходящего русского слова, то нужно его создать, но если это не удаётся, то для построения созидательного понятия может использоваться иностранное слово, при этом важно чтобы оно несло правильную эмоциональную, правильную нравственную оценку обозначаемому им явлению.
«Словом можно убить, словом можно спасти,
Словом можно полки за собой повести!»
В.С. Шефнер
Язык – это основа мышления людей. Люди мыслят словами, словами обозначают и обобщают явления действительности в своём сознании, дают им оценки. Таким образом язык является вычислительной системой: если применять язык правды, точно отражающий суть явлений, то человечество на основе этого языка придёт к верным, созидательным выводам и действиям; если будет применяться язык лжи, в котором злое выставляется полезным, а доброе унижается, то люди будут наводиться на ошибочные выводы и на разрушительные действия.
Например, сейчас в мире насаждается политкорректность. В основе политкорректности ставится идеал использования таких слов и выражений, которые, якобы, не будут обижать никакие малые или крупные объединения по расе, уровню достатка, половым извращениям и прочим признакам. При таком подходе правду делают ненужной, правдивые слова запрещают говорить требованиями соблюдения политкорректности. В ответ на это, нам – созидателям, нужно использовать деление речи на язык правды (язык созидания) и на язык лжи (язык разрушения) – это хороший способ для отстаивания правды и созидательных идей. В основе деления речи на язык правды (язык созидания) и язык лжи (язык разрушения) лежит идеал правды, какой бы тяжёлой и обидной для кого-то она бы не была. Честные люди соглашаются с правдой. Правда – это ценность для большинства. Поэтому в случае если Ваш собеседник, к примеру, во время общественного обсуждения чего-либо говорит слово языка лжи (языка разрушения) нужно указать ему на то, что он использовал слово языка лжи, объяснить почему это слово ложное и разрушительное, затем призвать собеседника и окружающих к использованию соответствующего слова языка правды (языка созидания). Действуя так, созидателям уже не придётся оправдываться за свою неполиткорректность – оправдываться придётся другим людям за использование языка лжи и разрушения.
Каждому из нас необходимо следить за своей речью и речью окружающих, нужно думать о том, какие образы то или иное слово будет формировать в сознании людей. Невозможно строить созидательное общество, пользуясь словами языка лжи (языка разрушения). Не получится такими словами донести до людей правду – она будет изначально искажена, уже поэтому её не поймут. Например, не получится эффективно утверждать Трезвость, называя алкоголь напитком; не получится защищать Россию, называя себя ватником; не получится защищать семейные ценности, называя себя гомофобом, а педерастов – геями и т. д. Внести свой смысл в навязанные разрушительные слова практически невозможно: люди их будут понимать так же, как привыкли ранее.
Зачастую разрушительные понятия люди применяют не нарочно, а вследствие того, что в окружающем информационном пространстве упорно насаждается разрушительный язык, многие люди просто не знают, как говорить правильно. Поэтому свои пожелания по использованию языка правды в вежливой форме мы должны выражать везде, где возможно: в книге отзывов в каком-либо заведении, под статьёй или видеоматериалом в Интернете, при личном общении, на массовых мероприятиях и т. д. Перевод разрушительных информационных воздействий на простой, правдивый, созидательный язык почти всегда лишает их разрушающей силы, поэтому каждому созидателю необходимо совершенствоваться в различении, разоблачать проявления языка разрушения и распространять язык правды – язык созидания.
Таблица с примерами различения языка правды (языка созидания) и языка лжи (языка разрушения)
Наступление Юго-Западного фронта русской армии летом 1916 года, нанесшее тяжелое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии. Одна из крупнейших операций Первой мировой войны и единственная, названная по фамилии полководца.
В 1916 году Первая мировая война достигла своего пика. Мобилизовав практически все людские и материальные ресурсы, неся колоссальные потери, никто из противников не добился успеха, дающего хоть какую-то надежду на победу. Сплошные глубокоэшелонированные фронты, обилие артиллерии, скорострельное делали оборону непреодолимой. Любые активные действия обрекались на неудачу, захлебывались кровью. Образно говоря, враги насмерть вцепились друг в друга, упали на землю и продолжили борьбу в партере. Антанта (Англия, Франция, Италия, Россия) и ее противники (Германия, Австро-Венгрия, Румыния, Турция) были полны решимости вести войну до победного конца. Но для этого надо наступать, а повсюду - позиционный тупик.
Для русских самым тяжелым был второй год войны, 1915-й. Отлично подготовленный враг теснил их на восток. Его технический уровень (насыщенность войск артиллерией, пулеметами; аэропланы, боевые газы и т. д.) был высок, организация - беспримерна. Германский генштаб просчитывал операции до секунд, воевал по всем правилам науки. В ходе тяжелого отступления была потеряна вся русская Польша, западные части Литвы, Белоруссии, Украины, большая часть завоеванной в 1914 году австрийской Галиции; утрачена масса боевой техники: в начале 1916 года в войсках было меньше артиллерии и пулеметов, чем в июле 1914-го. Главное же - большая кровь: Россия с начала войны потеряла 4360000 человек, в т. ч. 1740000 пленными. 54 процентов потерь пришлось на великое отступление с 1 мая по 1 ноября 1915 года. Расчеты врага сбывались, и было отчего опустить руки.
Россия и союзники договорились о согласовании действий своих армий. Против немцев и австрийцев русские имели три фронта - Северный (генерал Куропаткин), Западный (генерал Эверт) и Юго-Западный (генерал Брусилов). Северный и Западный имели двойное преимущество в живой силе над противником, что диктовало и направление главного удара. Его должен был нанести Западный, а вспомогательные удары - Северный и Юго-Западный фронты. План вызвал возражения Куропаткина: «Немцы так укрепились, что рассчитывать на удачу нельзя». Эверт согласился: «Пока не имеем гораздо больше тяжелой артиллерии, лучше обороняться». Что это, трусость командующих? Но их можно понять. Они уже обожглись на кровавом мартовском наступлении. На Западе такие потери были «обычными», немецкие и французские генералы хладнокровно гнали своих солдат на убой, а у русских психология была иной: «Выхода из позиционного тупика нет, значит, и кровь будем лить зря». Идея сдерживать врага обороной, учитывая экономические и продовольственные трудности немцев, была вполне резонной.
Выход из позиционного тупика увидел генерал Брусилов. 15 мая австрийцы нанесли тяжелое поражение итальянцам. Стоя на грани катастрофы, те просили помочь, оттянув наступлением Юго-Западного фронта силы Австро-Венгрии. Русская Ставка согласилась, указав, что дополнительных сил Брусилову выделить не сможет.
Силы Юго-Западного фронта
К весне 1916-го Россия оправилась. На фронт пошло хорошее оружие. Войска насытили самыми ходовыми пушками-трехдюймовками, заменив все изношенные орудия новыми. Сплошным потоком шли снаряды, на ящиках рабочие писали: «Бей, не жалей!» В массовых количествах поступали ручные гранаты, в полках были отряды гренадеров, мастерски ими владеющих. Появились 90-мм бомбометы, ранцевые огнеметы, ружейные гранатометы, броневики, дымовые шашки, химические снаряды. Об успехах русской науки и техники говорит тот факт, что всего через год после первых немецких газовых атак эффективным угольным противогазом были снабжены не только все бойцы на передовой, но даже все лошади! Те же французы до 1917 года пользовались подручными средствами (ватно-марлевые повязки, костры перед окопами). Британский атташе Нокс недоумевал: «Военное положение России улучшилось, чего не предсказал бы ни один иностранный наблюдатель в дни отступлений прошлого года». А русский солдат повеселел: «Ну, теперь повоюем!» Не хватало пока только тяжелой артиллерии. А вот пулеметов стало в 2–3 раза больше, чем в начале войны. Войска занижали в отчетах количество захваченных трофеев, оставляя оружие у себя. Кроме того, им дали специальные команды с пулеметами иностранного производства. Такое обилие объясняется просто: пехоте не хватало огневой мощи - легкой артиллерии сопровождения, минометов, траншейных пушек. Пулеметами увеличили плотность огня.
В марте Брусилов принял командование Юго-Западным фронтом протяженностью 550 км, включавшим в себя четыре армии (7, 8, 9 и 11-ю): 534 000 штыков, 60 000 сабель, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Наводя порядок в сломленных отступлением войсках, генерал шел на жесткие меры: «Для сдающихся в плен не должно быть пощады. Открывать по ним ружейный, пулеметный и орудийный огонь, даже прекращая огонь по неприятелю. При нужде не останавливаться перед поголовным расстрелом». Приказ применялся редко, но страху в войсках нагнал. До солдат доводились бесчисленные факты зверств врага на оккупированных землях, над русскими пленными. Показателен случай с «братанием», типично западным фарисейством, начавшимся на французском фронте. По команде офицеров противники встречались на нейтральной полосе, обменивались мелкими подарками и по команде расходились, пятясь, чтоб не пальнули в спину. Русские солдаты тоже решили: «Мы всей душой за братание!» Но «братаны»-немцы стали им разъяснять: «Ваш царь плохой, офицеры ваши - дрянь, обращайте оружие против них», а на Пасху просто взяли в плен 100 иванов, которые пришли их поздравить. Какая «христианская любовь» может быть к оккупанту, который пришел тебя убить? Брусилов приказал: «Все контакты с противником - лишь посредством винтовки и штыка!» Личный состав накануне битвы горел желанием наконец-то ударить по врагу: «Войска находились в блестящем состоянии, желая сломить врага и вышвырнуть его из наших пределов».
«Возможность успеха русских исключена!»
Брусилову противостояли четыре австрийских и одна немецкая армия (448000 штыков, 38000 сабель, 1300 легких и 545 тяжелых орудий). Небольшой численный недостаток враг с лихвой компенсировал обилием техники и мощью обороны. Он готовил ее 9 месяцев, она состояла из 3 полос на расстоянии 5 км одна от другой. Самой мощной была первая глубиной 1,5–2 км с опорными узлами, дотами, отсечными позициями, заводящими противника в «мешок» для истребления. Окопы с бетонными козырьками, глубокие блиндажи с железобетонными сводами, пулеметы под бетонными колпаками. Лес колючей проволоки до 16 рядов, через нее пропускался ток, подвешивались бомбы, ставились мины. Предполье усеяли фугасы, засеки, волчьи ямы, рогатки. В австрийских окопах русских ждали огнеметы. За первой полосой были еще две послабее.
Кайзер, посетив фронт, восторгался, что таких позиций не видел даже на Западе! Уверенный в своей неуязвимости враг демонстрировал на выставке в Вене макеты этих оборонительных сооружений как высшее достижение фортификации. За неделю до русского наступления обсуждали, не опасно ли снять отсюда несколько дивизий, чтобы поскорее разгромить Италию, и решили: «Не опасно, ивану тут не пройти», ведь это доказали его предыдущие неудачи. Они очень полагались на свою тяжелую артиллерию (174 тяжелых орудия против 76 русских на участке 8-й армии,159 против 22 на участке 11-й армии, 62 против 23 на участке 7-й армии, 150 против 47 на участке 9-й армии). При таком превосходстве еще сетовали, что много тяжелых батарей было переброшено на итальянский фронт. И еще: враг не верил, что после тяжелейших поражений 1915 года русские способны на что-то серьезное. Начальник штаба немецкой армейской группы генерал Штольцман в командирской запальчивости прямо заявил: «Возможность успеха русских исключена!»
Подготовка
А русские решили драться без минимально необходимого превосходства сил (3:1), имея лишь на 18 пооцентов больше солдат, а в технических средствах ведения боя даже уступая врагу. Брусилов решил атаковать каждой из своих армий. Это распыляло силы, но и противник лишался возможности перебрасывать резервы. В зависимости от важности задач эти армии обладали разной силой. Треть пехоты и половину тяжелой артиллерии фронта Брусилов сосредоточил в правофланговой 8-й армии генерала Каледина для удара на Луцк и Ковель. Вторая по мощи левофланговая 9-я армия генерала Лечицкого нацелилась на Черновицы и Коломыю. Небольшие 7-я и 11-я армии в центре должны были сковать врага. Брусилов дал командующим свободу выбора участков прорыва, на которых было создано превосходство над противником в живой силе в 2,5 раза и в артиллерии в 1,5 раза.
Операцию готовили 1,5 месяца. Копая землю ночами, подошли траншеями к противнику на 100–200 м, чтобы достать до него одним броском. Оборудовали основные и запасные огневые позиции, КП и НП. Тщательно вели разведку. Была произведена аэрофотосъемка всего неприятельского фронта, снимки переносились на карту, увеличивались, размножались. Сотни наблюдателей круглосуточно выявляли огневые точки, батареи. Данные дополняли агентурная разведка, опрос пленных, перебежчиков. Командиры всех звеньев получили планы своих участков с точным расположением позиций противника, скрупулезно готовились на местности, выезжали на передовую. Артиллеристы приборами определяли расстояние от своих будущих позиций до целей, намечали ориентиры, рассчитывали данные для стрельбы. Пристрелку вели одиночными выстрелами отдельных орудий, чтобы не насторожить неприятеля. В тылах всех армий были оборудованы учебные городки с укреплениями, подобными тем, которые предстоит брать, и бойцы усиленно тренировались их преодолевать. Конечно, скрыть подготовку такого масштаба невозможно, но Брусилов запутал противника, не дав определить, где будет главный удар. Участки прорыва готовили и корпуса, не входившие в ударные группировки, всего 20 участков! Из-за размаха инженерных работ казалось, что русские зарываются в землю для обороны. Войска скрытно сосредотачивались в тылу, что проверялось со своих аэропланов. Перемещения осуществляли ночами, контролеры следили за мерами светомаскировки. Ударные группы вышли на исходный рубеж за несколько дней, артиллерия - лишь за сутки до удара.
«Артиллерийское наступление»
4 июня в 3 часа ночи началась артподготовка. Ее мощность рассчитали индивидуально, огонь длился от 6 до 45 часов. Так, на Луцком направлении с очень сильными укреплениями снаряды рвали все в клочья 29 часов. Брусиловский прорыв породил понятие «артиллерийское наступление». Никакой стрельбы по площадям! Предварительная пристрелка оправдалась. В проволочных заграждениях было сделано достаточно проходов, 1-я полоса обороны совершенно сметена, превратилась в горы обломков и растерзанных тел. Держа темп огня, батареи стреляли не по отмашкам офицеров, а так: наводчики, держась за шнуры и глядя друг на друга, били очередью за правофланговым орудием. Изучив тактику обороны врага, нанесли ему максимум потерь еще до начала атаки, дважды ложно прекращая обстрел 1-й полосы. Обычно это означает, что атакует пехота. Австрийцы бежали из укрытий в окопы, к пулеметам, а огневой вал возвращался. На третий раз противник уже не решился покидать укрытия, и подоспевшая пехота массами брала затаившихся в плен, чем и объясняется их огромное количество.
Между артподготовкой и штурмом не было ни секунды перерыва. Тяжелая артиллерия переносила огонь в глубину, по резервам противника, 3-й линии обороны. Легкая била по объектам до последнего момента, а когда пехота врывалась в них, часть батарей отсекала контратаки с фронта и флангов, а часть шла вслед за пехотой, пробивая снарядами ей путь. Это была главная тактическая новинка - впервые в Первой мировой войне появилась и на «отлично» сработала артиллерия сопровождения пехоты, самостоятельность и выживаемость которой сразу повысились. Прежде она несла большие потери под огнем неприятеля. Но стреляя, он неизбежно раскрывает себя - сейчас орудия «гасили» вражеские пушки и пулеметные гнезда после их первых выстрелов. Роль сопровождения выполняли горные трехдюймовки обр. 1909 г. Перед войной их было 526 штук, Петроградский и Путиловский заводы выпустили еще 1400. Поработав на Кавказе и в Карпатах, они пригодились и в полевых войсках, подобно гаубице ведя перекидной огонь через головы своих. Они были в полтора раза легче полевой пушки, и расчет легко перемещал их за атакующей пехотой. Несколько слов о качестве боеприпасов: из десяти подряд выпущенных австрийских снарядов порой не разрывался ни один, отказ восьми был почти рядовым явлением. А вот сделанные из сталистого чугуна русские снаряды осечек практически не давали. Огневая атака везде увенчалась полным успехом благодаря умелому управлению и последовательному сосредоточению огня, сектор за сектором подавлявшего оборону противника, что позволило пехоте продвигаться почти без потерь. Командир 4-й стрелковой («Железной») дивизии генерал Деникин вспоминал: «Впервые наша артиллерия выполнила задачу, которая до сих пор решалась ценою большой крови».
«Атака перекатами»
Устройство множества боевых и ложных плацдармов оправдалось: противник везде был захвачен врасплох. Фронт лопнул сразу на 13 участках, прорыв расширяли в сторону флангов и в глубину. Позаботились о закреплении на взятых позициях и непрерывности наступления, чтобы впавший в панику враг не организовал активных контрмер. Для этого наступавшая пехота делилась на «волны атаки». Каждый полк образовывал 4 волны, идущих одна за другой на дистанции 150–200 шагов, интервал между бойцами 5 шагов. Вооруженные гранатами, пулеметами, дымовыми шашками, ножницами для резки проволоки первые две волны брали первый окоп, не задерживались, атаковали второй, где и закреплялись. Это делалось с учетом тактики противника. Он обычно открывал огонь по прорвавшимся и застрявшим на первом окопе русским. Затем тяжелые батареи отсекали подход помощи - и мощным контрударом прорвавшиеся истреблялись. Но теперь нашла коса на камень. В каждой роте была штурмовая группа из наиболее ловких солдат. Идя в голове атаки, они гранатами и массированным ружейно-пулеметным огнем ликвидировали огневые точки, расчищая путь наступающим товарищам. Третья-четвертая волны быстро перекатывались через первые две, свежими силами брали третий окоп и артиллерийские позиции. Этот метод потом стал широко использоваться под названием «атака перекатами».
Идеально сработал 6-й корпус, с ходу взяв все три линии окопов, разгромив при этом не австрийцев, а немцев. Все было сделано так четко, что тех не спасли и глубокие убежища, ставшие ловушками. Русские были тут как тут, вниз полетели гранаты, дымовые шашки, выживших почти не было. Хваленая основательность германских сооружений не помогла. Сидевшие в уцелевших убежищах солдаты спешно сдавались. Став у входа, русский «чистильщик» при отказе сдаться или даже промедлении метал внутрь ручные гранаты, и спасения уже не было. Быстро это поняв, противник расторопно лез наверх с поднятыми руками. Пленные давали такую картину потерь: в 1-й линии окопов - 85 процентов убитых и раненых и 15 процентов пленных; во 2-й линии - по 50 процентов каждой категории; в 3-й линии - все 100 процентов пленных.
Самого значительного успеха добилась 8-я армия с ее наибольшей плотностью атакующих, фронт каждой дивизии составлял всего 2,5 версты. Она вклинилась между 2-й и 4-й австрийскими армиями (последнюю разгромили наголову к 15 июня), уже в первые дни достигнув таких успехов, как ни одна из союзных армий ни разу: на фронте в 80 км австрийские позиции были прорваны до 30 км в глубину! Ворвавшись в Луцк, солдаты первым делом срубили виселицы в городском саду, где оккупанты казнили непокорных жителей.
11-я и 7-я армии фронт тоже прорвали, но враг их наступление приостановил. Брусилов не стал снимать резервы с других направлений, а приказал: «Стоять насмерть! Всех дыр не закроешь. Проломить в нужном месте, а в других враг и сам не выдержит, побежит». 9-я армия перемолола 7-ю австрийскую армию, к 13 июня прорвалась на 50 км, 18 июня штурмом взяла Черновицы, названые за неприступность «вторым Верденом»: сплошной железобетон, джунгли колючей проволоки с пропущенным током, артиллерия вплоть до калибра 305 мм. Враг мог еще долго обороняться, но сломался морально. Началась паника. Взорвав мосты через Прут, гарнизон жег и взрывал склады, эшелоны на путях, тяжелые батареи. Город пал, оказался взломанным весь южный фланг австрийского фронта. Все попавшее под удар русского молота было обречено. Враг откатывался столь поспешно, что взрывал мосты, оставляя своих на русском берегу на уничтожение.
Один против всех
Преследуя беспорядочно отступающего врага, Юго-Западный фронт вышел на оперативный простор. Надо было ковать железо, пока горячо, однако он не был поддержан другими фронтами. Генерал Эверт, медля с нанесением предписанного ему Ставкой «главного удара», 3 июля наконец выступил, но очень неудачно, с большими потерями, и Юго-Западному фронту не помог. Наступление Северного фронта также провалилось. Тем не менее 4 июля Брусилов пошел на Ковель - важнейший транспортный узел. Чтобы сдержать его, крепнущий противник перебрасывал в Галицию австрийские дивизии с итальянского, германские с западноевропейского, других участков Восточного и даже турецкие с греческого фронта, всего 31 пехотную и 3 кавалерийские дивизии (400 тысяч штыков и сабель). Это была уже борьба не с «опущенными» австрийцами, а с немцами, которые при инициативных командирах и техническом превосходстве дрались с русскими меньшими силами. Сначала они иронически назвали действия Брусилова «широкой разведкой без сосредоточения необходимого кулака», однако состояние австрийцев их так ошеломило, что дошло: без немецкой поддержки Австрия обречена, прорыв русских дальше на запад будет началом конца и для Германии. Немецкие силы уже были на исходе («На фронт в 1000 километров мы имели в резерве всего 1 кавалерийскую бригаду»), и они применили систему частных поддержек, бросаясь в места прорыва, цементируя оборону, сдерживая бегущих австрийцев, тормозя натиск выдыхающихся брусиловцев. Но, затыкая дыры, они вступали в бой разрозненно, и русские били их по очереди.
Постепенно темп наступления был утрачен. Сражаясь против свежих германских дивизий, не получая подкрепления, Юго-Западный фронт достиг естественного препятствия - Карпат, к середине сентября вынужден был остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах. Брусилову не хватило тех самых сил, которые были собраны на Западном фронте для наступления в угоду французским союзникам.
«Союзники»
«Союзники» считали себя главной силой, противостоящей агрессивной Германии. Порой они поступали не лучше врага. Под грабительский процент давая России кредиты для покупки вооружения, в то же время требовали «бесплатно» проливать кровь русских солдат, когда нужно было разгрузить свой фронт. В отличие от иванов, выполнявших союзнические обязательства во что бы то ни стало, союзники поступали так, как им было выгодно. Не шевельнули и пальцем в тяжелые для России месяцы Великого отступления 1915 года. В 1916-м потребовали русского наступления, чтобы отвлечь немцев от французского Вердена (англичане отказались это делать). Не имея времени для подготовки, Северный и Западный фронты пошли вперед без артиллерийской поддержки, по весенней распутице, захлебнулись в крови, потеряв 150000 человек убитыми и ранеными. Немцы потеряли в 9 раз меньше, но на целых 2 недели приостановили свой натиск на Верден. Это позволило французам перегруппироваться, подтянуть резервы: «Русские солдаты окровавленными лоскутьями повисли на германской проволоке, но сберегли французам тысячи жизней. К апрелю 1916 года за Верден легло в полтора раза больше русских, чем французов». А царская Ставка всегда, предательски по отношению к своей стране, соглашалась с действиями «союзников». Удивительно, что русская армия могла целых 3 года воевать при таком руководстве! Брусиловский прорыв напомнил о неодолимом русском «паровом катке», не нужном ни врагам, ни «друзьям». Они недоумевали: «Первое успешное наступление в позиционной войне! Кстати, откуда у русских такой генерал, ведь они - тупые бездари?» И лгали: «Брусилов - это англичанин на русской службе». Запад захлестнул очередной «приступ любви» к России, правда, восторгались простые граждане и фронтовики. А военно-политическая верхушка сильно озаботилась усилением русских, откровенно радуясь их неудачам.
Зато Россия с искренним ликованием встретила известия о победах Брусилова: «Крестьяне, рабочие, аристократия, духовенство, интеллигенция, учащиеся - все бесконечной телеграфной лентой говорили мне, что они - русские люди, и их сердце бьется заодно с моей дорогой, окровавленной во имя Родины, но победоносной армией». Поздравил император. Великий князь Николай Николаевич был лаконичен: «Поздравляю, целую, обнимаю, благословляю». Итальянский посол поклонился в Думе «спасшим нас неустрашимым русским войскам».
Результаты
Брусиловское наступление было чрезвычайно значимо для дальнейшего хода войны.
Уже первые 10 дней вбили противника в нокаут. Его 4-я и 7-я армии были фактически уничтожены (не убитые или раненые попали в плен), а прочие потерпели тяжелейшее поражение. Австро-Венгрия оказалась на грани полного краха и выхода из войны.
Располагая перед началом операции несущественным превосходством, прорывая оборону, создававшуюся 9 месяцев, русские уже за 3 недели вывели из строя более 50 процентов сил противостоящей им вражеской группировки. Всего ее потери составили 1 325 000 человек, в т. ч. Австро-Венгрии 975 000 (из них 416 924 пленных) и Германии 350 000 убитых, раненых, пленных. Юго-Западный фронт захватил 580 пушек, 448 бомбометов и минометов,1795 пулеметов; продвинулся на глубину до 120 км, освободил почти всю Волынь, Буковину, часть Галиции и закончил активные действия в конце октября. Перед ним опять стояло более 1000000 австро-германцев и турок. Следовательно, брусиловцы взяли на себя до 2,5 млн. солдат врага!
Фронтовая операция дала стратегические результаты: Италия была спасена, французы сумели сохранить Верден, англичане - выстоять на Сомме. Германии пришлось бросать свои ограниченные резервы то на запад, то на восток - и наступило ее изнурение, силы были исчерпаны. В рейхе оставалось всего 560000 годных к строевой службе мужчин, еще не призванных на фронт. Соотношение сил изменилось в пользу Антанты, к ней перешла стратегическая инициатива.
Потери Юго-Западного фронта за время наступления составили 498867 человек: 376910 раненых, 62155 убитых и умерших от ран, 59802 пропавших без вести и попавших в плен. Откуда же интернетная «чернуха» о «миллионе убитых»? Помимо намеренной лжи авторов, выполняющих заказ врага, имеет место искажение по мере переписывания данных. При жизни Брусилова писали: «потерял почти полмиллиона», потом: «положил полмиллиона», потом «пол» убрали - и 62155 погибших превратили в миллион. Так враг переписывает . Сегодня его люди в российских СМИ и исторической науке злорадствуют: «Это наступление было предвестником гибели России, ее похоронным звоном». Недобитые хоронят Россию в тысячный раз. В «научных» трудах.
«Феномен Брусилова»
В интервью фронтовому корреспонденту Брусилов сказал: «Я не пророк, но могу сказать, что в 1917 году мы победим немцев».
У генерала были все основания для подобного заявления. Такого количества и качества вооружения и снабжения, как в 1917 году, у русской армии не было всю войну. А ведь моральный фактор победы соотносится с материальным в пропорции 3:1.
Успех Брусиловского прорыва значительно зависел от ее инициатора, организатора и исполнителя - Алексея Алексеевича Брусилова. Его фронту была отведена пассивная роль. Идя против всех, он перед самим императором и высшим генералитетом добился пересмотра решения, «победив своих» - негодных начальников и карьеристов. В истории мало примеров, когда бы человек с таким упорством добивался усложнения собственной задачи. А «паркетные генералы» всегда всеми силами давят таких, как Брусилов. «Червь» был на самом верху. Но рассуждения о невысоких качествах командиров русской армии - ложь. Достаточно сравнить ее потери с потерями врага и союзников в Первой мировой, а также с потерями Красной Армии в 1941–1945 гг. В противоположность многим Брусилов был «суворовцем»: «Воевать не числом, а умением!» Подготовка была образцовой, все было продумано и своевременно сделано. Успеху помогло отсутствие направления главного удара как такового. В 1916 году русская армия разбила более сильного врага, намного превзойдя все то, что сделали западные союзники. Брусилов мог претендовать на лавры главного полководца победы во «Второй Отечественной войне», как тогда называли Первую мировую. Чужие ошибки не могут приуменьшить его заслуг и значения подвига вверенных ему солдат. В день его похорон Реввоенсовет СССР возложил на гроб венок с надписью: «Честному представителю старшего поколения, отдавшему свой боевой опыт на службу СССР и Красной Армии».
Поддержка Брусиловского прорыва всеми силами Антанты привела бы к скорому поражению врага. К глубокому сожалению, этого не произошло… Война окончилась только в 1918 году поражением Германии и Австро-Венгрии. И в числе их победителей России уже не было.
Из нашего досье
Для борьбы за господство в воздухе на Юго-Западном фронте впервые была сформирована фронтовая истребительная авиационная группа. Авиация наносила бомбовые удары и вела пулеметный огонь по объектам противника в тылу и на поле боя.
За 3 года исключительно тяжелой борьбы русская армия взяла в 6 раз больше пленных, чем все остальные союзники, вместе взятые: 2200000 человек и 3850 орудий, в т. ч. 1850000 австрийцев и 2650 орудий, 250000 германцев и 550 орудий, 100000 турок и 650 орудий. За то же время Франция взяла 160000 пленных и 900 орудий, Англия - 90000 пленных и 450 орудий, Италия - 110000 пленных и 150 орудий.
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Начавшаяся в 1914 году, охватила пожаром битв и сражений территорию практически всей Европы. В этой войне участвовало более тридцати государств с населением более миллиарда человек. Война стала самой грандиозной по разрушениям и человеческим жертвам за всю предыдущую историю человечества. Перед Европа оказалась разделена на два противоборствующих лагеря: Антанту в лице России, Франции, и более мелких стран Европы и в лице Германии, Австро-Венгерской империи, Италии, которая в 1915 году перешла на сторону Антанты, и также более мелких европейских стран. Материально-технический перевес был на стороне стран Антанты, однако по уровню организованности и вооружений германская армия была лучшей.
В таких условиях началась война. Она была первой, которую можно назвать позиционной. Противники, обладая мощной артиллерией, скорострельным стрелковым оружием и глубокоэшелонированной обороной не спешили идти в атаку, которая предвещала огромные потери наступающей стороне. Тем не менее боевые действия с переменным успехом без стратегического преимущества происходили на обоих главных театрах боевых действий. Первая мировая война, в частности, сыграли значительную роль в переходе инициативы к блоку Антанты. А для России эти события имели довольно неблагоприятные последствия. В ходе брусиловского прорыва были мобилизованы все резервы Российской империи. Генерал Брусилов был назначен командующим Юго-Западным фронтом и имел в своем распоряжении 534 тысячи солдат и офицеров, порядка 2 тысяч орудий. Противостоящие ему австро-немецкие войска имели 448 тысяч солдат и офицеров и порядка 1800 орудий.
Основной причиной брусиловского прорыва стала просьба итальянского командования привлечь австрийские и немецкие части, чтобы избежать полного разгрома итальянской армии. Командующие Северным и Западным русскими фронтами генералы Эверт и Куропаткин отказались начать наступление, считая его абсолютно безуспешным. Только генерал Брусилов увидел возможность позиционного удара. 15 мая 1916 года итальянцы потерпели тяжелейшее поражение и были вынуждены обратиться с просьбой ускорить наступление.
4 июня начинается знаменитый брусиловский прорыв 1916 года, русская артиллерия вела беспрерывный огонь по позициям противника в течение 45 часов на отдельных участках, именно тогда было заложено правило артиллерийской подготовки перед наступлением. После артиллерийского удара в прорыв пошла пехота, австрийцы и немцы не успевали выйти из укрытий и массами попадали в плен. В результате брусиловского прорыва русские войска вклинились в оборону противника на 200-400 км. Были полностью уничтожены 4-я австрийская и немецкая 7-я армии. Австро-Венгрия оказалась на пороге полного поражения. Однако не дождавшись помощи Северного и Западного фронтов, командующие которых упустили тактический момент преимущества, наступление вскоре остановилось. Все же итогом брусиловского прорыва стало спасение от поражения Италии, сохранение Вердена за французами и закрепление англичан на Сомме.
